Федор Ильин - Долина новой жизни (с илл.)

Мы наклонились друг к другу и, хотя не было никакой необходимости, весь дальнейший разговор вели шепотом.

Я посвятил друзей в свой разговор с Чартнеем. Мартини заявил:

— Я умею управлять аэропланом.

— А я — последний год работал на фабрике аэропланов, — добавил Камескасс, — и знаю механизм до тонкости.

— Таким образом, пилот и механик имеются, — заключил я.

— Дело стало за немногим. У нас нет никого на Высоком Утесе, кто бы нам мог помочь, а без этой помощи ничего не выйдет, — с тоской вздохнул Мартини.

— В этом отношении я могу сделать попытку, — промолвил я. — Я имею в виду одно лицо, которое при надлежащей обработке может годиться для намеченной цели.

Друзья очень заинтересовались моими словами, и я должен был подробно рассказать им о своем знакомстве с Уром.

Понемногу план вырисовывался все яснее и яснее.

— Что касается механических ушей и глаз, которые обильно расставлены вокруг Высокого Утеса, то я беру эту задачу на себя. — Сказав это, Мартини самодовольно улыбнулся. — К счастью — это дело находится у меня в руках.

— Итак, роли распределены: Мартини уничтожает провода, и он же становится пилотом, я — механик, а вы, дорогой Рене, принимаетесь за Ура. Мы начинаем после того, как вы все подготовите с ним. День побега будет назначен после того, как наш сообщник даст нам знать, что все подготовлено, — резюмировал Камескасс.

— Эта комбинация мне не совсем нравится, потому что при ней мы всецело зависим от Ура; он может предать нас, — возразил я.

— Если у вас есть лучшее предложение, тогда мы готовы от этого отказаться, — сказал Камескасс.

— Черт возьми, всякое дело всегда сопряжено с риском, а другого, лучшего плана мы не выдумаем, — решительно проговорил Мартини.

— Будем верить в успех! — бодро и радостно воскликнул Камескасс.

Мартини опять улегся на кушетку и натянул на себя плед. Видно было, что ему сильно нездоровится. Все было выяснено, и мы не хотели более беспокоить его своим присутствием.

На меня возлагалась задача найти Ура. Это было не так-то легко: я не знал, где он живет и где он работает. Наводить справки мы считали опасным. Я посетил все места, где предполагал возможным его встретить. Я обошел работы, в которых принимали участие его сородичи. Время проходило в бесплодных поисках, а между тем случилось одно обстоятельство, которое еще лишний раз показывало, что Куинслей не оставил своих происков по отношению к Анжелике.

Однажды утром около ее квартиры остановился автомобиль, и к ней постучался какой-то неизвестный. Он передал ей письмо и несколько ящиков и свертков. Письмо было от Куинслея; он писал:

«Мадам, я уверяю вас, что вы питаете ко мне неприязненное чувство без всякой вины с моей стороны. Привезя вас сюда, я хотел только услужить вам. Я не мог предвидеть того, что случилось. Если вы недовольны теми чувствами, которые я питаю к вам и которые, может быть, я иногда проявлял слишком резко, то прошу снисхождения. В настоящее время я хотел бы использовать ваш талант на поприще, которое вам близко и которое, к сожалению, слабо поставлено у нас в Долине. Я надеюсь видеть вас в моем служебном кабинете, где вы получите точные инструкции. Я не назначаю вам время, но полагаю, что вы не будете откладывать этот визит надолго. Мне кажется, вы основательно отдохнули и теперь можете приступить к работе. Куинслей».

Ниже стояло: «Посылаю вам то, что я приобрел для вас в Париже, и то, чего вы не можете приобрести здесь».

Среди вещей, присланных Куинслеем, было многое, в чем, действительно, нуждалась Анжелика при своих художественных работах, но было и то, что составляло роскошь и носило характер настоящего подарка.

Анжелика пришла в негодование, она не находила слов для выражения своего возмущения; крупные слезы текли из ее глаз.

— Как смеет оскорблять меня этот человек! — повторяла она. — Я больше не могу, увези меня скорее отсюда, мой дорогой Рене, иначе мы все погибнем.

Я успокаивал Анжелику, как умел, и обещал ей завтра же отправиться в окрестности Высокого Утеса и поискать там Ура.

После окончания работ я поднялся пассажирским аэропланом до четвертого шлюза, а там дальше в гору отправился пешком, повстречал много грузовых автомобилей, спускающихся вниз. На них, как и прежде, восседали на кладях люди-обезьяны; это ободрило меня. Я ничего не мог придумать, чтобы вызвать Ура, если бы он в самом деле в данное время находился на Высоком Утесе. Мне оставалось рассчитывать только на случай, и, действительно, счастье улыбнулось мне. На одной из лужаек близ дороги я увидел человека, который охотился на птиц с помощью бумеранга; он замечательно ловко бросал его на громадную дистанцию и жертва его — убитая птица — падала с дерева, а оружие возвращалось к его ногам. Когда я подошел ближе, охотник побежал мне навстречу. Я узнал в нем Ура.

Он радостно меня приветствовал. Лицо его все сморщилось, рот растянулся до ушей; у него на поясе болталось с полдюжины убитых диких голубей. Он прищелкивал языком.

— Вкусно, очень вкусно. Жареный на огне голубь, очень вкусно.

— Вы искусный стрелок, Ур, — похвалил я его.

— Я люблю охоту.

— Какая здесь охота, — сказал я, — вот я бывал на интересных охотах. И я начал ему сочинять все, что мне приходило в голову. Он казался очень заинтересованным. Я старался припомнить рассказы Киплинга и другие, которые я читал в детстве, и излагал их насколько возможно занимательно. Тигр, слон и другие крупные животные играли в них главную роль. Ур слышал кое-что об этих хищниках, но теперь впервые представил их в своем воображении. Глаза его горели увлечением. По-видимому, он никогда не слышал таких историй.

— Где живут эти животные? — спросил он.

— Во многих странах и совсем недалеко, вот за этими горами.

Я показал на снежные вершины налево от Высокого Утеса.

— Я хотел бы побывать там.

— Вас не пустят.

— А вас тоже не пустят. Вы ведь иностранец.

— Вам так здесь хорошо, что вам больше ничего и не надо, — поддразнил я его.

— На маневрах меня очень ругали: я испортил машину; я был не виноват; меня ругали. Это очень обидно. Я здоровый, сильный. Я люблю бегать, охоту; мне здесь скучно.

Я понимал, что Ур представляет прекрасную почву, на которой можно взрастить хорошие плоды, но как это сделать, как к нему подойти, тем более, что действовать надо поспешно?

— У нас на мысу стоят аэропланы, они улетают очень часто. Я не умею править, а то я бы улетел.

Он шел мне навстречу, надо было этим пользоваться.

— А я умею править, — сказал я, — но меня не пустят на Высокий Утес.

— А если бы пустили, вы улетели бы?

Я посмотрел на Ура, не зная, могу ли я ему доверить свою тайну.

— Я улетел бы, если бы вы согласились сопутствовать мне, — ответил я со смехом, как бы шутя.