Алексей Варзаев - Петли Бесконечности. Дейман Кор (СИ)

Адмирала пугало это «после», любой из сценариев был на руку демонам. Если Тапфель подымет смуту, произойдет раскол, а за ним гражданская война, если же спустить все с рук, то, под прикрытием союза, демоны смогут манипулировать Содружеством, используя в своих коварных целях наши ресурсы, а еще и война с Кругом Высших. Были и хорошие моменты, Тапфель был уверен в своих солдатах, в большей их части, поэтому просто так вывести его или кого- либо еще не удастся. Что ж, пора потрясти старых друзей, надо узнать, кто является главными пособниками демонического заговора.

— Гул собери мне офицеров, а перед этим отдай команду на планету, готовиться убираться оттуда.

Ролов уже давно покинул капитанский мостик, к подполковнику его не пустили, он был слишком слаб, а в казарме было пусто, вестники еще не вернулись. Тогда он решил поспать, по настоящему, без страха, война продолжалась, но весы, уже сдвинулись, в нужном направлении.

— Сержант, в это трудно поверить, но вы Совершенно ничего не смыслите в управлении космическим кораблем! — Доктор Рид вполне уверенно летела в гиперпространстве, — а теперь приготовьтесь, не уверена в том, что переход закончится мягко.

Она не ошиблась, первая мысль, возникшая после того как корабль перестало трясти, как он не развалился?

— Отчего, летали, управляли, но с гиперпространством, признаюсь, не в ладах. И как скоро мы окажемся на месте?

— Ещё один переход, но мне нужна передышка, я не управляла кораблем уже лет десять… — и первый раз за много лет она покраснела, осознав, сколько ж ей сейчас.

— Еще вполне сносно. — Сержант не обратил на это внимания и продолжал что-то высматривать снаружи, — и да, доктор, спасибо, что отправились с нами.

— Ха, я так думаю, выбор был не большой, — они оба горько усмехнулись и молчание продолжилось.

— Не обещаю, что наше приключение закончится скоро, я так думаю, вы хотели бы дать весточку вашим родным?

— Да нет, мне и отправлять, в принципе, некому, — спокойно ответила Амели.

— А как насчет мужа? — грубо, по-иному сержант не умел, сейчас ответ на вопрос был крайне важен для него.

— Хе-хе, какой по счету? — мрачно улыбнулась доктор, — пропаду, никто и не вспомнит.

— Не пропадете, я обещаю, — в этой фразе, столько уверенности, что её хватило бы сотню раз, на удачную предвыборную агитацию, на выборах в совет Содружества.

— Вы не поверите, это я уже слышала, — доктор устала и сейчас поймала «свою волну» грусти и воспоминаний. — А вас, вот вас, кто вспомнит? Нет, не как героя Содружества, как человека, как любящего отца и мужа, будут вспоминать родные? Не отвечайте сержант, видно по вашему взгляду.

Дойл не перебивал ее, он понимал, что сейчас Амели лучше всего выговориться, отвести душу.

— А знаете, сержант? У меня есть теория по этому поводу, такие люди, как мы с вами, отдаемся этой вселенной полностью, без остатка, до сухого праха, это наша судьба, мы всегда отдаем, и никогда не получаем взамен.

Дойл чуть не ляпнул, что пора бы это изменить, но сдержался, а доктор Рид тем временем лишь больше распалялась.

-.. и кто виноват, спросите вы? Нет, вы ошибетесь, ответив, что мы, Я, не чувствую себя виноватой, Я не виновата, что из всех мужчин галактики мне попались четыре отъявленных ублюдка. И знаете, после этого задумываешься, а не все ли вы такие? Обещаете, и исчезаете, оставив только кучу окурков на полу да смятую постель. Так вот сержант… — она замолчала, выдохлась, грудь вздымалась, как после отличного кросса, губы дрожали, глаза предатели, готовы были наполниться водой, а в голове неожиданная пустота.

— Доктор Рид, Амелия, вам надо отдохнуть, — как можно мягче, постарался произнести Дойл, но женщина, резко вскочила, убежала из кабины, ничего не сказав.

После того, как Ролова и подполковника отправили на Преторианец, Марк немедля ушел в их бывшую «камеру» и упал на кровать в бессилье. Если бы сейчас предложили встать и получить за это миллион, парень с удовольствием остался бы нищим.

Лишь голова коснулась подушки, как все перед глазами пошло кувырком. Свет стал меркнуть, как в старом кинотеатре перед сеансом, а мысли усаживались по своим местам в ожидании. Картинка не заставила себя долго ждать. Такая же каюта, кровати, живое растение. На одной из кроватей в неестественной позе лежит человек, Марку не разглядеть черты лица, да и, в принципе это его не заботит. Передвигаться трудно, как под водой, но зато можно в любую сторону и даже сквозь предметы и перегородки, а почему бы и нет? Ведь это всего лишь сон, безобидные шутки уставшего подсознания. Пролетев сквозь стену, напичканную изнутри проводами, он увидел молодую девушку, она тоже спала, вместо лица, белесое пятно. Сон продолжился, вот он пролетел мимо женщины, тихо рыдающей в подушку, а вот мужчина, сидящий в капитанском кресле, но приблизиться к нему не получалась, волны энергии отталкивали сон Марка от него. Продолжив путешествие, сон привел Марка наружу корабля. Вокруг бесконечные темные просторы, со всех сторон глухая тишина. Правда, во сне Марка преследовало неприятное ощущение, как будто кто-то пристально смотрит ему в макушку. Повертевшись вокруг, он ничего не заметил, но чувство не проходило. Это сон? Да, мысленно ответил он себе и потянулся, полагаясь на интуицию, на это противное незримое око.

Пространство постепенно превращалось в бездонный колодец с мерцающими росчерками разноцветных звезд. По мере погружения, колодец превращался в сужающийся тоннель, со стенками из черного бархата, которые, словно от дуновения ветра колебались, создавая целое море. Марк лишь мыслью хотел прикоснуться к этому мрачному великолепию, как стало нестерпимо дурно, от тесноты и нахлынувшей жары. Бархат не загорелся, а повинуясь неведомым причудливым законам, стал плавиться, обратившись мигом в кипящую чёрно- бурую массу. Теперь проход превратился в бурлящий котел, который поглотив Марка, заставил почувствовать, как тебя обгладывает нечто, щедро окатывая холодной мерзкой слизью. Стенки пропали, и он оказался заживо погребенным в желейной массе, где сознание терялось в громадном слое абсолютной тишины. Это оказалось пыткой, всеобъемлющая тишина, «ничто» отторгающее эмоции, превращающее чувства в свое подобие, уничтожающее саму основу осознания. Каждое мгновение, проведенное в этой тюрьме без границ, атом за атомом стирало сущность Марка, заставляя забыть обо всем. Титаническим усилием он заставил сказать «стоп» этому кошмару и в неистовой борьбе с распылением себя, вырвал ускользающую мысль, о том, зачем он здесь, точнее не здесь. Нет! Это не конечная точка, у него была цель, у него есть цель идти вперед, идти сквозь. Развоплощение прекращалось, а где то в неопределённости возникла точка, ее нельзя было увидеть, поэтому Марк всем что существовало, потянулся к ней. Постепенно, точка превращалась в идею, а затем к нему вернулись чувства, одно из сильнейших которым был долг. Долг, как спасательный трос, вытягивал из небытия утопающее сознание.