Виталий Самуров - Дозвониться до Девы

– Мы в точке! – крикнул я, сверившись с навигатором, и Сергей Петрович заглушил мотор. Навалилась звенящая тишина, ощущаемая даже сквозь шум ветра и удары волн о борта катера.

Держась за металлическую раму ветрового стекла, мы стояли в носовой части кокпита катера и смотрели вокруг. Никакой разницы по сравнению с тем местом, откуда мы прибыли – ветер, волны, серое небо и больше ничего. Разве что где-то тут Сашка покинул этот катер, оставив нам записку, горечь утраты и непонятное чувство, максимально просто описываемое одним вопросом: ЗАЧЕМ?!!

…Дальнейшие события отложились в сознании в ускоренно-смазанном режиме. Вылив бензин из канистры в бак, мы какое-то время крутились вокруг этой координатной точки. Сашкин отец, совсем потеряв голову, нарезал круги, невзирая на волны, опасно бившие в борт при смене курса. Держась одной рукой за руль, а другой рукой – за рукоятку газа, Сергей Петрович стоял, обдаваемый прилетающими иногда вёдрами воды. По его лицу стекали капли, и я уже давно не знал, слёзы это или вода.

Каким-то образом мне удалось уговорить Сашкиного отца взять курс домой.

Мы смогли приблизиться к Петрозаводску километров на двадцать, когда мотор, недовольно фыркнув, замолчал. С сухими баками нам ничего не оставалось делать как лечь в дрейф. К счастью, ветер из южного поменялся на восточный, и, теоретически, через несколько дней мы могли доползти до какой-нибудь цивилизации. Но до этого надо было ещё дожить. И спрятаться от дождя. И согреться.

Катер был оборудован штатным тентом, натягиваемым на каркас, состоящий из двух П-образных перекладин. Мы установили тент и получили некоторое подобие комфорта. Я занялся приготовлением ужина, благо, в отличие от мореплавателей, у нас не было проблем с водой. Вот она, онежская вода прямо за бортом, очищенная природным естественным фильтром – шунгитом.

Сергей Петрович установил на корме катера самодельную алюминиевую мачту высотой метра три, на которой находились: уголковый радиолокационный отражатель и непонятная штуковина. Последняя оказалась проблесковым маяком. Собранный из ярких светодиодов, маяк сверкал красными вспышками раз в три секунды, передавая сигнал SOS. Сергей Петрович пояснил, что аккумулятора должно хватать на неделю непрерывной работы. Подготовленный катер у семьи Савельевых, надо отдать должное.

У меня, тем временем, подоспел ужин – макароны с тушёнкой по-флотски и горячий чай на сладкое. Незамысловатая еда, но вкусней её, как уже не раз казалось, ничего нет. Котелок опустел в считанные мгновения. Потягивая сладкий чай из металлической кружки, я подумал, что, если не учитывать причины, из-за которой мы вышли в осеннее озеро, то можно было бы насладиться незабываемым чувством уюта.

Время от времени я включал рацию и запускал сканирование каналов, в надежде найти какое-нибудь судно, но каждый раз результат был отрицательный. Судя по навигатору, который я также включал на короткое время, экономя аккумулятор, мы были примерно в десяти километрах от берега. Оба мобильника, мой и Сергея Петровича, были пока бесполезны в этих краях.

Мы сняли кресла и разложили их на полу кокпита. Температура воздуха за бортом катера заметно понизилась – восточный ветер принёс за собой холодный материковый фронт. Пришлось надеть всю запасную одежду, что была с собой и застегнуть куртки до носа, Я проверил запас твёрдых таблеток для примуса, отложил в сторону необходимый минимум, а остальные пошли на роль отопления – я поставил работающий примус на пол между нашими “кроватями”. Через какое-то время нам показалось, что стало теплее, но это мог быть чисто психологический эффект.

Мы лежали, глядя на бледный синий огонёк спиртового пламени. Я слушал Сергея Петровича, который разошёлся в воспоминаниях. За один час я узнал нового про Сашку в частности и семью Савельевых, в общем, наверное, больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Так мы и проводили время. Несколько раз я вставал со своей нагретой “кровати”, чтобы сменить таблетку в примусе, а заодно посканировать радиочастоты, держа рацию под потолком тента. Какое-то время я молча слушал тишину радиоэфира, глядя сквозь лобовое стекло на нос катера, освещаемый вспышками маяка, потом выключал станцию и снова шёл “в кровать”.

Незаметно наступила ночь, скажем честно – не самая лучшая ночь в моей жизни. Спал я очень плохо, просыпаясь от особо резких ударов волн. Мне снился Сашка, машущий на прощанье рукой и шагающий за борт катера с ноутбуком под мышкой…

А утром, сканируя радиоканалы, я наткнулся на переговоры, судя по всему, промысловиков. Подняв рацию как можно выше, я смог до них достучаться. Мужики оказались стоящими – деловито спросили, не знаем ли мы случайно наших координат? К их удивлению, мы случайно знали и, примерно через час, мы уже двигались в сторону Петрозаводска, на привязи у МРБ – малого рыболовного бота типа “КОЛА”.

За неделю, прошедшую после нашего возвращения на найденном катере Савельевых, я успел немного привыкнуть к тому факту, что жизнь поменялась. Теперь она делилась на два периода – до Ухода и после Ухода. Второй период характеризовался гораздо меньшим количеством телефонных звонков, отсутствием идей, подавленной серятиной бытия. Не хотелось ровным счётом ничего.

Родители Сашки заявили в милицию, и по факту исчезновения их сына было возбуждено уголовное дело. Действие больше номинальное, чем несущее какое-то практическое значение, потому как концы, в буквальном смысле слова, ушли в воду.

Сашкино письмо, найденное в катере, было направлено на почерковедческую криминалистическую экспертизу, по установлению условий выполнения записи. То есть с целью определить, написан ли текст человеком в обычной обстановке и обычном его, человека, состоянии, или наблюдается влияние посторонних факторов, таких как физическое недомогание, алкогольное опьянение или присутствие аффекта.

Я был настроен скептически как в отношении уголовного дела, так и в отношении будущего результата почерковедческой экспертизы. Так как не верил, что здесь замешан какой-то криминал. Во-первых, Сашка просто не такой человек, чтобы физически во что-то вляпаться. Ну не мог он и всё! Во-вторых, Сашка в последние дни был, скажем, не совсем такой, как обычно. Сейчас, задним числом, мне кажется, что он давно что-то замышлял. То есть случившееся, как я был почти уверен, было его, Сашки, рук дело. Но и в том, и в другом случае, в дополнение к первому вопросу – “Зачем?”, башней до неба вырастал другой вопрос – “Что именно случилось?”

Ответ пришёл неожиданно. Но, как и полагается любому уважающему себя Важному ответу, он породил целую лавину Важных вопросов.