Андрей Анисимов - Клуб любителей фантастики, 2015

Сразу по возвращении на базу медики и рабочие-геологи занялись исследованиями. Первые опыты показали, что находка поглощает все мельчайшие организмы, впитывает их своими мельчайшими порами и уничтожает таким образом. Русаков сделал вывод, что её можно использовать для борьбы со многими болезнями, вызываемые вирусами, микробами и бактериями.

— Это открытие сулит нам большой куш, господа. А цвет меняется, видимо, потому, что это своего рода привлечение живых существ, так же земные энтомофильные растения привлекают запахом или видом насекомых.

Все отчёты положили на стол Лопа-тову. После ознакомления у него удивительным образом загорелись глаза, даже передвигался он вприпрыжку, улыбался, напевал песенки себе под нос. Никто ещё за годы пребывания на этой планете не видел его таким.

— Я буду богат, буду наслаждаться старостью, пить Теско, вспоминать службу в армии, и не нужно мне ещё пять лет добывать этот треклятый минерал!..

Через два месяца, получив сигнал SOS, прямиком с земного космодрома на околосветовой скорости примчался звездолёт «Рапа-нуи» и опустился на планету в нескольких километрах от базы.

Четыре катера Космических военных сил с группой учёных двинулись в сторону «Аттола-1», но поселение оказалось пустым, никаких разрушений обнаружено не было, как и людей: ни живых, ни мёртвых. Только запустение, тишина и сплошная серость. Лишь роботы продолжали исправно работать. И сновали туда-сюда, выполняя приказы своих уже отсутствующих хозяев. Группа разведчиков, обследовав все помещения, обнаружила лишь странную находку в лаборатории у медиков. Командор отдал приказ погрузить на звездолёт неизвестный артефакт, а также все записи с камер наблюдения, отчёты медиков, дневник коменданта и карты памяти из лаборатории. Командор явно спешил, ему хотелось поскорее улететь в систему Мезунг для участия в параде, приуроченном к восьмидесятилетию победы над пиратами Банги-юнион. Поэтому на месте ничего не посмотрели, чем нарушили все инструкции, допустив фатальную ошибку.

Звездолёт объединённых сил Союза землян стал Летучим голландцем, но не океана, а бескрайних просторов Космоса. Он был абсолютно пуст, не было ни людей, ни растений в лаборатории, которые выращивались для питания людей, ни даже микробов и бактерий, живущих в обшивке космолёта, НИЧЕГО не было. Корабль медленно двигался по заданному курсу, автопилот направлял его к Земле. Ещё четырнадцать лет, и он достигнет Солнечной системы. Живой артефакт хотел есть, он ждал… ТМ

№ 10 (988) 2015

Его разбудили шум и вибрация. Тело подбрасывало на кровати, как попкорн на раскалённом металле. Альберт протянул руку к мобильнику. Семь. Утренний товарняк шёл по расписанию. Минуту, пока он проходил мимо жилища, квартира Альберта тряслась, как в лихорадке. Чёрт побери, эпицентр тряски приходился аккурат на кровать. А куда ещё поставить этого двуспального монстра в длинной, как пенал, комнате? На кухне и в туалете было относительно спокойно. Но не спать же там.

Лаура. Он не видел её с вечера — ночная смена. Альберт не любил такие ночи. День всегда начинался скверно, также и заканчивался. Он заскучал по Лауре, захотел обнять свою сонную женщину и, прижавшись губами к её затылку, услышать неразборчивые ласковые слова.

Он встал и постарался сосредоточиться на утренних процедурах. Это отвлекло Альберта от невесёлых мыслей и навязчивого куплета «Ори со мной». За неделю он слышал эту дрянь раз пятьдесят. Чёртов хит!

Он вышел из дома, так до конца и не успокоившись. По пути на станцию его испугал рёв автомобильной рекламы. Звук вырвался из мощнейших колонок, установленных по обе стороны улицы. Он приблизился, за секунду превратившись в нестерпимый рёв, заставлявший вибрировать каждую клетку тела, а уши просить о пощаде. Потом пронзил человека насквозь и унёсся, затихая, по улице.

Альберт подошёл к станции. У турникета, к которому он прикладывал свой, будь он неладен, звуковой билет, внимание привлекла девушка в фирменной сине-белой униформе кондитерского концерна.

— Разверни и прогреми! — Крикнула она и протянула ему конфету. Альберт машинально взял в руку захрустевший фантик.

— Новые конфеты «Антилектор» с громогласными фантиками, — сказала девушка. — Гарантированная громкость развёртывания — 40 децибел.

Альберт кивнул и сунул конфету в карман.

Вагон поезда был как всегда шумный. Железнодорожная реклама работала шуруповёртом. Она ввинчивала в мозг шуруп, разрывая голову на два вибрирующих полушария. Чтобы не слушать её крик, пассажиры цепляли на голову наушники стереосистем и врубали на полную. Какофония из симфонической музыки, попсы, рэпа, тяжёлого рока и других звуков была адская. Билет в тихий вагон стоил дорого. Альберт чертыхнулся и вставил в уши затычки — звуки чуть примолкли.

В офис он попал через автоматические двери со встроенным звуковым сигналом. Сегодня это был скрежет раздираемой на лоскуты материи. О, боже! Внутри царил шумовой кавардак. Большая бетонная коробка, поделённая перегородками на рабочие места-соты, была огромным и неимоверно громким ульем. Перекрывая обычный офисный шум из гимнов, объявлений и рекламы, каждое рабочее место выдавало свой звуковой аккомпанемент. Мелодия, бит, крик, звон — каждый отгораживался от фонящего офиса по-своему.

Он прошёл в свой отсек. Включил компьютер, загрузившийся с принудительным режущим джинглом. Альберт попытался отгородиться от офиса, погрузившись в рабочее забытьё, но победа не была на его стороне. Его то и дело дёргали пронзительные звонки телефонов, как крючки, рвущие губы обречённой рыбе. Вот кто-то сделал погромче «Ори со мной», а ещё кто-то стал подпевать. Сосед Альберта низвёл все старания певцов рёвом авиационного двигателя. Но его без труда перекрыл общий говорильник, безуспешно требующий ограничить шум личных звуковых средств. Унять разгорающийся азарт было невозможно.

«Тише!» — захотел крикнуть Альберт, но не издал ни звука. Он знал, что его голос будет слаб, как писк котёнка в рыке льва. «Тише!» — захотел крикнуть он из последних сил, словно тишина была нужна ему как воздух. «Тише!» — захотел крикнуть Альберт, но промолчал. Он мог встать на стол и заорать во всё горло, но его всё равно бы не услышали.

И тогда, когда покой казался недостижимым и ненормальным, когда все звуки слились, усилились и превратились в страшное вибрирующее и заполняющее всё Нечто, вдруг стало неимоверно тихо. Будто кто-то гигантским ножом рассёк звуковые волны, и они опали, как срезанные лианы.