Михаил Лапиков - Чепай

— А мы побегаем, — идея спихнуть оба состава куда подальше казалась теперь невероятно привлекательной. — Даже если потом всё равно достанут, просто бросим обломки и уйдём.

— Отставить бросать обломки, — уже куда бодрее отчеканил Романенко. — Своим ходом уйдём!

— Как скажешь, — взгляд на поезда внизу напомнил про ещё одну немаловажную вещь. — И раз уж зашла речь о своём ходе. Фёдор Дмитриевич, вам не кажется, что наши подопечные слишком расслабились?

— В смысле? — не понял тот.

— В прямом, — железная перчатка боевого колосса замечательно позволяла указывать куда-то пальцем. — Им чинят дорогу. В отдалении маячит вражеский разведчик. А они что? По вагонам писю лимонят? Пахать, значит, быдлу в лаптях, а оне сами будут-с графьёв Потоцких?

Ой, не стоило настолько демонстративно хрустеть французской булкой в компании человека достаточно взрослого, чтобы лет с двадцать назад вовсю резать всех её тонких ценителей! Штыком резать. За неимением патронов. Завёлся Романенко в полтырка.

— Вот сейчас к нам доберётся лейтёха сапёров, — пообещал он, — и когда мы с ним закончим — поставит этим бездельникам такую клизму с патефонными иголками, что мы отсюда услышим!

Жаль, его угроза так и осталась пустым обещанием.

Не осталось уже нам времени для таких развлечений.

Обещанный лейтенант оказался первым действительно симпатичным мальчиком за время пребывания Ваше Покорной на должности хозяйки самоходной бани. Грудь моряка, спина грузчика, высокий блондин — мечта просто, а не мальчик. Даже насмерть пропылённая форма с дурацкими галифе не сильно его портила.

Жаль, смотреть в его сторону пришлось исключительно глазами боевого колосса, и то, лишь пока лейтёха бежал следом за Ксенией вдоль насыпи. Отпускать Вашу Покорную куда-либо из термен-камеры Романенко не собирался.

— Лейтенант Харитонов, вторая сапёрная рота четыреста второй бронеходной дивизии! представился лейтенант, едва поднялся на борт, и уже куда тише добавил. — Учебной.

— То есть, своих машин у вас нет, — безжалостный вопрос его добил.

— Нет, — подтвердил он. — Первая очередь бункеров в плане только на октябрь стоит, даже нулевой цикл не положен.

— Потому и сапёры? — огромному, по местным понятиям, количеству грузовиков нашлось доступное объяснение. — Сапёры, зенитчики, водители, и всё?

— Школа утром эвакуирована, — подтвердил лейтенант. — Радиовзвод, телефонисты…

— Обвес для машины, как я понимаю, тоже просить бесполезно? — наивный вопрос, и такой же предсказуемый ответ.

— Да, — снова подтвердил лейтенант Харитонов. — Без колоссов нетранспортабельно. Его даже не завозили.

— Ну, что же, — теперь ситуация выглядела куда понятнее. — Значит, своих машин у вас нет. Сколько-то заметных сил — тоже. Мост вы попросту взорвёте, как только убедитесь, что вместо очередных беженцев к нему подошли враги. Нормальной связи у вас тоже нет, приказ на минирование наверняка отдал в лучшем случае кто-то из ваших старших офицеров. В городе бардак, и никто представления не имеет, что кругом происходит. Всё так?

— Да, — мрачно согласился Харитонов.

— Фёдор Дмитриевич, вам не кажется, что мы здесь, фактически, самые большие начальники? — вопрос угодил точно в цель. Уж чего-чего, а принимать ответственность на себя Романенко не боялся.

— Лейтенант, — начал он. — Слушай боевой приказ. Мобилизуете оба наших состава. Там беженцы. Здоровых людей полно. Выгоните их на рельсы, и самое позднее за час они должны сделать достаточно, чтобы перетащить оба состава на ту сторону. Приказ ясен?

— Да, товарищ, э-э-э, — лейтенант ощутимо завис.

— Военинженер, — уж не знаю, на какой эффект рассчитывал сам Романенко, но лейтенанта его звание завесило окончательно.

— А, — растеряно спросил он, — ваш, э-э-э, командир экипажа?

— Я, что ли? — система внутренней связи термен-камеры, оказывается, замечательно передавала даже оттенки эмоций. — Зайка, мне эту самоходную баню до сегодняшнего утра в глаза видеть не приходилось. А военного звания у меня нет и не было. Никогда. Осознал?

— Простите, — лейтенант растерялся окончательно. — У вас там что… девушка?

— Ну, допустим, не девушка, — не самая тонкая подколка бедного лейтенанта попросту добила, — но в главном ты прав. Мы не подмога. Мы так… эвакуируем ценную матчасть, пока не досталась врагу. Так что рекомендую вспомнить, чему тебя учили, и приняться, наконец, за работу!

— Есть, — неубедительно промямлил лейтенант.

— Харитонов, — его явно требовалось приводить в рабочее состояние. — Сдаётся мне, ты не понял. Здесь два поезда мирных беженцев. Дети. Женщины. И ты — единственный, кто может вовремя перетащить их на ту сторону. В безопасность. Так и будешь ныть, что тебе не прислали танковую армию, или вспомнишь, наконец, что у тебя на погонах, и начнёшь работать?

— Нет у меня погонов, — огрызнулся лейтенант. — Я тебе что, белофинн?

— Да хоть аксельбант на конец намотай! — по внутренним переходам боевого колосса загуляло противное жестяное эхо. — Присягу давал? Иди, работай!

— Женя, — Арон Моисеевич влез, как всегда не вовремя.

— Ну что? — ничего, кроме раздражения это уже не вызывало. — Двадцать три года уже как Женя!

— Колоссы, — терпеливо пояснил учитель. — Два. Вражеские.

Ну, привет. Досиделись.

Чем бы ни занималась местная конструкторская мысль, на разнообразии дизайнов тут не экономили. Оба новых колосса на поле боя ни капли не походили на старого знакомого "Судетца".

Первый выглядел как выставка большого сталепрокатного завода — ходячее нагромождение угловатых бронелистов прочного внешнего корпуса надёжно скрывало детали. Разглядеть получалось лишь общие контуры под ними: огромные, с рельефной подошвой, ступни, толстые ноги, бочкообразный корпус, такие же массивные руки с огромными кулаками-бронеперчатками, покатый холм головы с узким решётчатым забралом, и огромная, торговый центр хватит накрыть, полноростная бронедверь вместо щита. В другой руке неповоротливая махина сжимала обманчиво тонкое, всего лишь в несколько раз толще корабельной мачты, копьё. Наконечник исполинской пропыры явно состоял в противоестественном родстве с метростроевским проходческим комбайном.

Рельефная надпись "Dicker Oglaf" тянулась по всей ширине бронедвери. Не сказать, чтобы врала — "Оглаф" действительно выглядел куда толще спутника. Да и нашего "Чапаева", раз уж на то пошло.

Второй колосс на фоне первого выглядел почти скромно. Да, большой, да, со вполне убедительными щитом и булавой — но и только. С некоторой поправкой на габариты его бы даже получилось назвать изящным.