Джо Холдеман - Миры (сборник)

Я совсем не возражал против совмещения профессий, это должно было стать обычным делом в полете, и попросился в повара. Стряпня всегда была моим любимым развлечением. Но мне отказали – не хотели, видите ли, попусту транжирить время опытного администратора. Я оказался на положении преступника, которому постоянно продлевают срок заключения на том основании, что он, не в пример другим, прекрасно ведет себя за решеткой.

Жалобы, обращенные к Сандре Берриган, не возымели никакого действия. Она сказала, что мои пожелания будут учтены, но и я должен усвоить простую истину: большинство ученых и инженеров, оказавшихся хорошими администраторами, остаются таковыми, даже если изрядно недолюбливают свою работу.

Второй профессией Марианны стала должность директора-распорядителя по вопросам массового досуга. Мне кажется, в этом имелся определенный смысл. Она понимала толк в музыке, имела редкий дар целостного синтетического восприятия театральных постановок и кинофильмов. Но сама-то она, конечно, была сильно разочарована, поскольку рассчитывала на какой-нибудь другой, менее фривольный род деятельности. А по-моему, увеселение людей – одно из самых серьезных занятий. Ведь масса народу собиралась вообще ничего не делать во время полета, предпочитая бить баклуши в ожидании, пока подрастут и будут должным образом обучены их преемники.

Проектировщики буквально из кожи вон лезли, стараясь создать такой звездный корабль, которому суждено служить домом для странной человеческой популяции, чья численность должна была оставаться неизменной на протяжении семидесяти восьми лет, а потом начать бурный рост на манер дрожжевой закваски. Я-то думаю, главная проблема заключалась в том, что одиннадцать главных проектировщиков усердно трудились над одиннадцатью независимыми проектами, причем каждый из них прекрасно понимал: он занят самым важным делом в своей жизни.

Не хотелось бы мне оказаться в шкуре Берриган. Наступит время, когда именно ей придется дать зеленый свет одному из этих одиннадцати проектов. Тогда у нее появится один друг на всю жизнь. Один преданный друг – и десять заклятых врагов. Вот вам и еще одна причина, по которой я терпеть не могу административную работу.

Заниматься администрированием достаточно долго – самый надежный способ настроить против себя всех и каждого.

Настоящее имя Чарли было Стом. Он жил в одной из палат старого госпиталя, теперь напоминавшего скорее склеп, чем больницу. Стом помог Теду и Джеффу устроиться на новом месте: в одной из палат, неподалеку от его собственной. Они довольно долго скребли, подметали, чистили и мыли помещение, стараясь попутно выудить друг из друга побольше информации.

– Зачем вы режете им пальцы? – спросил Джефф для начала.

– Надо же как-то узнать, когда они перестают чувствовать боль. Потому что сразу же после этого их надо тащить на бойню. Если позволить чуме довести свое дело до конца, мясо отдает тухлятиной.

– Не уверен, что именно такова воля Чарли, – заметил Тед. – По-моему, вы слишком уж торопите события.

– Не-а. Для них к этому моменту все уже кончено. Первым чарли у нас был парень по имени Святой Мексикашка; он все эти дела очень подробно описал. Он же первый на Острове и пошел на жаркое. – Стом потер поясницу и облокотился на палку от швабры. – Там у вас, на севере, вовсе не едят мясо, что ли?

– Человеческое не едят, – ответил Тед. – В моей семье, по крайней мере, не ели. Хватало свиней и кур.

– А-а, кур... Видел такие картинки в книжках, – кивнул Стом. – У нас здесь только рыба да иногда – черепахи. Утомительно все время жрать одну рыбу. Надоедает.

– А как ты стал чарли? – спросил Джефф.

– Читал. Когда, чума добирается до старого чарли, новым становится тот, кто лучше всех читает. Думаю, после меня чарли будешь ты. Учись потихоньку мясницкому делу. Самое трудное – чисто отделить мясо от костей.

– Угу, – пробурчал Джефф. – Сколько тебе лет?

– Только что исполнилось семнадцать. Годок-другой еще протяну.

Может, и сто лет протянешь, подумал про себя Джефф.

– Сколько лет Генералу? – спросил Тед.

– Почти двадцать. Вот-вот исполнится. А сколько тебе?

– Шестнадцать, – наверное, слишком поспешно ответил Тед. – А Лекарю целых тридцать шесть.

– Да-а, ничего себе, – покачал головой Стом. – Успел состариться еще до войны. Готов поспорить, ты и в колледж ходил.

– Ходил. Семь лет.

– Ага, чуть не забыл… – Стом автоматически шевельнул рукой, чтобы взглянуть на часы – чисто рефлективное движение. Джефф не видел такого уже много лет. – Газетчик сейчас наверняка уже в колледже. Генерал говорил, что вы наверняка захотите с ним увидеться.

– Он старик? – поинтересовался Джефф.

– Еще бы. Ты ему и в подметки не годишься.

Они сели на велосипеды и покатили по направлению к зданию Университета Средств Связи и Информатики. Когда Джефф увидел издали тарелку спутниковой антенны, нацеленную в небо, его сердце учащенно забилось. Но ничего не подозревавший Стом выкатил на него ушат холодной воды, сказав, что из этого дьявольского устройства давным-давно выдраны все потроха. Здесь никто не желал иметь ничего общего с проклятыми чарли-космачами.

Открыв двери библиотеки, они сразу натолкнулись на упругую стену холодного воздуха. Здание имело автономные источники питания на солнечных батареях, поэтому кондиционеры до сих пор функционировали исправно. Они миновали длинный ряд стеллажей с книгами в старинных переплетах и вошли в кабину лифта. Стом нажал кнопку пятого этажа, и кабина быстро понеслась вверх.

Двери открылись. Стом сделал несколько шагов по коридору и постучал в дверь с табличкой: «СТУДИЯ». Человек, приоткрывший эту дверь, оказался даже выше ростом, чем Джефф. Он был совершенно лысый, весь в морщинах, с массивными плечами и необъятным пузом; на первый взгляд – лет около шестидесяти. Увидев Джеффа, он глуповато прищурился.

– А-а, наверно, ты и есть тот самый Лекарь, – пробормотал он наконец, отступая внутрь комнаты.

– Верно. – Джефф протянул ему руку. Газетчик посмотрел на эту руку, похлопал глазами, потом все-таки пожал ее, мягко и нерешительно. Затем повернулся спиной к своим визитерам и, тяжело ступая, подошел к консоли с видеокубами.

– У меня тут есть любые новости, – сказал он, – какой день вас интересует?

Джефф пожал плечами, подумал немного и назвал день своего рождения:

– Пятнадцатое мая две тысячи пятьдесят четвертого года.

Газетчик сурово нахмурился, напрягая свои умственные способности, потом начал тыкать пальцем в клавиши. Прозвучал сигнал ошибки. Газетчик сбросил набранное и терпеливо принялся набирать снова. Когда на экране вспыхнули заголовки новостей, его морщинистое лицо расплылось в довольной улыбке. Заголовки гласили: