Михаил Lё - Город Гарольда (СИ)

Снайпер вышел из миража. Он услышал глухой топот и резко обернулся. Оказалась, это неистово грохочет его сердце. Он снова повернулся к дверям и сделал ещё один шаг и снова провалился в трясину воспоминаний.

Жгучая мигрень пронзила молнией висок. Снайпер схватился за голову и оперся о стенку, чувствуя, что ноги изменяют ему. Он ощутил сильнейшее головокружение и дезориентацию.

«Не сейчас!» — Строго приказал сам себе Снайпер, и сделал ещё один шаг к дверям, но снова был атакован иллюзиями.

Собрав всю волю в кулак, парень твердым армейским шагом пошел к дверям, ежесекундно выпадая из реальности и столь же стремительно возвращаясь в неё.

Когда до двери оставался всего один шаг, на тело Снайпера обрушилась жуткая дрожь. Он протянул руку, но из-за сильнейшей тряски не смог ухватиться за ручку.

Выпученные глаза заливали капли пота. Дыхание то и дело перехватывало. Икроножные мышцы сводила судорога, живот спазмы. Ботинки прилипли к дорогому ковру и не давали возможности окончить долгий трудный путь.

Мысли взбунтовались против сознания. То и дело в голове возникали смутные, нелепые образы, непонятные фотовспышки из прошлого, миражи, силуэты, воспоминания, покоившиеся до этого момента за чертою разума.

Реальность уходила из под ног, трещала как тонкий лед, под тревожных ощущений и едких чувств. Сердце гремело, как громадный литавр. Воздух шпарил легкие, а глаза самовольно закрывались.

Внезапно перед собой Снайпер увидел густой туман. Он ощутил тотальное бессилие и непреодолимое желание свалиться на мягкую ковровую дорожку, сдавшись на милость многократно увеличившейся силе притяжения.

Собрав всю волю в кулак, Снайпер сделал отчаянный выпад и наконец-то сумел ухватиться за ручку.

Рассудок парня моментально очистился от захламляющих шумов, миражей и прочих излишеств, как будто его обдали ледяной водой. Сознание стало ясным, как небо в погожее зимнее утро. Буря эмоций внезапно стихла.

Двери медленно открылись.

Снайпер оказался в огромном пустом кабинете формы октаэдра. Правда из-за скудного освещения очертания кабинета были укрыты жирными мазками тьмы, поэтому Снайпер допускал возможность ошибки в первоначальных выводах, касающихся формы помещения.

Одинокая лапочка в продолговатом плафоне висела по центру кабинета. Скромный купол мутного белого света, спадал потолка, покачиваясь из стороны в сторону, словно висельник.

Напротив входа, у дальней стены располагалась большая панель управления в форме «перевернутой улыбки». Над панелью управления парил огромный голографический экран, разбитый на тысячи мелких окошек, в каждое из которых выводились какие-то видеопотоки. В преобладающем количестве окошек суматошно бегали мелкие фигурки.

Перед панелью управления, спиной к выходу, стояло элегантное королевское черное кресло с широкой спинкой, освещенное спереди голубовато-серым свечением, исходившим от виртуального дисплея. Из-под сиденья кресла вроде бы свисали чьи-то ноги.

Снайпер медленно приблизился к креслу, но в этот момент позади него прозвучал громкий выстрел. Острая проникающая боль пронзила правое плечо парня, и он рухнул на пол. Падая, Снайпер нечаянно обронил свою винтовку, а приземлившись, тут же второй рукой, схватился за место ранения.

Повернувшись назад, он увидел, как из кромешного сгустка теней чуть правее от входа возникает седовласый человек, облаченный в белый халат. В правой руке вальяжно приближающийся призрак держал старинный револьвер. Это был Эрлах Гарольд собственной персоной.

Лицо профессора буквально лоснилось злом. Кровожадная ухмылка, взгляд полный ненависти, скомканные брови — всё говорило про то, насколько сильное отвращение испытывал старик к своему незваному гостю.

— Наверное, ты удивлен, что моя Цитадель не охраняется? — Хрипло прошипел Гарольд. — А мне просто не нужна охрана! Я и сам справлюсь с кучкой поганых бунтарей!

Гарольда навел пистолет на лежащего парня, но в этот момент снова прозвучал выстрел.

Лицо Эрлаха резко стало стеклянным. Маска злобы разбилась в дребезги, рассыпалась на тысячу осколков; её место заняла маска страха, непонимания и удивления. Старик выронил свой пистолет и грохнулся посередине кабинета.

В дверном проеме показался фигура Ауста. Гарольд с мрачным видом обернулся и посмотрел на стрелка. Увидев Ауста, Гарольд сквозь боль злокачественно улыбнулся. Из его рта потекла тонкая струйка крови.

— Ах, это ты… — презрительно произнес Эрлах, продолжая скалиться. — Сбежал от смерти, чтобы вернуться за ней?

— Ха… Как бы не так! — Голос Ауста показался Снайперу каким-то незнакомым: холодным, жестким и черствым, будто последнюю реплику произносил не добродушный профессор, а какой-то жестокий бессердечный маньяк-психопат.

В этот момент голографический экран несколько раз моргнул, привлекая к себе внимание. Маленькие квадратики видеопотоков слились воедино, образовав единое большое окошко.

Транслировалась видеозапись в режиме онлайн с камеры видеонаблюдения расположенной у дыры, образовавшейся в стене Города Ангелов. Сквозь дыру в ангельский город воинственно забегали остатки армии повстанцев.

Первая камера самовольно отключилась. Эфир занял видеопоток следующей камеры, предположительно установленной на шпиле Цитадели. Вторая камера смотрел за спину здания, показывая панораму северной половины Города Ангелов. Абсолютно все улицы были заполненные тесными рядами роботов, из-за чего более походили на черные реки. Роботов было больше чем возможно было себе представить, а, значит, повстанцы бежали навстречу своей верной смерти.

Снайпер испытал сильнейший страх, будто бы его столкнули в пропасть. Адреналин моментально приглушил боль, и он со всего горла закричал:

— Ауст! Выключи скорее электромагнитное поле, пока они не убили всех!

Ауст посмотрел на Снайпера с флегматичной улыбкой на лице, как будто чужими глазами, лишенными даже капли сочувствия. Снайпер вздрогнул.

— Пускай убивают — так даже лучше…

— Что?

Гарольд громко засмеялся.

— Не тех людей ты себе выбрал в союзники — им не свобода нужна, а власть… — Смех Гарольда оборвал хриплый бронхиальный кашель.

Снайперу безумно захотелось заткнуть рот умиравшего ученого чем либо, лишь бы не слышать подобных ядовитых изречений, осознавая в глубине души, что тот говорит кристально чистую правду. Понимание истинности высказываний профессора Гарольда только разжигало гнев в его сердце. Снайпер истошно крикнул: «Заткнись!», а в ответ услышал всё тот же хриплый язвительный смех, который в подобной ситуации жёг, словно кислота.

Парень посмотрел на своего напарника воспламеняющим взглядом. Ни одна мышца на лице Ауста не дрогнула. Его глаза оставались каменно-равнодушными.