Виталий Полищук - Серые тени в ночной тьме

Сделали список джипов и других моделей темного цвета, схожих по конфигурации с ранее разыскиваемым «чероки». Их оказалось… 893! Конечно, начали проверять и их, но это был сизифов труд.

А кроме того, первое, что сделали после составления списка из 893 человек – это взяли все джипы (плюс, конечно, 87 «Гранд Чероки») под оперативное наблюдение. На этом настоял новый начальник УВД – генерал Чернушкин, которого прислали из Москвы.

К тому времени – а была уже середина июня, прошла ни одна неделя, не омраченная случаями новых исчезновений. И новый начальник УВД справедливо полагал: его спасение лишь в одном – если больше люди в Южносибирске исчезать бесследно не будут.

И все лето новых исчезновений, действительно, больше не было.

Наступил сентябрь, потом октябрь. Заканчивалась проверка всех джипов темного цвета Южносибирского края, но персональная опека работников милиции над всеми девятьсот восьмьюдесятью автомашинами осуществлялась настолько плотно, насколько это можно было осуществить возможностями милиции. Ведь это сколько личного состава было задействовано почти полгода – с ума можно сойти!

Но пусть ощутимых результатов это и не дало, зато генерал Чернушкин по крайней мере мог если и не с чистой совестью, то с более-менее легким сердцем выезжать для отчетов по этому делу в Москву. А за эти показавшиеся многим столь длинные месяцы ему это делать пришлось чуть ли не десяток раз.

Наступил ноябрь, в середине месяца на землю приготовился лечь первый, и уже – постоянный для этих широт зимний снежный покров. И участники расследования мысленно вздохнули и даже перевели дух. Хоть так и не появилось подвижек в ходе расследования, но хотя бы новых исчезновений не было, а снежный наст позволял в случае возобновления действий зловещего автомобиля хотя бы надеяться на то, что от его передвижения будут оставаться следы колес.

Люди знающие скажут вам, что отпечатки рисунка протектора колеса автомобиля индивидуальны почти так же, как капиллярные узоры отпечатков пальцев рук человека.

Так что где-то в глубине души оперативники и следователи даже хотели, чтобы чёрный автомобиль дал о себе знать. Как это гнусно не звучит.

Но автомобиль как сквозь землю провалился…

Между тем, выполняя приказ генерала Заволокина, работники патрульно-постовой службы и оперсостав, не задействованный в иной работе, заканчивали прочесывание территории города – вплоть до последних самых труднодоступных закоулков. Были переворошены свалки (не укрыты ли тела грудами мусора и городских отходов жизнедеятельности жителей); тщательно отработан и проверен состав работников кладбищ (не спрятаны ли тела пропавших людей методом двойного захоронения на дне могил). А уж берега Сибирки… Их прочесали так тщательно, при этом убирая мусор и вырубая заросли дикорастущих кустов, что мэрия города смогла начать долгожданные работы по обустройству берегов этой речки, до сих пор хоть и протекающей чуть ли не через центр города, однако же совершенно не окультуренной.

И теперь берега неширокой речушки «забирали» в бетон, сверху делали пешеходные дорожки, обсаженные березами и голубыми елями.

Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло…

12 декабря 2009 года атмосфера спокойствия и некоторого благодушия, воцарившаяся с некоторых пор в городе Южносибирске, была нарушена новым исчезновением.

На этот раз бесследно пропали не только два человека, но и несколько животных.

Казарян Ада Гургеновна, 79-ти лет, и ее сестра Казарян Роза Гургеновна, 75-ти лет от роду жили в одном подъезде старого, постройки еще сталинских времен двухэтажного дома, который в ряду нескольких других стоял невдалеке от берега Сибирки, образуя так называемый Береговой проулок.

Номер дома, в котором жили сестры, был пятый. А номер дома, в котором жил один из свидетелей будущего происшествия, 14-летний Максим Терёшин, сын майора Терёшина, с первых дней начала розыска пропавших людей работавшего в опергруппе Центрального райотдела милиции – седьмым.

Упоминается в одном ряду с пропавшими сестрами сын майора потому, что он сделал самое важное открытие, не уступающее по значимости тому, которое сделал одиннадцатилетний Олег из дома №8 по 3-му Речному тупику. Напомним, что именно Олег определил марку черного джипа как «Гранд Чероки» последних трех лет выпуска.

А вот Максим… Но – по порядку.

Дело происходило следующим образом.

С началом зимы (а отсчет зимы в Сибири начинают с середины ноября) строительство на берегах Сибирки прекратилось – его законсервировали до весны следующего года. И остановились эти работы по благоустройству как раз невдалеке от Берегового проулка.

Вот здесь и повадилась играть ребятня из близлежащих домов. И, конечно, сначала первые, а затем и все остальные любители собак стали приходить к земляным кучам на набережную выгуливать своих питомцев.

Частенько с наступлением темноты они гуляли сами по уже обустроенной дорожке, обсаженной невысокими деревцами, а собак отпускали с поводков, и те вольно бегали на земляным развалам, среди застывших на долгое время тракторов, бульдозеров и массивных асфальтовых катков.

Поздно вечером 12 декабря здесь гуляли только сестры Казарян. Причем старшая сестра держала на поводках трех болонок, а младшая – двух карликовых пуделей.

Было тихо, только из-за ближайшего дома доносились голоса припозднившихся подростков, готовящихся расходиться по домам, но пока еще стоящих за углом и торопливо докуривающих сигареты.

Все происходящее на прогулочной дорожке и на строительной площадке молодежи было видно.

И в частности, они видели, как у Ады Гургеновны вырвала поводок из рук одна из болонок и ожесточённо лая, бросилась к ближайшему трактору и скрылась за ним в глубине строительной площадки среди куч земли, бетонных плит и так и не вывезенного строительного мусора.

Ее поддержали лаем остальные четыре собаки, которые стали рваться с поводков.

Подростки вышли из-за угла и принялись наблюдать весь этот катаклизм: лай собак перемешивался с криками старушек, пытающихся успокоить своих любимцев. Одновременно Ада Гургеновна громко звала свою сбежавшую собачку:

– Руня, Руня! – кричала она, едва удерживаясь на ногах из-за рвущихся за трактор оставшихся двух собачек.

Между тем где-то в глубине, за огромным асфальтным катком раздался пронзительный визг. И этот звук почему-то заставил замолчать всех остальных собак, и сначала замереть на месте, а потом попятиться назад.

Потому что из-за катка, переваливаясь на колдобинах и неровностях изрытой почвы прямо на дорожку выезжал неспешно черный джип.