Дэвид Зинделл - Экстр

На все следует смотреть незащищенным глазом, вспомнил Данло. Глазом разума, обнаженным перед вселенной.

Глядя на сморщенное тело Лаам Су, Данло внезапно понял, почему сайни всю жизнь ходят раздетыми в таком холодном и сыром климате. Единственное состояние, в котором нужно смотреть на человека – и на все остальное, – это нагота. Одеваться – значит прятать свою красоту, пренебрегая прекрасной работой Бога.

– Нет ничего, что мы не должны отдавать Богу, – сказал Ки Лин Шанг. – Особенно это относится к гордыне и тем слоям нас самих, которые отделяют нас от Него.

Данло, не раздумывая больше, нагнулся и стащил с себя сапоги. Потом он встал, снял свой блестящий черный дождевик и сбросил его на курящуюся паром землю. За плащом последовали шерстяная камелайка и нижнее белье. Освободившись от лишних слоев, Данло встал перед костром голый. Золотой свет упал на его кожу, и он ощутил жар огня. Одновременно он почувствовал сырой, въедливый холод: дождь орошал разгоряченное тело и стекал длинными струйками по спине.

– Да будут красивыми все сайни! – сказала какая-то молодая женщина, а Рейна АН кивнула, одобряя поступок Данло.

Сайни подошли поближе, чтобы лучше разглядеть его. Тело Данло было поистине красиво, длинное, гибкое, грациозное и в то же время дышащее страшной силой, как у молодого тигра. Самые смелые жители деревни отважились наконец коснуться его. Двое мальчишек и старуха потрогали пахнущими рыбой пальцами его,плечи. Он заметил вдруг, что от всех сайни несет лососиной. Запах, идущий от коптильных ям, окутывал всю деревню и вызывал в памяти Данло милые запахи его детства. Это был добрый, органический запах жизни, хотя и трудный для непривычного носа. Данло поклялся никогда больше не есть ни мяса, ни рыбы, но против их запаха ничего не имел и не стал возражать, когда молодая женщина провела рыбной рукой по черным волосам на его груди и животе, насытив их ароматом рыбьего жира.

Растительность на его теле поражала гладких, как дельфины, сайни. Та же женщина, Камео Люан, храбро провела пальцем по длинному белому шраму на бедре, который остался у Данло после схватки с шелкобрюхом. Другие рассматривали обоженные костяшки его пальцев и шрам на подбородке, заработанный Данло во время одного бурного хоккейного матча.

Рейна АН смотрела на шрам в виде молнии, который Данло сам оставил у себя на лбу. Большинство племени, однако, смотрело ему между ног, недоумевая, откуда и зачем взялись мелкие разноцветные рубцы у него на члене. Если эти знаки посвящения Данло в мужчины казались им красивыми, вслух они этого не высказывали. Сайни стояли молча, и единственными звуками были плеск реки, шипение пламени и серебряная музыка дождя.

– Да узрит Бог нашу красоту, и да озаряет нас всегда его улыбка; – сказала Рейна, знаком приглашая Данло снова сесть на шкуру, где он оставил-сверкающий цветными огоньками образник.

– Вы расскажете мне о Боге? – спросил Данло, садясь на пятки с прямой спиной; это учтивой позе его еще послушником обучили в Невернесе.

– Да, я могу рассказать тебе о боге, – кивнула Рейна. – О Владыке Вселенной всегда есть что рассказать.

– Владыка Вселенной? Значит, вы верите, что вселенная создана Богом?

– Нет. Звезды и все, что мы видим в ясные ночи, всегда было и всегда будет. Как же ты, пришелец со звезд, не знаешь этого?

Данло удивило, что Рейна назвала его пришельцем со звезд.

Стало быть, сайни знают, что среди звезд есть другие миры и там живут другие люди?

– Не знаю, как так вышло… но я не знаю, – сказал он. – Вселенную познать нелегко, правда?

Данло не знал, что, собственно, понимает Рейна АН под словами “звезды” и “вселенная”. Он ребенком думал, что звезды – это глаза его предков, следящие за ним.

– Это вселенная создала Бога, – пояснила Рейна.

– Однако вы называете Его создателем вашего мира.

– Разумеется. Наш мир создан Богом. Наша прекрасная Земля, которая вращается вокруг нашей звезды.

Поначалу Данло предполагал, что сайни обозначают “мир” и “вселенную” одним словом и Эде просто переводит это слово по-разному для лучшего понимания. Но Рейна АН явно знала различие между этими понятиями.

– Трудно это, должно быть, – создать целый мир, – сказал Данло, бросив взгляд на ставшее непроницаемым лицо Эде.

– Бог есть Бог. Владыка Вселенной.

– А другие миры тоже созданы Богом?

Рейна яростным шепотом посовещалась с Ки Лином и сказала:

– Бог создал много Земель: двенадцать раз по двенадцать.

Когда– нибудь Он создаст новые звезды, целые океаны звезд. В конце времен, когда вся вселенная признает Его владыкой, он создаст другие вселенные -двенадцать миллиардов раз по двенадцать миллиардов.

– Поистине могуществу вашего творца нет предела. – Данло продолжал смотреть на Эде, который переводил механически, как самая обыкновенная лингвистическая программа. Он на Данло не смотрел и не проявлял никаких эмоций – можно было подумать, что его голографическое лицо вообще не способно выражать столь человеческие свойства. – Ваш Бог всесилен, да?

– Бог есть красота, и все, что Он творит, красиво, но…

– Да?

– Он наш создатель и благодетель, но Он же и наш погубитель.

При этих словах Рейны Ки Лин закивал и сказал нараспев:

– Да исчезнет с лица Земли все, что некрасиво.

Многие сайни повторили вслед за ним этот стих из Ясы, но Данло не расслышал в их голосах особого энтузиазма. Они, особенно дети, выглядели испуганными и встревоженными.

– Да исчезнут из вселенной все некрасивые миры, – сказал Ки Лин.

Рейна, произнеся ритуальное “хай”, с грустной улыбкой сообщила Данло:

– Владыка Вселенной уничтожил один из миров, чтобы создать нашу красивую Землю.

– Он разрушает все, – молвил Ки Лин.

– Он разрушает все, что некрасиво, – поправила Рейна.

Оба старейшины горестно переглянулись – видимо, они уже не раз обсуждали эти слова Ясы, но не желали вести теологический спор при постороннем. Ки Лин прочистил горло и сказал, глядя на Данло:

– Да исчезнут из вселенной все некрасивые звезды.

Данло, прошедшему тридцать тысяч световых лет и видевшему на своем пути миллионы звезд, захотелось крикнуть: “Все звезды красивы – ведь они излучают свет!” Но он промолчал, желая услышать, что скажет Рейна.

– Бог – разрушитель звезд, – сказала она. – Он должен разрушать, чтобы творить.

– Бог – истребитель людей, – сказал Ки Лин. – Все люди, живущие на Земле, летят в его огненный зев, как мотыльки на пламя.

Данло, неуверенный в точности перевода Эде, спросил:

– Так кого же Бог уничтожает – людей или целые народы?

– Людей, – сказал Ки Лин. – Все люди должны жить, и все должны умирать.

– Народы тоже должны умирать, – кивнув, добавила Рейна. – Если они некрасивы.