Сергей Боровский - Зеркало

Продукты у них в бункере закончатся примерно через месяц. Алкоголь — через два. Жить можно. А нужно ли, это каждый решает для себя сам.

Само существование «братства» под вопросом. В сложившихся обстоятельствах как бы не пришлось заниматься спасением человечества вместо ликвидации его отдельных, недостойных жизни членов. А они под это совсем не заточены. Вот и остаётся только, что пить крепкое и ждать инициативы от «природы».

- Алиса, - доложила начальнице одна из амазонок. - Там к Катьке ухажёр припёрся.

Смысл сказанного не сразу дошел до неё. Почему ухажёр? Почему сюда? А когда дошёл, то, скорее, через, предчувствие, а не умозаключения.

Поднялись наверх. В просторном вестибюле горел дежурный свет. В кресле у журнального столика сидела Катя, нервно уничтожающая зубами маникюр. Её партнерша по вахте в боевой готовности стояла у входной двери и монотонно повторяла:

- Проваливай. Здесь её нет.

С той стороны стекла находился субъект, одетый не по погоде в рубашку и джинсы. Его голос едва пробивался через толщу защитной мембраны.

- Мне Катю! Катю! Поговорить. Передайте ей, что Роман пришёл.

Алиса приблизилась к стеклу вплотную.

- Кто это? - спросила она, хотя сама уже знала ответ.

- Чувак, которого Катюха замочила. Бывший её.

- Не ври, - откликнулась Катя со своего места. - Он мне никем не был. Случайный подонок.

Алиса постучала пальцами по стеклу. Труп отреагировал моментально: припал лицом и стал всматриваться в темноту с вновь вспыхнувшей надеждой.

- Мне Катю!

- Стрелять в него не пробовали?

- Пробовали. Возвращается.

- А удовлетворить его просьбу? - пошутила Алиса.

- Сами трахайтесь с покойниками! - закричала Катя, шутку не оценив.

- Почему обязательно трахаться?

Пришлось напарнице Кати пояснить:

- Он жениться пришёл. Говорит, что любит и всё такое. Достал уже своим нытьём, козёл!

- Как у вас тут интересно!

- Я наказана! - в отчаяньи сказала Катя, уткнувшись в ладони лицом.

Труп продолжал метаться снаружи, не находя общего языка с часовыми.

- А мне кажется, что наказан он, - высказала вслух догадку Алиса. - Открой дверь.

- Может, не надо?

Труп не стал ломиться в помещение и проявлять другие признаки невежливости. Он лишь внятно и спокойно повторил свою назойливую просьбу.

- Тебе других баб мало? - спросила Алиса, с каждым словом забывая всё более о том, с кем она разговаривает.

- Мне других не надо. Эта — моя.

- Мальчик, а ты ничего не перепутал? Ты насиловал её со своим дружком на глазах у пьяных обезьян.

- Не было этого! Мы любили друг друга. А потом она меня бросила.

- У тебя ложная память.

Труп осёкся, как бы прислушиваясь к разумным доводам, но тут же отмахнулся от высказанной гипотезы:

- У меня хорошая память. Я учился на пятёрки.

- Мы все учились понемногу...

- Я богат! - вдруг сообщил он с каким-то новым приступом вдохновения.

- Поздравляю!

Алиса прислушалась: что-то приближалось к ним из темноты. Тяжёлое, рокочущее. Ещё не вполне осознав опасность, она походя выпустила пулю в мёртвого Романа и скрылась за дверью. Вызвала лифт. И очень вовремя — за окном образовался силуэт танка. Обыкновенного такого, из кино про немцев. Танк громыхнул железом и стал наводить орудие на них.

- Бегом! Сюда! - закричала Алиса.

Выстрелом из орудия разнесло лёгкую стеклянную оболочку. Дом, трёхэтажный, кирпичный, старой постройки, устоял. Танк заглох. Даже казалось, будто он в унынии опустил к земле своё дуло. А потом стало понятно, что он просто плавится. Как олово в консервной банке на костре. Через пару минут от него осталась красная лужа металла и пар.

Амазонки выбрались наружу по лестнице, так как оба лифта вышли из строя из-за снаряда, выпущенного по зданию. В полной боевой экипировке, готовые стрелять, взрывать и грызть вражескую плоть зубами. Но никто не ждал их наверху, кроме одинокого Романа, воскресшего в очередной раз для выполнения своей туманной, навязчивой миссии.

За город шли неспешной автоколонной, встречая по пути голосующих граждан — то ли людей, то ли этих невнятных порождений тьмы. Не останавливались. Случайно попавших под колёса — давили. Любовались фейерверками пожаров и взрывов.

И только когда оставалось полчаса до цели, пришлось по-серьёзному отвлечься. Дорогу преградил кратер, уходящий в глубину Земли на несколько, должно быть, километров. В соответствии с научными представлениями о строении планеты оттуда плевалась грозными алыми лучами магма, освещая небо, грохотало, свистело.

- Ад, - резюмировала Алиса. - С доставкой на дом.

Объезжать пришлось по мерзлому полю. Крюк получился приличный, часа на два.

Резиденция амазонок, расположенная в заброшенной деревне в помещении бывшей коровьей фермы, встретила их холодом и обнадёживающей пустотой. Пока запускался генератор, они развели костёр прямо у входа. Достали дежурный провиант и подкрепились.

Надвигающееся утро обозначилось в небе лёгкой серостью. Новый день ничего не обещал, его просто предстояло прожить.

27

Шабанов знал, что вляпался, с самой первой минуты их встречи. Последний раз с ним случилось такое много лет назад, ещё до того, как ему предложили сделать выбор. Увлекаемый воронкой, засасываемый ею всё глубже и глубже, он наблюдал за собой как бы со стороны. Как юный естествоиспытатель, сунувший бабочку в муравейник. С той лишь разницей, что он пребывал сразу в двух ипостасях одновременно: и у окуляра микроскопа, и под стеклом. И понимал, чем это закончится и почему началось.

Тогда, в первый раз, у него имелось оправдание — полное неведение глупой молодости. А сейчас? Почему он не хочет прекратить это падение в бездну, пусть и сладкое, но такое предсказуемое? Что могло сломаться в том защитном механизме, который был заложен в него искусными мастерами? Или же ничего непоправимого на самом деле не происходит? Просто он дразнит себя, уверенный, что в любую секунду способен рвануть «стоп-кран». Как тогда, когда он стоял на хлипкой табуретке с петлёй на шее, играя со смертью в «кто первый мигнёт» и дразня её.

Шабанов всегда старался быть точным в формулировках. Прежде всего, перед самим собой. Поэтому если бы кто-то, заслуживающий полного доверия, спросил, что у него со Светланой, то он бы ответил: мне удалось оказаться с ней в одной постели. Все прочие удостоились бы другого, более стандартного, завёрнутого в приличия, ответа, но именно он менее всего соответствовал бы действительности. Шабанов давно для себя уяснил, что общеупотребимые выражения, описывающие отношения между мужчиной и женщиной, хромают на обе ноги. Если твои ухаживания приняты, то автоматически из этого, казалось бы, очевидного факта не следует ровным счетом ничего. Он может означать что угодно: любовь, ненависть, равнодушие, бессилие, усталость, выгоду, соблазн, минутную слабость, глупость... Не хватит словаря перечислить все варианты. Поэтому мужчина, состоящий «в отношениях», отталкивается лишь от собственных чувств и намерений.