Александр Протасов - Планировщик задач

– Вот видите, уже демоны в обличие людей по городу ходят, а что дальше будет, одному богу известно, Посему, слушай мой, императорский указ: выставить во всем городе, значит охрану, и каждого мужика, кто может вилы в руках держать, призвать на срочную службу, Точка, Так вот и запишите значит, а я подпишу, А ты сынок давай езжай, Времени у нас в обрез, а может вообще уже нет, – сказал он и похлопал Васю по плечу.

Четыре портала, одновременно, открылись в комнате, где Готфильд сидел и чистил картошку, В углу помещения, на полу, лежало связанное тело: молоденькой девчонки, От удивления и внезапности, руки Филиппа дрогнули: нож забренчал под ноги, а картофелина покатилась под топчан, Но бывший охотник за головами не растерялся, подхватил нож, и кинулся на Марка, Но тот успел схватить его за руку, и в ту же секунду, с другой стороны, Стив со всей силы ударил Готфильда, под дых ногой, Филипп немного согнулся и сделал глубокий вдох.

– А ну дайте мне! Мне дайте! Я его немного подровняю, – крикнула Джина.

И с разбегу: прыгнула и ударила его двумя ногами в грудь, От сильного удара Готфильд отлетел на два метра, и упал: ударившись спиной о деревянную кровать, Явно не ожидая такого развития событий, Филипп уже не пытался сопротивляться: силы были неравны, а присутствие Джины говорило ему только об одном, что до суда дело не дойдёт (с надеждой на Элизиум), Но Готфильд был солдат, хоть и с больной головой, но всё равно солдат, и сдаваться он не собирался, Схватив мощную, деревянную табуретку он с очень большой силой кинул её в окно – оконная рама, с громким треском и звоном бьющегося стекла, вылетела наружу.

Филипп действовал спонтанно и его задача была, любой ценой спасти свою шкуру, Не долго думая он кинулся в сторону оконного проёма, но на его пути, будто из-под земли вырос Марк, Голыми руками этого парня было не взять, тогда Готфильд, на ходу, хватая двумя руками, вторую табуретку, громко закричал: «Демоны! Все быстрей сюда, Держите их! Демоны!» И после этих слов, вся мощь этого негра, обрушилась на голову Марка – табурет разлетелся на множество маленьких частей – Марка немного шатнуло и у него помутнело в глазах, Филипп напряг все мышцы и с ходу схватил противника за пояс, резким движением своего тела, он закинул Марка себе на плечо, и мощным прыжком, прямо в месте с ним, выкинулся в разбитое окно.

Стив только успел схватить Готфильда за ногу, но его вес вместе с Марком был непомерным – в левой руке остался лишь один ботинок этого урода, Подразделение повыпрыгивало следом, в тоже самое окно, Марк лежал без чувств, а Филипп бежал и кричал: «Демоны! Держите их! Охрана!», Мимо проезжал захудалый крестьянин: верхом на лошади, Готфильд одним движением руки стащил его наземь, а сам прыгнул в седло, И подшпоривая пятнистую кобылу, помчался к воротам города, крича во всё горло одно и тоже: «Демоны! Демоны! Держите их! Все сюда!»

Не успев сориентироваться – подразделение, тотчас, попало в окружение, горожан, Люди были кто с чем: топоры, вилы, палки, Через толпу, под разъярённые выкрики народа, пробирались охранники с пиками и мечами, И не давая людям свершить самосуд, еле сдерживали толпу, Дальше подоспело ещё пол сотни солдат, и они быстро разогнав горожан, взяли Джека и его команду под пики – повели в сторону Панифекса.

Шарик видя такой поворот событий решил действовать по своему планированию: он трансформировался в белого ворона и кружил над головами толпы, не сильно привлекая к себе внимание.

Возмущённые люди следовали по пятам, взятых в плен «демонов», Гомон толпы был слышен за пару кварталов, и народ всё подходил и подходил.

– Чего они там, так шумят? – поинтересовался Семён 33 и выглянул в окно, – А ну, Константин, поди узнай в чём дело! – приказал он воеводе.

Военачальник сразу посеменил к выходу, и уже через шесть минут: тяжело сопя и утирая лоб, вбежал обратно, его лицо светилось от счастья и он ещё не сказав ни слова – на немом языке, рассказал всю суть, после на открытые рты бояр и императора выпалил: «Поймали! Поймали! Поймали, батюшка, демонов», Семён 33, резко встал с трона, и не сказав ни слова, вышел к воротам Панифекса; там он дал сигнал рукой, чтобы стихли, Установилась гробовая тишина, Только шум крыльев белого ворона, разгоняя лёгкие порывы ветра, прохлопал над головами крестьян – сделав круг над воротами, птица плавно спустилась, на самую макушку императорского знака, который красовался над массивными воротами Панифекса.

– Дайте я на этих демонов посмотрю, – промолвил император.

Подразделение стояло опустив головы: любые разговоры в своё оправдание, могли бы только привести к непредсказуемы последствием, У Марка на голове зияло большое рассечение, с которого сочилась кровь и Стив поддерживал его под левую руку.

– Уважаемые, граждане Эдема! Наконец-то, свершилось! Мы поймали демонов, и они за то зло, что причинили нашим, ух, ответят по кучумскому закону! – поднял руку, сжатую в кулак.

Толпа одобряюще загудела, а Семён 33 дал знак и опять воцарилась тишина.

– Завтра, в десять, ноль, ноль, на Вильтонской площади, мы предадим демонов правосудию: со всей строгостью и справедливостью наших законов, Чьи дети и мужья пострадали от нападок этих нелюдей, просьба прийти к девяти часам и зарегистрироваться, После того как мы с ними разберёмся я устраиваю пир за свой счёт, А сейчас расходитесь по домам, Демонов в темницу, и не забудь охрану усилить! – строго сказал он военачальнику.

Толпа не спеша, и громко обсуждая события волнующего мероприятия, разбредалась по городу.

Темница, в которую доставили «демонов», убивала наповал: только одним своим видом; тридцати метровая башня, с гигантских глыб: природного камня, как старинный замок, грандиозно возвышалась посреди бездонной пропасти; тысячные орды воронья, что кружили над пиками темницы – рвали душу на части: своим дотошным криком.

Ступил ногой ты чуть левее:

Оковы, пропасть, страшный сон;

Тюрьма души – а что страшнее?

Судьба поставлена на кон

Кричит недолей ворон чёрный

Рвёт душу: звонкий лязг цепей

Настанет день и не последний,

Когда запустишь белых голубей

В камере, где очутилось подразделение, кроме одного окна с мощной, кованой решёткой, через которую ветер гулял взад-вперёд – были только голые стены, со свисающими по ней цепями; и то что, команду не приковали – ничего не меняло: бежать было не куда.

– Сильно болит? – спросила Джина у Марка и сделала сочувственное лицо.

Тот махнул рукой и сделал такую мимику, что она сразу поняла, что не вовремя.

– Завтра, ни у кого и ничего, даже если что и болело, к обеду уже болеть не будет, Семён всех излечит, – сказал Фёдор, как будто был с императором за одно и находился по ту сторону темницы.