Сизя Зике - Сахара

СИЗЯ ЗИКЁ

САХАРА

Из переводов MW (c) 2002

Перевод посвящаю Максу Богдановскому, подвигшему...

!!! ОСТОРОЖНО, НЕНОРМАТИВНАЯ ЛЕКСИКА !!!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Ньямей. С грузовика мы слезли уставшими и покрытыми пылью. За последние пару сантимов покупаем два ледяных пива местного производства и наслаждаемся ими, проводя несколько минут в покое и прохладе.

Поскольку здесь имеется кондиционер и приличный интерьер, "Риволи" бар, в котором мы нашли для себя спасение - в принципе предназначен для белых, к которым присоединяются немногие обеспеченные черные, в большинстве своем, торговцы или же молодые нигерийские студенты. У хозяйки, толстенной матроны выцветшего и несвежего вида, чудовищный марсельский акцент.

Снаружи жарко и сыро. На улицах ходит ходуном толпа дикарей, одетая в цветастые бубу или же во что угодно. Не спеша, неся на голове таз, проходят женщины с импонирующими задницами, едва-едва прикрытые куском ткани. Эту картинки, словно живьем снятую с открытки, дополняет вид малышни, продающей плоды манго и чистящей обувь.

Когда Мигель рассказывал мне про Африку, я совершенно не понимал того, насколько они все черные, и как их много. Для меня Африка представляла собой джунгли с кучей зверей: возле бара, потихоньку цедя виски стоял путешественник в колониальном пробковом шлеме, к его плечу прижималась блондинка с охрипшим голосом, а над головами у них крутился громадный вентилятор. Когда я захлопнул за собой двери швейцарской квартиры, то знал, что это где-то внизу. На юге, в сторону солнца.

После всех опасных связях с героином глоток свежего воздуха сделался совершенно необходимым. Решение пришло в течение пары минут, и вот, сунув руки в карманы, мы углубились в этот неизвестный континент... Неизвестный, но не безлюдный! Африка - это прежде всего черные; их здесь дофига и больше, и они здесь повсюду, громадные дети с улыбкой до ушей, любопытствующие всего до такой степени, что иногда это становится невыносимым. Частной жизни здесь попросту не существует как понятия.

Малейшее наше движение, похоже, имеет капитальное значение. Нас окружает толпа дикарей, которые осматривают, комментируют, рассказывают, что видать, тем, кто стоит сзади, или же просто тупо глядят на этих двух странных типов. И самое главное, им совершенно нечего делать. Сознание того, что ты звезда, окруженная толпой репортеров, поначалу доставляет удовольствие, но весьма скоро надоедает. Нельзя и шагу ступить, чтобы словно из под земли не появился негритенок, визгливым голосом требующий: "Давать подарок, шеф?"

Для них белый, тубаб, это мешок с бабками: он всегда богат. С тех пор, как мы с Мигелем начали это путешествие, мне никак не удается вбить им в башку, что мы из нового племени, о котором здесь пока что не слышали, племени белых без копейки в кармане. Обязательны долгие дискуссии, чтобы до них это могло дойти. Здесь все имеет свою стоимость, даже кусок веревки, поддерживающей штаны Мигеля. Каждый что-то да продает: кожу каймана, статуэтку или сестру. В Ньямей все интересуются автомобилями. С самого нашего приезда все приходят и приходят.

- Я куплю твою машину, шеф.

- У меня нет машины.

- Очень хорошо заплачу, шеф.

- Да говорю же тебе, что нет у меня.

- Я знаю одного, который его купит, шеф.

Меня это достает. Отсылаю двоих, два десятка, пятьдесят, прежде чем удается вздохнуть посвободнее.

- Простите великодушно, вы приехали на автомобиле?

Начинается!...

Но стоящая перед нашим столиком фигура сразу же кажется мне гораздо более интересной, чем все предыдущие, вместе взятые, торгаши. Это высокий, очень старый и сморщенный мужчина в голубом бубу, в белой шапочке на голове. Этот негр - мусульманин. У него симпатичная улыбка, а глаз невероятно хитрые. Старикашка буквально лучится интеллигенцией, здесь это большая редкость.

- Слушай, у нас нет автомобиля, нет бабок и хотим, чтобы все от нас отстали. Понятно?

Тот улыбается еще шире и кланяется.

- Могу ли я присесть?

Когда-то мне вбили в башку, что на пожилых людей не стоит поднимать руки, а кроме того, его улыбка будит симпатию. Он присаживается и представляется:

- Я Министр Удачного Бизнеса. Все продаю. Все покупаю.

Я смеюсь.

- Меня зовут Чарли. А это Мигель.

Министр Удачного Бизнеса сообщает, что ему весьма приятно, и вытаскивает из небольшого джутового мешочка орешек кола, который тут же начинает жевать, не прерывая беседы. Здесь, в Ньямей, точно так же, как и по всей Африке, все можно обменять, купить или продать. Старик создает впечатление короля торговли, удачливого и хитрого вора, но более умного, чем остальные, потому что довольно быстро понимает - мы говорим правду; нет у нас машины, нет даже сантима. И странно: он приглашает нас к себе. Приглашение принимаем без каких-либо заминок.

***

На дворе все та же адская жара и оглушающий шум. Наш новый приятель покупает на сколоченной из пары досок стойке немного конфет и объясняет, подмигивая мне, что у него много внучат. Затем останавливает такси, разболтанный пежо 404, который мчит через Ньямей и неустанно вопит клаксоном. Министр Удачного Бизнеса проживает в громадной колониальной вилле грязножелтого цвета. Как только появляется там, набегает свора ребятни, и все тут же цепляются за его бубу. Лучась счастьем среди всех этих негритят, старик раздает конфеты и шлепки по головам.

Сад, представлявший когда-то красивый парк, сейчас превращен в нечто вроде свалки; там полно останков машин на колесах, разобранных чуть ли не до скелета, старых шин, всяческих железяк и трудноопределимых предметов. Это истинные развалины, неописуемый бардак. В вилле не менее пятнадцати комнат, которые буквально кишат детьми, но имеются мужчины различного возраста, а также куча женщин. У большинства этих последних груди открыты, носят они нечто вроде длинной юбки, завязанной вокруг талии. Повсюду толкучка: во всех без исключениях комнатах и даже в коридорах; это все потомство нашего хозяина. Министр ведет нас в пустую комнату, в которой несколько женщин поспешно устанавливают столик и металлические стулья. Садимся втроем. Какой-то малыш приносит миску риса в соусе, после чего садится в углу. На сей раз это уже не внучок, а сирота, которого Министр Хорошего Бизнеса взял в семью, и который теперь служит ему в качестве боя.

- Ты женат, Чарли?

- Нет.

- Значит ты умный...

Тут он замолкает, пронизывая взглядом Мигеля, который, не имея возможности сдержаться, уже погрузил пальцы в рис. Этот придурок спутал руки: мусульмане едят исключительно правой рукой. Левая служит для подмывания задницы. Объясняю это Мигелю. Министр тут же обретает хорошее настроение и продолжает собственные выводы: