Федор Ильин - Долина новой жизни (с илл.)

Макс Куинслей все еще болел. Сообщали о каких-то осложнениях.

Анжелика так много испытала за последнее время, что нервы ее несколько притупились. Лучше всего помогали успокоению их эти постоянные полеты. Воздушные прогулки делались все более продолжительными. Часто она улетала утром и возвращалась только к вечеру. Она никогда не летала вдоль долины, а всегда стремилась улететь куда-нибудь в горы. Здесь был предел распространения энергии со станции: крылья за плечами тяжелели — значит надо возвращаться назад или спускаться на землю.

«Птицы с подрезанными крыльями, — вспоминала она чьи-то слова. — Да, да, несомненно, это полет на веревочке. Далеко не улетишь».

В последние дни она несколько раз встречалась в воздухе с Робертом. Он приветствовал ее пронзительным криком.

Как-то раз Анжелика залетела очень далеко. Под ногами была лесистая местность, пересеченная глубокими впадинами. Механизм терял силу, крылья слабели. Конечно, надо поворачивать обратно. Но Анжелика упрямо продолжала свой путь, желая достичь горного кряжа, откуда, она думала, открывается вид на соседнюю долину. Однако она не могла подвинуться вперед ни на метр и вскоре стала падать.

Она не потерялась и сделала все возможное, чтобы спуститься на удобное место. Однако, спускаясь, она зацепилась крылом за ветви громадной сосны. Костюм затрещал, газ со свистом вышел из оболочки, и она тяжело грохнулась на землю.

Когда она пришла в себя, солнце опустилось совсем низко. Полная тишина господствовала вокруг.

Она с трудом встала.

«Что же мне теперь делать? Пешком я не дойду и до ночи. И вообще смогу ли я выбраться отсюда? Дороги нет. И не знаю, куда идти». — Анжелика задумалась, стараясь найти какой-нибудь выход из положения. Летательный аппарат испорчен. Ничего не остается, как идти.

Через полчаса она убедилась, что не знает, как выбраться на дорогу, только напрасно теряет силы и время.

Что делать? Быть может искать ее начнут — но не ранее как завтра. Ночевать придется в лесу, одной. Сыро, холодно, страшно.

Она инстинктивно устремилась на небольшой открытый холмик, подальше от леса. Тут она опустилась на траву. Она раскаивалась в своей затее.

Когда отчаяние достигло предела, вдали, на темнеющем небе, она увидела черную точку. Точка все увеличивалась, и вскоре стало ясно, что это человек. «Куда же он летит? Наверное, сейчас повернет в сторону, иначе с ним будет то же самое, что и со мной. Я должна что-то сделать, чтобы он меня заметил».

Анжелика встала и начала махать над головой носовым платком. Человек стал опускаться и пропал за верхушками деревьев.

До нее донесся неясный крик. И хотя она не поняла слов, сердце ее забилось радостно. Она тоже крикнула и через несколько мгновений получила ответ. Потом крик раздавался все ближе и ближе. Она отзывалась. Страх прошел; хотелось скорее узнать, кто же идет на помощь.

На темном фоне леса обрисовался контур человеческой фигуры.

— Кто вы? — спросила она.

— Мадам Гаро, я спешу к вам на выручку.

Голос Роберта Куинслея звучал радостно, возбужденно.

— Каким образом вы узнали, что я здесь?

— Не скрою, — отвечал он, подходя почти вплотную, — я следил за вами. Мне ваши полеты казались иногда очень рискованными.

— Я, кажется, не давала вам ни права, ни повода следить за собой.

— Теперь вы можете убедиться, что я не напрасно это делал, — добродушно произнес молодой человек, не обращая внимания на резкое замечание. — Но обсудим наше положение. Вы не можете подняться, ваш аппарат, я полагаю, поломан. Но вы сами, кажется, невредимы?

— Я отделалась ушибами, — отвечала Анжелика.

— Какое счастье! — проговорил Роберт. Анжелика обратила внимание на тон, каким были сказаны эти слова. Она промолчала.

— Наша задача, — продолжал Роберт, — выбраться отсюда как можно скорее, но как это сделать? Если я полечу назад, за аппаратом для вас, то придется оставить вас здесь одну, и навряд ли я ночью смогу найти вас. — Он помолчал. — Я думаю, придется ночевать здесь. — Он опять замолчал, предоставляя ей решить этот вопрос. Анжелика колебалась. Ей не хотелось оставаться наедине с мало знакомым человеком, но еще более тяжелым представлялось ей остаться одной на всю ночь в этом пустынном и мрачном месте.

— Если вы согласитесь остаться здесь, я могу только быть вам благодарной за это, — сказала она.

— В таком случае постараемся расположиться на ночлег как можно комфортабельнее. У меня есть небольшой флакончик виски и плед, который я всегда имею при себе во время полета. Перед нами скалы, я их знаю издавна, там есть укромное местечко.

— Я в темноте ничего не смогу разобрать.

— Идите за мной.

Бесчисленные звезды зажглись на небе. Млечный путь туманным облаком разрезал темное небо. Горы вокруг казались черными. Мир заснул, но проснулось все, что живет ночью: что-то стучало вдали, что-то скрипело между деревьев, откуда-то неслись заунывные звуки, завывания, кто-то вблизи как будто стонал.

Мадам Гаро и Роберт выбрали место на небольшом каменном уступе, высоко над лесом, под прикрытием нависшей скалы. Роберт был предупредителен и заботлив. С большой осторожностью он помог своей спутнице подняться наверх и усадил ее на разостланный плед, набросав под него сухого мха.

— Вы можете здесь уснуть, — говорил он, возвратившись с охапкой сучьев. — Я разведу костер, и вы согреетесь. Я советовал бы вам проглотить две-три таблетки и запить их глотком виски. Это вернет вам энергию.

Огонек побежал по тоненьким сухим веточкам, а Роберт, нагнувшись, старался раздуть его. Скоро сучья затрещали, веселое пламя высоко взвилось вверх, освещая серый, поросший мхом гранит и фигуры двух людей, так неожиданно оказавшихся вместе в столь необычной обстановке.

— Надо стараться ко всему относиться философски, — говорил Роберт Куинслей, усаживаясь рядом с Анжеликой. — Конечно, легче давать советы, чем исполнять их. По крайней мере я всегда чувствую, что я не философ. — Он засмеялся.

— Вы признаете, что не всегда спокойно переносите треволнения жизни? спросила мадам Гаро.

— Мы, Куинслеи, не отличаемся особенной сдержанностью. Дед, отец и я мы весьма разные по характеру люди, но у нас есть общая черта — мы несдержанны, темперамент во многом мешает нам…

Анжелика с горечью подумала, что это правда — ей был известен темперамент Макса.

— Да, да, — продолжал Роберт, — многие наши разногласия надо объяснять этим.

— Я думаю, ваши разногласия основаны на различии взглядов, проговорила Анжелика, пододвигаясь ближе к огню и чувствуя уже, как живительная теплота проникает в ее захолодевшее тело.

— Это верно. Я представляю себе будущее земли иначе, чем отец. Молодой человек лег у костра и, смотря прямо в огонь, продолжал: — Вильям Куинслей мечтал переделать человека, чтобы тот стал выше и лучше, совершеннее; с помощью этого нового человека он хотел пересоздать мир. Мой отец решил сам пересоздать мир, сделав людей безгласным и безвольным орудием своих желаний. Он предал забвению высокую идею деда и все более и более отклоняется от намеченного им пути. Он хочет силой завоевать мир, чего никогда не замышлял мой дед. Для достижения своей цели отец готов еще более снизить интеллектуальный уровень людей, лишь бы они были ему послушны.