Петер Жолдош - Возвращение Викинга

Мы вышли на широкую квадратную площадь. Туземцы шли и спереди, и сзади, и по сторонам, но никто не приближался к нам ближе, чем на десяток метров. Вокруг нас всегда была зона свободного пространства. За сплошными каменными заборами видны дома и сады. Внизу голубеет зеркало залива, в середине которого колышется "Викинг". Сейчас он напоминает собственную модель, уменьшенную до игрушечного размера. Именно таким видели его мы с Амаром, прежде чем скрыться за холмом. У меня слегка кружится голова. То ли от воспоминания об Амаре и о том, что последовало после его гибели, или сказываются невзгоды последних лет. Я опираюсь на Дэйва:

- Давайте немного передохнем.

- Правильно, - сказал Марк, - пусть хозяин не видит, что Грегор слаб.

Мазу шел впереди метрах в пятидесяти. Я смотрел ему в спину и потихоньку проникался презрительной ненавистью. Перед входом во дворец стояла группа жрецов. Вэл держал руку на пульсе Ного. Лицо у Вэла озабоченно.

- Что такое, Вэл?

- Его надо побыстрее уложить в кровать.

- Он никогда еще не спал на кровати.

- Это, наверное, неважно, а, Грегор? Ему нужны покой и тишина. Вы будете жить в крайней угловой комнате. Там вас не будут беспокоить. И окна довольно высоко.

Мы всей группой вступили в вестибюль дворца. Вэл и Марк не то чтобы поддерживали меня, скорее подстраховывали, чтобы я не запнулся за собственные ноги. По каменному узорному полу я вышагивал довольно решительно. Обратил внимание на то, что все окна очень узкие. На стенах - пестрая мозаика. В нишах видны странные уродцы - или статуи великих людей?

Мы проходим по длинной анфиладе, и я на какое-то время упускаю из виду, что мы находимся вне Земли. Четыре года жизни в диких краях, где никто не видел даже хижины, сложенной из камней, отучили меня от каменных зданий. Мы проходим комнату за комнатой; двери сначала перед нами, а потом и за нашей спиной открываются-закрываются совершенно бесшумно. Предвкушение сна переходит в нетерпеливую сонливость. Я еще чувствую, как меня укладывают на широкую мягкую постель, еще замечаю, что рядом с моей стоит постель Ного. Вэл поправляет на нем повязку... Последняя мысль: не дай бог, если приснится Вру или Крири, или птицеящер... И уверенность - я проснусь среди товарищей.

Сначала я вижу огромную комнату, по углам которой теснятся густые тени. Высокие, непривычно узкие окна. На соседней постели лежит Ного. Вэл наклоняется надо мной; в его руках сверкает медицинский шприц, с помощью которого врач снова отправляет меня в беспамятство. Прояснение связано с едой и питьем. Ощущение сонной одури мешает правильно, реалистично оценить действительность. Мой разум начинает протестовать против снотворного, потому что хочет подучить немедленные ответы на множество очень важных вопросов. Вэл отвечает на них с неохотой: подожди... сейчас для тебя главное - излечиться и отдохнуть... это потом... это очень запутанный вопрос... по-другому невозможно... Мазу держит все в железных руках... нет, с нами он по-другому, вроде бы согласен, но делает по-своему... мы ведем с горожанами работу... активная просветительская деятельность... не ломай над этим голову, спи...

Друзья мои, что с вами сталось? Вы какие-то слишком тихие. Неужели у вас оборваны связи с прошлым и вы не стремитесь к возвращению? Лично я наполовину вернулся. Действительность все четче проявляется в моем сознании. Воля занимает в нем свое место и теперь хочет играть свою собственную роль в определении судьбы. Я добрался до "Викинга", теперь надо вернуться на Землю. Довольно этой планеты - домой! Домой!

Дымка успокоительных лекарств, которой затянуто мое средоощущение, мешает мне думать. Нужно искать выход. С каждым днем все больше я начинаю понимать проблемы, с которыми столкнулись мои цивилизованные друзья на этой нецивилизованной планете. Гуманный и снисходительный земной разум, который уже несколько столетий назад освободился от эгоизма и губительных страстей, здесь оказался в тупике. Здесь его толкуют, как слабость. Мазу ничего не хочет знать о нашей цивилизации, его заботят другие проблемы, связанные с его собственной персоной. Да, он, видимо, признает наше интеллектуальное превосходство и хочет выжать из нас все, что послужит благу его самого и подданных его царства.

Мазу в принципе относится к людям с далекой звезды точно так же, как Вру и Крири, чья философия обращена всеми гранями к джунглям, относились ко мне.

Да, я очень хотел внушить им земные понятия о добре и зле, подвести их к идеалам мира, любви и дружелюбия, приобщить их к азам элементарных знаний. Этими же мотивами руководствуются в царстве Мазу и мои друзья. Но я пока не вижу, чтобы они рвались домой! Не хотят? Боятся испортить отношения с аборигенами? Что ж, я этого не стану бояться. Это должен будет уяснить и Мазу, и кто угодно...

Подозреваю, что Вэл увеличил мне дозу снотворного: я стал быстрее проваливаться в сон, дольше длится период моего беспамятства Эта огромная комната - она не дает мне общения комфорта. Странно, Ного все еще спит. Неужели так ни разу и не проснулся? Я без всякого аппетита тяну из стакана какое-то месиво, нечто киселеобразное. Принимаю решение не вступать в разговоры со своими друзьями до тех пор, пока не буду способен защитить свои мысли, свое "я". Мое доверие к нам подвергается испытаниям.

Утро начинается с ярких полосок coлнeчнoгo света, падающих на пол. Они медленно передвигаются, как проявление иной, заоконной жизни, проникающей в нашу комнату неясными шорохами. Ного все еще спит. У него непривычно слабое - это при его-то грудной клетке! - дыхание. Ничего, главное - он жив. Плечо и рука уже не пугают вздутостью и синевой, рана затягивается. Через несколько дней останется только шрам. Несколько дней? Сколько же длится наше излечение? Я чувствую себя достаточно окрепшим, вот если бы еще удалось избавиться от оглушенности. У нее, как я понимаю, лекарственное происхождение. Все! Надо кончать с недугами и думать о возвращении на Землю.

- Сколько недель я сплю здесь? - спрашиваю Вэла.

- Недель? Шесть, нет - седьмой день.

- Твое снотворное растягивает время до бесконечности, - говорю я Вэлу, разглядывая в узкое окно картину залива. На спуске к набережной много людей. В группе людей в белом - жрецов - различаю фигуру в голубом.

- Мазу? - спрашиваю, не особенно удивляясь.

- Он самый, - отвечает Вэл, - хочешь поговорить с ним на языке богов? Кстати, он каждый день навещал тебя, пока ты спал. Предварительно выяснил у меня, спишь ли ты, и только тогда входил.

- Может быть, ты не поверишь, но я чувствовал его присутствие всегда. Он вносил дисгармонию в мои сновидения. Я чувствовал его присутствие тем участком мозга, который не поддавался даже твоему снотворному... Ты мог не разрешать ему вход. Зачем разрешал? Ты ведь знал, что я с первого взгляда возненавидел его!