Федор Кабарин - Сияние базальтовых гор (Художник Б. Бобров)

— Тоня, смотри, смотри, что это?

— Это, Зиночка, дельфины играют.

— Даже лайнера не боятся. Как красиво! Вон ещё. Ой, сколько их!

— Они встречаются здесь вдоль всего побережья.

Зинаида Петровна долго любовалась этим зрелищем, не в состоянии оторваться от окна. Солнце подымалось всё выше и выше, разгоняя утреннюю прохладу. Становилось всё жарче. В репродукторе раздался звонкий голос вахтенного начальника:

«Внимание, товарищи! Закройте окна — включаем палубные фонтаны». Зинаида Петровна закрыла окно и инстинктивно отстранилась. Вдоль палубы поднялся вихрь водяной пыли, орошая стены кают, палубные надстройки, солнечные тенты…

Антон и Зина почти весь день провели на палубе: купались в бассейне, любовались морскими просторами, синевой гор. Когда солнце коснулось своим краем горизонта, лайнер отсалютовал берегу протяжным сигналом электросирен и взял курс в открытое море. По мере того, как он удалялся от берега, становилось всё свежее, прохладнее. Вскоре корабль сделал поворот ещё на несколько градусов и лёг курсом на Крым. Начинался период основных испытаний: работа двигателей на максимальных режимах и определение скоростей.

Антон и Зина прошли в носовую часть лайнера и остановились, опираясь о перила.

Морская гладь вздымалась перед носом лайнера высокими бурунами и рассыпалась, фосфоресцируя искрящимся каскадом алмазных брызг. Вдруг Антон Савельевич сильно сжал руку Зины.

— Что, Тоня?

— По-моему, кто-то сигналит с лайнера… А ведь мы недалеко от морской границы с Турцией.

— Кто же может сигналить? На лайнере, сказал капитан, кроме нас, нет ни одного пассажира. Тебе просто показалось.

— Нет, не показалось… Смотри, смотри, с моря тоже отвечают…

Они осторожно перешли поближе к корме на левый борт, от которого падали на чёрную гладь воды тонкие полоски красного света с методичностью сигналов азбуки Морзе. Антон Савельевич перегнулся через перила палубы и замер в изумлении. Один из иллюминаторов первого ряда открыт. Именно из него и падают световые сигналы в сторону турецкой границы.

Антон Савельевич приложил палец к губам и, шепнув Зинаиде Петровне: «Следи — может надумать выпрыгнуть через иллюминатор», неслышно скрылся. Через минуту рядом с Зинаидой Петровной бесшумно, как тени, появились два моряка с пистолетами в руках. И в то же мгновение сигналы повторились снова. Слух Зинаиды Петровны уловил слова «семнадцатый кубрик», и один из моряков исчез так же неслышно, как и появился. Зинаида Петровна дрожала всем телом, боясь двинуться с места.

Моряк молча осторожным движением руки отстранил её от перил, указав рукой на стоящий рядом диван. В это время вблизи лайнера показался силуэт военного катера. Моряк нагнулся к Зине и шепнул: «Наш, пограничник, сторожевик — не волнуйтесь». Со стороны турецкой границы на корпус лайнера легли два пересекающихся луча прожекторов. На палубе стало совершенно светло.

Сторожевой катер, развернувшись у самого лайнера, лёг на параллельный курс и дал сигнал: «Застопорить машины!» В это время вернулся Антон Савельевич.

— Ну что, Тоня? — схватила его за руку Зинаида Петровна.

— Меня не пустили в трюм. Сейчас всё выяснится. Пойдём на служебную палубу.

Спустившись по эскалатору на внутреннюю палубу, они застали там такую картину: к ним спиной стоял среднего роста русоволосый матрос из экипажа лайнера. С боков с направленными на него автоматами стояли два пограничника. Майор в пограничной форме просматривал документы матроса. Рядом с майором стояли капитан лайнера, его первый помощник, четыре младших офицера. Поодаль на палубе перешёптывались матросы команды.

— Фамилия? — сухо спросил майор-пограничник.

— Середа, — неохотно ответил матрос.

— Год рождения? — 1909.

Майор пристально посмотрел на матроса и сказал сквозь зубы:

— Не слишком ли молодо вы выглядите для этих лет?

Матрос промолчал, не поднимая глаз.

— Кто из экипажа хорошо знает матроса Середу, подойдите сюда.

— Я с ним живу в одном квартале, — сказал один из матросов, стоявших поодаль, — но это не он, не Ефим Середа.

Задержанный бросил короткий взгляд в сторону говорившего и отвернулся так, что профиль хорошо стал виден Зинаиде Петровне. Она сначала испуганно прижалась к мужу, не веря глазам своим, потом крикнула, так, что все обернулись в её сторону:

— Это он! Шпион, я его знаю…

— Кто? — спросил Споряну настороженно.

— Тот самый негодяй, который был с Таберидзе и отвёз меня в подвал… Это он…

Старк…

Минутной паузы было достаточно, чтобы шпион в мгновение ока схватил дула, направленные на него, и выбросил обе руки в сторону. Раздались короткие автоматные очереди — и майор упал. Споряну инстинктивно бросился вперёд, загораживая собой Зину, и в порыве бешенства схватил шпиона за шиворот. Ещё. мгновение — и шпион уже был скручен и обезврежен.

Матросы отнесли раненого майора в судовой госпиталь, а шпиона спустили на катер для переправки в распоряжение береговых властей.

Раны, полученные пограничником, оказались не тяжёлыми. Одна пуля пробила мышцу правой руки. Две прошли под кожей в правом боку, слегка повредив ребро. Когда майора перевязывали, он, превозмогая боль, вызвал с катера офицера, трёх пограничников и сказал:

— Находиться на мостике лайнера. Вести в сопровождении патрульных катеров, по эстафете. Курс на Судакский маяк. Дальнейшие указания получите в пути.

Антон и Зина долго не могли уснуть, вспоминая детали происшествия. Посидели в каюте, выпили по стакану чая и снова поднялись на верхнюю палубу. Лайнер шёл на максимальной скорости курсом на синевшие вдали горы Крыма, оставляя широкий вспенённый след. В трёх-четырёх кабельтовых, чуть позади, шёл экскорт пограничных катеров.

На востоке начинала заниматься утренняя заря.

В конференц-зале филиала Академии наук в этот день было особенно оживлённо.

Сухощавый, небольшого роста, подвижной старичок, профессор Хрусталёв — директор научно-исследовательского института специального топлива ЦНИИСТ-а, убеждённо доказывал:

— Нет, не согласен, уважаемые коллеги! Проблему нового вида топлива можно считать решённой. Опыты, проведённые инженерами Владимиром Петровичем Кремлёвым и Антоном Савельевичем Споряну убеждают нас в этом окончательно.

— Но ведь это только опыты, Сергей Сергеич, — неуверенно возразил румяный старик с заросшим волосатым лицом — доктор химических наук Степан Модестович Левашов.

— Вы, Степан Модестович, говорите «опыты» и потому полагаете, что новое топливо ещё не вышло из пелёнок, находится, с вашей точки зрения, в стадии эксперимента.