Грегори Бенфорд - Страхи академии

— Смерть, раны.

— В таком случае, — заволновалась Дорс, — я считаю, что тебе лучше воздержаться от погружений.

Гэри почувствовал себя уязвленным.

Спокойно! Я в отпуске, а не в тюрьме. — Любая угроза для твоей…

— Всего минуту назад ты щебетала о том, как это для меня полезно.

— Ты слишком важная персона, чтобы…

— Опасность слишком незначительна, — успокаивающе заверил Ваддо. — Обычно сатиры не умирают ни с того, ни с сего.

— И я всегда смогу вынырнуть, если увижу, что мне грозит беда, — добавил Гэри.

— Но пойдешь ли ты на это? По-моему, у тебя проснулась тяга к приключениям.

Она была права, но Гэри не стал развивать эту тему. Раз уж он вырвался из повседневной скучной жизни математика, нужно выжимать из отпуска все до последней капли.

— Мне надоели бесконечные коридоры Трентора. Я хочу расслабиться.

— Мы пока не потеряли ни одного туриста, — заверил Дорс улыбчивый Ваддо.

— А исследователи? — подозрительно спросила она.

— Ну, это был совершенно уникальный…

— Что случилось?

— Сатир свалился со скалы. Человек-оператор не успела вынырнуть и очнулась парализованной. Стресс пережитой смерти в погруженном состоянии, когда человек уже наблюдает подобные случаи прежде, может стать фатальным. Но у нас есть специальные системы прерывания…

— Еще случаи были? — настаивала Дорс.

— Ну, был один неприятный момент. В самом начале, когда мы оградили территорию просто колючей проволокой. — Эксперт передернул плечами. — Сюда ворвалось несколько хищников.

— Каких хищников?

— Доисторических стадных плотоядных животных. Мы зовем их рабунами, поскольку генетически они относятся к приматам. Живут большей частью на другом континенте. Их ДНК…

— И как же они ворвались? — не отступалась Дорс.

— Они похожи на диких кабанов, только с двумя рядами клыков, похожих на клещи. Они учуяли наших домашних животных в загоне. И подкопались под ограду.

Дорс перевела взгляд на высокие крепкие стены вокруг территории.

— А эта ограда выдержит?

— Вполне. ДНК рабунов очень сходна с ДНК сатиров, и мы считаем, что они — результат древнего генетического эксперимента. Кто-то пытался создать хищника, способного передвигаться на двух ногах. Используя как образец большинство двуногих хищников, их передние лапы уменьшили, выпрямили хребет, чтобы они могли держать голову прямо, балансируя толстым хвостом, которым они подавали сигналы друг другу. Они смахивают на древних гигантских ископаемых, которые питаются только живым мясом.

— Почему они напали на людей?

— Да они на всех нападали. Даже на сатиров. Когда они ворвались в загон, то принялись гоняться за взрослыми; детей не трогали. Весьма избирательная тактика.

Дорс поежилась.

— Ваш взгляд на все это так… беспристрастен.

— Я биолог.

— Никогда не думал, что быть биологом так захватывающе, — заметил Гэри, чтобы сгладить последние слова Дорс.

Ваддо сверкнул широкой улыбкой.

— Полагаю, что не более, чем заниматься высшей математикой.

Дорс недовольно дернула уголком рта.

— Что вы скажете, если ваши гости будут носить оружие на территории станции?

У него никак не выходила из головы идея использовать поведение сатиров в качестве простейшей, можно сказать игрушечной, модели психоистории. Следовало вплотную заняться статистикой жизни их сообществ, изучить все взлеты и падения.

В его теоретических разработках — после столкновения с живым воплощением — обнаружилось множество промахов и недоработок. Ступив однажды на боковую тропинку развития, жизнь пошла иным путем. Естественный отбор не только способствовал такому выбору пути, но и не давал свернуть с него.

Сама биосфера поддерживает подобные чудеса эквилибристики — как воздух поддерживает парящих птиц, думал Гэри. Он как раз наблюдал за несколькими крупными пернатыми желто-песочного цвета, кружившими над станцией во встречных воздушных потоках.

Как и они, целые биологические системы иногда замирают в одной точке, не развиваясь дальше по эволюционному пути. Системы могут выбирать разные пути восхождения.

Иногда — если придерживаться взятой аналогии — они могут питаться только жирными насекомыми, которых приносит им шаловливый ветерок. Стоит пренебречь ветрами, несущими перемены, и потеряешь способность изменяться. Силы уходят впустую. И нельзя забывать о том, что любое, кажущееся стабильным, состояние — всего лишь следствие отличного обеспечения пищей.

В природе состояния неподвижности не существует — кроме одного-единственного. И биологическая система с отлаженной эквилибристикой — мертва.

И ее психоистория?

Он поговорил с Дорс на эту тему, и жена согласилась. Невзирая на внешнее спокойствие, она была серьезно обеспокоена После разговора с Ваддо ей не давала покоя возможная угроза Гэри напомнил ей, что прежде она просто-таки настаивала на погружениях, и чем больше — тем лучше.

— Это же просто отпуск, помнишь? — повторял он.

Ее лукавые и насмешливые взгляды свидетельствовали о том, что она не воспринимает всерьез его планы создать игрушечную модель психоистории. Дорс считала, что он просто любит отвлеченные построения. Делает из мухи слона.

— В глубине души ты так и остался сельским мальчиком, — подшучивала она.

На следующее утро он отказался ехать на экскурсию, где им собирались показать рабунов в естественных условиях. Зато они с Дорс быстренько пробрались в отдел погружения. Он убеждал себя, что работу необходимо довести до конца.

— А это что? — спросил Гэри, показывая на небольшого тиктака, стоящего между их капсулами погружения.

— Мера предосторожности, — ответила Дорс. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь подшутил над нашими капсулами, пока мы спим.

— Но тиктаки стоят здесь бешено дорого!

— Этот будет охранять наши закодированные замки. Вот, посмотри, — сказала она и перегнулась через тиктака, пытаясь дотянуться до замка. Машина закрыла замок своим телом.

— Я полагал, что замков вполне достаточно.

— У шефа безопасности есть запасные ключи.

— Ты что, подозреваешь ее?

— Я всех подозреваю. А ее — особенно.

Сатиры спали на деревьях и тратили уйму времени на выкусывание блох из шерсти друг друга. Для удачливого сатира клещи и блохи — весомая часть рациона. У них приятный острый привкус. Гэри решил, что тщательный уход за шерстью партнера — перебирание и расчесывание — заложен в поведение сатиров для поддержания чистоты. И к тому же это успокаивало Ясатира.

Потом его поразила новая мысль: вычесывание заменяет сатирам речь. Они кричат и призывают сородичей только в минуту опасности или крайнего возбуждения — во время совокупления, кормежки или сражения. Они очень похожи на людей, только не могут выразить себя с помощью спокойного разговора.