Валентина Журавлева - Буря

- Чепуха! - сказала она, наконец, с нарочитой беспечностью. - Нам дадут справку, что мы одновременно сказали "а". А справка - это справка, как сказал бы шеф.

Николай улыбнулся.

- Да, конечно... Что ж, вернемся к статье. Где это...

"Болевой сигнал поступает по нервным волокнам в кору головного мозга. Возникающие при этом биотоки улавливаются болеанализатором, усиливаются и передаются яа электроды, приложенные к голове врача. Происходиг нечто вроде резонанса. Мозг врача как бы настраивается на те же импульсы, что и мозг больного. Теперь можно ставить объективный диагноз..."

Он бросил журнал на стол.

- Главные новости, Ри, я еще не выложил. Ты даже не представляешь, как идут дела. Через месяц Гпокэ это официально не объявлено) будет дискуссия по электронным методам в диагностике. Так вот: ты приглашена, готовь доклад.

- Я?! - испуганно спросила Ирина. - Нет, нет?

Делай доклад сам. Я боюсь,честное слово!

- Ну, вот. Всегда так...

- Ты же можешь, - тихо сказала Ирина.

Логинов мог. Он мог все, у него все получалось. Он присоединился к Ирине, когда она испытывала первую модель болеанализатора. Это была полоса сплошных неудач. Байдалин отмалчивался, остальные не верили в успех и не скрывали этого. А Логинов сразу поверил.

Он уговорил Байдалина объединить их темы и начал работать вместе с Ириной. В лаборатории Логинов показывался редко. Он был постоянно занят: доставал новейшую аппаратуру, приводил специалистов по электронике, улаживал конфликты с начальством. Без Логинова Ирина не сделала бы и четверти всей работы.

Полгода назад Николай защитил диссертацию. "Так легче отстаивать наш аппарат,-сказал он тогда Ирине. - Теперь очередь за тобой. Защищай". Но Ирина никак не могла закончить даже первую главу диссертации. Каждый день был до отказа заполнен работой над болеанализатором. Она не хотела думать ни о чем другом.

- Почему бы тебе не выступить? - спросил Логинов. - Надо привыкать.

- Нет, в другой раз...

- Ладно, еще есть время подумать, - Логинов соскочил с подоконника. - А теперь последняя новость, Шиманский едва не угробил наш болеанализатор. Ты же знаешь Шиманского: "Ах, врачу будет больно... ах, не гуманно..." Гуманисты!.. Сколько они напакостили! Хирургия - ах, больно! Прививки ах, больно! Переливание крови - ах, больно!..

Логинов быстро ходил по комнате.

- Успокойся... Маститому ученому полагается быть невозмутимым.

-Не до шуток, Ри! Этот Шиманский... Представляешь, после всех ахов он хотел сегодня же поставить диагноз больному из своей клиники. Я просмотрел историю болезни - и ужаснулся. Это был бы конец для болеанализатора. Такой каверзный случай, сам черт ногу сломит. Адские головные боли, человек почти невменяем... Иди разберись! Я битый час уговаривал старика.

Насилу уговорил.

- А если попробовать? - спросила Ирина. - Может быть, удастся...

Логинов остановился, удивленно посмотрел на Ирину.

- Ты говоришь ерунду, Ри. За успех один шанс из десяти. Будет неудача. И тогда поднимется крик: "Болеанализатор никуда не годится!.." Все полетит в тартарары...

Ирина поставила хризантемы в наполненную водой колбу, собрала упавшие лепестки, бросила их в окно.

Ветер охотно подхватил смятые лепестки, расправил, понес в сторону, на асфальтированную дорожку, уже высушенную солнцем.

Логинов крепко взял Ирину за плечи. Повернул к себе. Она опустила глаза.

- Нужно слушать старших, Ри,-мягко сказал он. - Наша работа не раз висела на волоске. Неудачи, неудачи, неудачи... Начальство имело право потерять терпение. И вот теперь, когда все только-только налаживается... Это было бы авантюрой, понимаешь? Первое серьезное испытание на стороне и провал. Как раз перед дискуссией! А я хочу на ней затронуть вопрос о создании специальной лаборатории. Ведь мы кустарничаем, теряем время. В институте должны серьезно заняться болеанализатором. Нужны штаты, оборудованиеИрина подняла глаза. Логинов улыбнулся, отошел к столу, пощелкал ногтем стекло барометра. Наклонился, рассматривая свое отражение. Пригладил волосы. На столе лежали энцефалограммы, он перелистал их.

- Ты не подумал о человеке, - сказала Ирина.

Логинов отложил энцефалограммы.

- Подумал, Ри, подумал, - грустно сказал он. - Болеанализатор нужен многим больным. Он нужен каждому врачу. Как стетоскоп. Неудача отбросит нас далеко назад, дискредитирует саму идею аппарата. Пойми...

Он ходил по комнате и говорил - негромко, терпеливо, обстоятельно. Его доводы были весомы и непоколебимы. Он излагал их один за другим - так каменщик укладывает кирпичи, воздвигая крепкую стену.

Доводов было много, но именно поэтому Ирина чувствовала какое-то внутреннее сопротивление.

- И знаешь что, Ри? - сказал Логинов наконец,- Хватит об этом. Не нужно искать легких дорог в науке.

Наука - это наука, как говорит шеф. Будем работать и... все. Ну, я прав?

Она кивнула.

- Вот и отлично!-он улыбнулся широко, открыто.- Ведь сегодня такой день... Твой день. Что мы делаем вечером? Приказывай.

- Не знаю. Что хочешь.

- Хорошо. Я придумаю. Мы устроим что-нибудь грандиозное, - он озабоченно посмотрел на часы. - Ото! Надо мчаться. Масса дел. Хочу переговорить с Вороновым, от него многое зависит. К тому же старик хозяйничает в редколлегии бюллетеня, а у тебя маловато опубликованных работ. До вечера, Ри! Я зайду в шесть.

Как пишут в романах: сегодня я должен сказать тебенечто очень важное...

Он ушел, по коридору проскрипели четкие шаги - и все стихло. Наступила пустая тишина.

Ирина стояла у открытого окна. Дул тихий, прогретый солнцем ветерок, но она вдруг почувствовала, что зябнет, и плотно прикрыла раму.

Она знала, о чем хочет говорить Николай. Она давно этого ждала. Знала, что ответит ему: "Да" - и все-таки волновалась.

- Надо думать о другом, - громко сказала она. - Думать о другом...

Она заставила себя вернуться к разговору, вспомнила доводы Николая. Но странное дело: сейчас, когда она не слышала его уверенного голова, те же самые слова, те же самые фразы звучали совершенно иначе. "Это было бы авантюрой... Нужны штаты, оборудование... Нельзя искать легких путей..." Было так, словно она толкнула стену - и стена легко поддалась, оказалась ненастоящей.

Ирина прижала ладони к щекам. Щеки горели. "Но редь это демагогия,-самая примитивная демагогия,-с удивлением подумала она и сама испугалась этих жестких слов. - Нет, нет, он просто не знает, он ошибается...

Это легко исправить. Сейчас же, немедленно!.. Она побежала к столу, сдвинула ворох бумаг, закрывавших телефон, схватила трубку. "Нужно успокоиться,-подумала она. - Подожду две минуты". Она смотрела на часы и не видела стрелку.

Телефонная трубка гудела деловито, успокаивающе.

Ирина набрала номер. Отозвался безразличный женский голос: "Да?"