Эдуард Велипольский - Три Остапа

Но на этот раз Владимир Дмитриевич решил всё-таки получить подробное разъяснение по поводу интересующего термина и не сводил глаз с Остапа.

– Ну, это развратный, безнравственный, аморальной человек – наконец ответил тот.

– В чём же здесь безнравственность? – удивился Владимир Дмитриевич – На основании генетического кода определяется совместимость людей. Если у вас низкий показатель психологической совместимости, то у вас будут разные вкусы, разные взгляды, разные манеры. Вы попросту не сможете нормально жить с таким человеком. Но если у вас низкий физиологический показатель, то это ещё хуже: у вас не родятся здоровые дети. Зачем же сознательно производить больных людей?

– А как же любовь? – спросил Игорь Васильевич.

По выражению лица Журавлёва-Осокина Остап понял, что и с этим у них имеются какие-то проблемы.

– А кто вам запрещает любить того, с кем у вас полная совместимость? – задал вопрос Владимир Дмитриевич, слегка повернув голову в сторону Игоря Васильевича и, после довольно длительной паузы, продолжал, глядя перед собой – Конечно, сто процентной совместимости не бывает. Положительный вариант считается от пятидесяти процентов и выше, с разбросом не больше двадцати. У нас с женой показатели – шестьдесят восемь и семьдесят четыре процента. Это очень хорошие показатели. Но здесь дело может быть вот в чём – даже с высокими психологическими показателями существует, так называемое время "притирки". Оно может длиться до года. Да, бывают случаи, когда абсолютно несовместимые люди влюбляются друг в друга. И уживаются… и дети у них нормальные… Но это больше исключение, чем правило.

– Да, я вижу у вас проблем хватает – сочувственно проговорил Остап.

– А вы думали, что мы насоздовали роботов, которые за нас всё делают, а мы лежим и "плюём в потолок"? Как бы ни так. К примеру – что бы починить посудомоечную машину, надо знать, как минимум, две тригонометрические функции. Хотя, в сущности, делов-то – открыть кран и подставить под струю воды грязную чашку. Но человек сам себе всегда создавал проблемы. Да тот же голограммный секс! Все программы защищены вирусом. Программисты, таким образом, сохраняют конфиденциальность. Ничего не имею против. Но упаси вас Бог вскрывать, или хотя бы пробовать, вскрывать такую программу. Это же мина. В лучшем случае вы поменяете всё своё программное обеспечение. Только специалисты и только в специальных условиях могут это делать. Люди же, в сущности, по своему характеру совершенно не изменились с самого начало их создания: они грустят, когда им грустно, веселятся, когда весело, страдают, когда больно, блаженствуют, когда приятно. Очень часто эмоции берут верх, особенно в молодости. Так что скучать нам не приходиться.

– А какая у вас продолжительность жизни? Я имею в виду людей? – поинтересовался Остап.

Журавлёв-Осокин обхватил руками колено и задумался.

– Душа бессмертна… Учёные говорят, что тело человеческое должно жить как минимум тысячу лет… У нас же всё вмещается в рамки сто двадцать, сто пятьдесят лет. Я думою, этот процесс кем-то и как-то регулируется. Кто-то свыше контролирует и решает, сколько нам жить. Давно уже ведутся споры, что технический прогресс намного опережает умственное развитие среднестатистического человека. Кто-то видит этот дисбаланс и устраняет, даже помимо воли самого человека.

– Простите, а сколько вам лет? – спросил Остап.

– Восемьдесят четыре – ответил Владимир Дмитриевич.

– Ско-о-лько? – у Остапа от удивления округлились глаза, и открылся рот – Мне шестьдесят пять – он повернул голову к Игорю Васильевичу – А вам сколько?

– Шестьдесят два – буркнул в ответ тот.

– Ха! Так ты у нас самый молодой "Остап"! – почти крикнул Чудилин и снова обратился к Владимиру Дмитриевичу – Но вы выглядите хорошо!

– А у нас все люди в возрасте от тридцати до шестидесяти, а женщины даже и до семидесяти, выглядят одинаково.

– То есть, вы хотите сказать, что у вас женщина в семьдесят лет выглядит как в тридцать?

– Совершенно верно. У наших женщин даже детородный возраст перешагнул за пятьдесят лет. Шестидесятилетняя женщина, с её опытом, умением, способностью и обеспеченностью, может запросто соблазнить двадцатипятилетнего юношу. Но здесь дело вот в чём – поддерживать форму, процедура затратная и трудоемкая. Мужчины, с их консерватизмом и апатичностью, даже не стремятся к этому: просто умеренно применяют физические нагрузки для укрепление общего состояния организма, без всяких там излишеств. Ну, мужчины-то, никогда и не боялись своего возраста, поэтому разнообразная пластика их интересовала постольку-поскольку.

– А у нас… – вдруг страстно начал говорить Остап – А у нас научились выращивать волосы. У нас уже лысых мужчин нет. Любую шевелюру и где угодно…

В это время он, сильно скосив глаза, посмотрел на Игоря Васильевича: тот незаметно поправлял ладонью прядь волос возле правого уха, корнями начинающуюся у левого, маскируя тем самым чистую "взлётно-посадочную полосу" расположенную между лбом и макушкой.

Остап вдруг резко перевел взгляд на Владимир Дмитриевича и "слёту" задал вопрос – "Вот ваши двойные фамилии… Они ж наверняка что-то значат?"

– Первая фамилия матери, вторая – отца. Такие фамилии теперь во всём мире. Моя мать Журавлёва, отец Осокин. Моя жена по матери – Анисимова, по отцу – Куприянова. Когда вышла замуж, стала Анисимовой-Журавлёвой. Всё мои дети – Анисимовы-Журавлёвы. Ну а внуки в первой части – Анисимовы, а во второй самые разные: Славины, Бобровы, Смитты, Брауны… Я даже всех и не помню.

Остап нахмурился в задумчивости.

– Подождите, но тогда у вас сохраняется фамилия по материнской линии?

– Правильно. Потому что по материнской линии сохраняется больше информации о генетическом коде.

– С моим знакомым произошёл такой случай – вдруг заговорил Игорь Васильевич и поначалу его речи все поняли: он сейчас скажет что-то важное и речь его, возможно, будет длинной – приобрели они собачку. За год тот вырос и превратился в здорового, лохматого, мощного пса. Как-то в конце весны поехали знакомые на дачу и взяли его с собой. А в это время, в деревне, располагавшейся по соседству, местная сучка собрала целую собачью свадьбу. Ну и их питомец, естественно, при первой возможности присоединился и остался там. Хозяева всё лето его искали, звали, но безрезультатно. Только на следующую весну они случайно встретили своего пса недалеко от той деревни. Он их узнал, подошёл к рукам. Дома его отмыли, накормили. Через неделю он снова сбежал. На этот раз его даже не пытались найти, хотя бы просто, потому что ночами он страшно выл. Природные инстинкты взяли верх… Это я всё к чему говорю? Это я к тому, что убери технический прогресс и ваше хвалёное общество накроется "медным тазом". Да что там далеко ходить! Допустим сейчас, в Москве, по каким-то причинам, вдруг, исчезло всё электричество. Начнётся хаос, кавардак. Ведь подавляющее большинство населения добывает себе пищу только походами в магазин. Как минимум мы окажемся в восемнадцатом веке. И это в лучшем случае. В худшим – люди вцепятся друг другу в глотки. Общество деградирует до каменного века.