Роджер Желязны - Игра крови и пыли (сборник)

— Я тут пораскинул мозгами и вот что придумал. Почему бы вам не отправиться в длительное турне? Выберите города и поселки, где нет своих, доморощенных героев, и займитесь бизнесом.

— Каким?

— Для начала покажете всем и каждому свою грамоту первоклассного победителя драконов. Прихвастнете малость, описывая свои подвиги, а сами потихоньку составите карту с указанием городов и подходящих мест для поединков. Затем вернетесь в мою пещеру.

— Продолжайте,— заинтересовался Джордж, разом протрезвев,— Вам еще налить?

— Конечно. Хотя лучше я буду прикладываться к бочке. Итак, спустя некоторое время над одним из этих несчастных городов появится страшный дракон.

— Шестьдесят четыре процента гонорара — мои.

— Хорошая цифра,— благодушно заметил Дарт, — но я предлагаю ее улучшить.

— Тогда пятьдесят пять на сорок пять.

— Уже теплее. Но еще справедливей будет делить поровну. Как-никак удары буду получать я один.

— Хм... согласен. Выпьем за наш новый бизнес!

— Отлично! К чему двум приятелям торговаться из-за каких-то пустяков?

Они прикончили бочку с вином. Растянувшись на каменистой почве, дракон распустил свои золотисто-зеленые кольца и задумчиво произнес:

— Теперь я понимаю, почему во сне мне пришлось сражаться с чередой рыцарей, как две капли воды походивших на тебя, Джордж. Ты малый не промах!

Дело было сделано. И сделано хорошо, я мог бы добавить.

Принцесса лежала мертвой на полу пещеры, среди разбросанных костей героев, кудесников, принцев, принцесс, гномов, эльфов и обломков девяти мечей, предназначенных для защиты царства добра и радости, которое я разрушил до того, как его почки смогли бы распуститься.

Я потрогал языком клыки и ощутил жгучий вкус.

Последний герой, изогнувшись немыслимым образом, лежал в углу. Его волшебный клинок был изломан. Это был десятый и последний из числа выкованных столетия назад Силами Света для того, чтобы сразиться с моим хозяином и теми, кто, как и я, служит ему. Какое наслаждение! Кольцо, которое я стерегу, лежит в драгоценной шкатулке в нише за моей спиной.

Останки их верного товарища — Гнома — также разбросаны повсюду. Я могу видеть маленькую руку, которая все еще держит топор. Неужели он действительно думал, что может причинить мне вред своим жалким оружием?

Только старый кудесник еще с трудом дышит. Но я сломал его посох и рассеял его мощь на путях темноты. Я подарил ему несколько мгновений жизни, с тем чтобы посмеяться над ним и увидеть, как он проклинает силы, которым служил.

— Ты слышишь меня, Лортан? — спросил я.

— Да, Бактор,— ответил он оттуда, где упал.

Он сидел прислонившись к стене, неестественно вывернув ноги.

— Почему я еще жив?

— Для последней забавы, носитель Света. Если ты проклянешь все хорошее и прекрасное, правдивое и благородное, я подарю тебе быструю смерть.

— Не надо,— ответил он.

— Почему нет? Ты проиграл, так же как и те девять перед тобой. Ты — последний. Все кончено. Хорошие парни проиграли бой со счетом десять—ноль.

Он не ответил, и я стал дразнить его дальше:

— И ваш герой — Эрик Толстая Мышца, или как там вы его называете,— даже не коснулся меня своим оружием. Последний из вас нанес мне хороший удар по плечу перед тем, как я уничтожил его.

— Мы были самыми слабыми из всех, с кем ты сталкивался? — спросил он.

— Я бы так не сказал. Но уж точно не из самых сильных.

— Сделай одолжение старому побежденному человеку и ответь мне. Кто был лучшим?

Я хохотнул.

— Легче легкого. Глорин из Второго Королевства. Он был так близок к тому, чтобы убить меня, — просто прелесть. Его меч падал, как молния с небес. Мускулы на его руках ходили, как морской прилив. Он лоснился от пота, вызванного напряжением. Он ругал меня так выразительно, что это звучало как стихи. Я был пригвожден к месту. Едва-едва я остановил его, и для этого потребовалось скорее все мое волшебство, нежели сила моего тела. Воистину именно Глорин и его меч Даммерунг были величайшими моими соперниками.

— Итак, бедный Эрик не смог сделать подобного.

— Да, и ни один из тех, с кем я сталкивался. И теперь царствование моего господина Глойма никогда не окончится, так как Тьма победила Свет. Больше некому выступить против нас.

— Среди тех мечей, что я вижу на полу, покажи мне, который Даммерунг. И где лежат кости Глорина — я хотел бы увидеть, где погибла наша величайшая надежда.

— Ты слишком много говоришь, старина. Пора кончать разговоры.

— Но я вижу только девять рукояток среди обломков.

Я протянул свои лапы и поднялся, чтобы поразить его.

Но он удержал меня — не магией, а простым словом:

— Ты еще не победил.

— Как ты можешь говорить это, когда ты последний?

— Ты лжешь,— продолжал он,— когда говоришь, что царствование твоего господина никогда не кончится, потому что Тьма победила Свет. Ты не видишь своей собственной слабости.

— У меня нет слабости, кудесник.

Сквозь сумрак я разглядел его улыбку.

— Хорошо,— сказал я.— Тебе не нужно проклинать великодушие, истину, красоту и благородство, чтобы заслужить быструю смерть. Скажи только, что за слабость ты видишь у меня.

— Я всегда рассматривал преимущества быстрой смерти в числе стоящих на последнем месте,— ответил он.

— Расскажи мне, как я могу защититься.

Дерзкий старик имел наглость рассмеяться. Я решил, что его смерть будет долгой и мучительной.

— Я скажу тебе, и ты уже не сможешь защититься от этого. Я теперь вижу, что ты умрешь, когда узнаешь любовь.

Я топнул ногой и взревел:

— Любовь? Любовь? Твой ум так же поврежден, как и твое тело, чтобы обвинить меня в подобных непристойностях! Любовь!

Мой хохот огласил пещеру, когда я обезглавил его и покатил его голову назад к проходу. Мои бока болели от смеха.

Через некоторое время я взял чью-то ногу и начал жевать ее. Довольно жесткая. Должно быть, героя.

Мой господин Глойм, нынешний и будущий повелитель мира, вошел вечером, чтобы похвалить мою работу и поздравить с хорошо проведенными столетиями. В награду за мою честную службу он дал мне искусно обработанный слиток золота с моим именем, выгравированным на нем.

— Мой милый Бактор,— спросил он через некоторое время,— как могло случиться, что я вижу остатки оружия только девяти рыцарей Света, хотя все десять погибли?

Я рассмеялся:

— Здесь только девять. Десятый вон там, в коридоре. Этот герой явился иначе, нежели остальные, и я остановил его там. Он был очень искусным.

— Я желаю увидеть это сам.

— Конечно, господин. Следуйте за мной.

Я показал ему путь. Я слышал, как он издал вздох, когда мы остановились перед нишей.

— Он цел! — прошипел он.— Мужчина не убит, и клинок не сломан!