Дэвид Зинделл - Война в небесах

Два дня спустя перед Хануманом ли Тошем, лордом Паллом и всей остальной Коллегией предстала Нитара Таль, и ее отчет о сражении почти в точности совпал с видением Данло.

Это необъяснимое явление привело в восторг часть собравшихся лордов и в изумление всех без исключения. Ханумана ли Тоша оно испугало. Он всегда знал, что Данло способен читать в его сердце — теперь он испугался, что все его тайные замыслы для Данло не менее ясны. Хануман боялся и потому задумал уничтожить источник своего страха.

У других на этот счет имелись свои планы. Пока Данло мужественно встречал каждый новый день, полный боли и одиночества, пока он играл на флейте и принуждал себя выздоравливать, Демоти Беде боролся за его освобождение. То же самое делал Джонатан Гур, усиленно подсылавший своих каллистов в собор для подрыва авторитета Ханумана. К зимнему ветру на ледяных улицах Старого Города примешивался шепот о совершенном Хануманом беззаконии. К 24-му числу даже самые верные из божков Ханумана стали задаваться вопросом, зачем их Светоч держит Данло в заточении.

Хануман не замедлил представить объяснение: он утверждал, что Данло его гость, что он ищет уединения в соборной часовне, где молится об окончании войны. Что до ожогов и ранений Данло, это тоже объясняется просто: движимый отчаянием и состраданием к тем, кто сгорел в огне Мары, Данло нанес увечья себе самому. Так принято у алалоев, и Данло научился этому в детстве; однажды, еще послушником, он раскроил себе лоб острым камнем в знак скорби о восьмидесяти восьми умерших деваки — теперь его терзают лица пятнадцати тысяч пилотов, взывающих к нему из звездного пламени.

Страшное видение, по словам Ханумана, помутило разум Данло, ему представляется, что те самые цефики, которые его лечат, и даже сам лорд Хануман, истязают его. Хануман не скрывал, что опасается не только за рассудок, но и за жизнь Данло.

Не сумев выполнить свою миссию и остановить войну, он может найти способ соединиться с погибшими пилотами.

Открыто во лжи Ханумана никто не уличал. Ивар Заит, ставший невольным свидетелем того, как пытали Данло, никому не сказал о том, что видел, оба воина-поэта тоже молчали. Что до Радомила Морвена, он исчез из города. Его друзьям, пришедшим в собор навести о нем справки, дали понять, что, если они не хотят исчезнуть таким же образом, им лучше помалкивать и побольше думать о Трех Столпах и девяти Ступенях.

Данло понемногу набирался сил, а его слава тем временем докатилась до самых темных закоулков Квартала Пришельцев, и некто вынашивал планы его освобождения. Этим человеком был Бенджамин Гур, свирепый лицом и духом. Он первый предложил поставить Данло во главе Каллии; если это произойдет, то даже самые преданные рингисты отшатнутся от Ханумана и перейдут к нему, говорил Бенджамин.

Данло сам должен понимать, что иначе ему войну не остановить. Если он займет место; принадлежащее ему по праву в церкви его отца, каллисты понемногу восстановят рингизм во всей его первоначальной чистоте.

С этой целью Бенджамин развязал террор, которого в Невернесе не видели со времен Темного Года и Великой Чумы.

Своим фанатичным последователям он раздал перстни с ядом матрикасом на случай ареста, и они стали называться кольценосцами. Один из кольценосцев убил Дерора Чу, чтобы отомстить за муки Данло, трое других погибли от ножа Ярослава Бульбы, когда попытались убить двух воинов-поэтов.

Пуалани Кет пронесла на себе в собор бомбу, и ей лишь в самый последний момент помешали взорвать себя вместе с Хануманом. Один остроглазый божок, натренированный самим Хануманом, догадался по лицу Пуалани, что она замышляет недоброе, и распорядился отвести ее в пустую келью для обыска. (Он же сорвал у нее с пальца начиненное ядом кольцо, прежде чем она успела им воспользоваться.) Там, в подземелье часовни, в пронизанной криками тьме, Ярослав снова пустил в ход свой нож, чтобы вырезать бомбу из живота Пуалани. Удалив пакет пластиковой взрывчатки размером с новорожденного младенца, он заявил, что это превратило бы стоявшего на алтаре Ханумана в пар и могло бы разрушить весь собор. Пуалани, перед тем как умереть от потери крови, призналась, что того и хотела — взорвать собор вместе со всеми лжерингистами, предавшими Мэллори Рингесса.

После этого Хануман приказал поставить сканеры в западном и восточном порталах и разместил караулы вокруг всего соборного квартала, на горе случайному прохожему, который забредал туда полюбоваться архитектурой храма. Но расставить божков по всему городу Хануман не мог. Еще один кольценосец протащил термическую бомбу в академический колледж Лара-Сиг и взорвал лорда Алезара Друзе, одного из самых оголтелых рингистов, прямо у него на квартире. То, что террор Бенджамина Гура проник даже в неприкосновенные стены Академии, потрясло почтенных специалистов Ордена.

Они потребовали учредить патрули вдоль Раненой Стены, ввести комендантский час и выборочно обыскивать подозрительных лиц на близлежащих улицах.

34-го числа зимы город испытал еще более сильный шок.

Кольценосец Игашо Хадд без ведома Бенджамина тайно изготовил у себя дома, в Пилотском Квартале, водородную бомбу.

Игашо носил золотую повязку рингиста, но повязывал он ее на рукав зеленой формы механика. Он был мастером и имел доступ во всевозможные лаборатории Упплисы, стоящей в самом сердце Академии. В течение многих дней он выносил оттуда детали лазера и сосуды с тяжелой водой. Выделив достаточное количество дейтерия, он состряпал маленькую, примитивную, но очень мощную бомбу. С ней он проехал на санях через весь город и вышел на равнине к юго-востоку от Крышечных Полей, где помещались пищевые фабрики.

Сотни клариевых куполов покрывали гидропонические сады и автоклавы, где производилось синтетическое мясо.

Игашо направил сани с бомбой по узкой ледянке между этими куполами, а сам побежал на коньках к наблюдательному пункту на склоне горы Уркель. Оттуда с помощью обыкновенного радиосигнала он задействовал лазерный взрыватель.

В санях сверкнул рубиновый свет, а в следующий момент небо расколола куда более яркая вспышка.

В воздухе вырос ядерный гриб, всасывая в себя воду и пыль из воронки. Взрывная вспышка ослепила многих жителей Невернеса, и еще больше людей ужаснулось, увидев в небе зловещее облако. Игашо Хадд, надев темные очки, смотрел, как рушатся купола, еще не испарившиеся от термоядерного жара. Он знал, что от взрыва должно было погибнуть не менее двухсот человек, работавших на фабриках, но улыбался успеху своего дела. На войне люди всегда гибнут — ничего не поделаешь. Хадд надеялся, что его акция даст Бенджамину оружие против Ханумана, и радовался этому.