Жюль Верн - Флаг родины: романы

Слух этот вскоре оправдался. Восьмого числа, на другой же день после возвращения Бербанков в Касл-Хаус, федералисты оставили Джэксонвилл. Многие из жителей, не скрывавших своих симпатий к унионистам, поспешили выехать из города — одни в Порт-Ройял, другие в Нью-Йорк.

Но Джемс Бербанк не счел нужным следовать их примеру. Негры вернулись на плантацию, однако они уже были не рабами, а свободными людьми. Их присутствие вполне обеспечивало безопасность Кэмдлес-Бея. К тому же военная удача снова перешла на сторону северян, что позволило, между прочим, Джилберту задержаться на некоторое время в Касл-Хаусе и отпраздновать свою свадьбу с мисс Алисой Стэннард.

Работы на плантации возобновились и пошли своим обычным чередом. Теперь уже не могло быть и речи о том, чтобы заставить Джемса Бербанка изгнать с территории Флориды освобожденных им невольников. Не было ни Тексара, ни его сторонников, чтобы подстрекать к мятежу, да и крейсировавшие у побережья канонерки в случае чего восстановили бы порядок в Джэксонвилле.

Но гром сражений не умолкал еще целых три года, и Флориду ждали новые испытания, связанные с превратностями войны.

Действительно, в сентябре того же года эскадра коммодора Дюпона появилась против Сент-Джонс-Блаффа в самом устье реки, и Джэксонвилл снова оказался в руках федералистов. В третий раз его занял генерал Сеймур, не встретив при этом серьезного сопротивления.

Первого января 1863 года вошла в силу прокламация президента Линкольна об отмене рабства во всех штатах Союза. Война, однако, не прекратилась. Она окончилась лишь 9 апреля 1865 года. В этот день при Аппоматокс-Корт-Хаусе генерал Ли со всей своей армией сдался генералу Гранту, согласившись на почетную капитуляцию.

Итак, ожесточенная борьба между Севером и Югом продолжалась четыре года. Она обошлась в два миллиарда семьсот миллионов долларов и унесла более полумиллиона человеческих жизней. Но рабство было уничтожено на территории всей Северной Америки.

Так навсегда было обеспечено единство Соединенных Штатов. Его упрочили потомки тех американцев, которые почти за сто лет перед тем отстояли свободу своей страны в войне за независимость.

1887 г.

На визитной карточке, которую получил в тот день — 15 июня 189… года — директор лечебницы Хелтфул-Хаус, не было ни герба, ни короны и стояла одна только фамилия:

Под фамилией, в нижнем углу карточки, был написан карандашом следующий адрес:

«На борту шхуны „Эбба“, якорная стоянка Нью-Берна, залив Памлико».

Столица Северной Каролины, одного из сорока четырех штатов Америки, довольно крупный город Роли, расположена в глубине страны, на расстоянии около ста пятидесяти миль от побережья. Этот город стал административным центром именно благодаря своему местоположению, так как в промышленном и торговом отношении другие города ему не уступали или даже превосходили его; таковы, например, Уилмингтон, Шарлотт, Фейетвилл, Идентон, Вашингтон, Солсбери, Тарборо, Галифакс, Нью-Берн. Этот последний город расположен в низовьях реки Ньюс, впадающей в залив Памлико, обширную морскую лагуну, защищенную как бы естественным молом — грядой островов и островков у Каролинского побережья.

Директор Хелтфул-Хауса никогда не угадал бы, зачем ему вручили визитную карточку, если бы не приложенная записка, в которой граф д'Артигас просил разрешения посетить его лечебницу. Знатный гость, выражая надежду, что директор любезно согласится принять его, собирался прибыть после полудня в сопровождении капитана Спаде, командира шхуны «Эбба».

Желание проникнуть за ограду столь знаменитого в те годы лечебного заведения, весьма модного среди богатых американцев, казалось совершенно естественным со стороны иностранца. Там побывало немало посетителей с менее громким именем, чем граф д'Артигас, и никто не скупился на похвалы директору Хелтфул-Хауса. Поэтому директор поспешил дать просимое разрешение, ответив, что почтет за честь принять графа д'Артигаса в стенах своей лечебницы.

Хелтфул-Хаус обслуживался первоклассным персоналом и привлекал для консультаций самых знаменитых врачей. Это было частное лечебное заведение, независимое от других госпиталей и больниц, подчиненное лишь общему государственному надзору. Там был комфорт, образцовый порядок и в сочетании со здоровым климатом создавались все условия, которые требуются в санаториях подобного рода, предназначенных для богатой клиентуры.

В самом деле, трудно было найти более приятное местоположение для санатория, чем в Хелтфул-Хаусе. На склоне холма расстилался парк площадью в двести акров с роскошной растительностью, которой изобилует Северная Америка на широтах, соответствующих Канарским островам и Мадейре. Нижняя часть парка спускалась к широкому устью реки Ньюс, где постоянно веяли свежие ветерки с залива Памлико и морские бризы, перелетавшие через узкую береговую косу.

Хелтфул-Хаус, предоставлявший богатым пациентам идеальный уход и прекрасные гигиенические условия, предназначался главным образом для лечения хронических болезней; однако администрация не отказывалась принимать и больных с умственным расстройством, если только заболевание их не было неизлечимым.

Как раз теперь, вот уже полтора года, там содержался под особым наблюдением весьма знаменитый пациент; это обстоятельство привлекало к Хелтфул-Хаусу всеобщее внимание и, возможно, объясняло также и визит графа д'Артигаса.

Человек, о котором идет речь, был француз лет сорока пяти, по имени Тома Рок. В том, что он душевнобольной, не могло быть никаких сомнений. Однако врачи-психиатры пока еще не констатировали у него полной потери умственных способностей. В обыденной жизни он вел себя как человек ненормальный, — это было совершенно очевидно. Но Тома Рок вновь становился разумным, проницательным, логичным, когда обращались к его научной мысли, к его гению, — а, как известно, гениальность часто граничит с безумием. Несомненно, его психика и нервная система были сильно расстроены. Любое раздражение приводило его к неистовым и буйным припадкам. Больной страдал потерей памяти, болезненной рассеянностью, неспособностью сосредоточить внимание на окружающем. Тома Рок превращался мало-помалу в жалкое существо, лишенное разума, не умеющее обходиться без посторонней помощи, утратившее природный инстинкт, которым обладают даже животные, — инстинкт самосохранения, и его нельзя было спускать с глаз, как малого ребенка. Поэтому служителю флигеля N17 в нижней части парка Хелтфул-Хаус , где помещался больной, поручено было присматривать за ним днем и ночью.