Семен Слепынин - Фарсаны (Художник Ю. Ефимов)

— В другой раз,- сказал я, давая понять, что наша сегодняшняя встреча не будет последней.

— Хорошо,- согласилась Аэнна.- Лучше всего завтра днем. Весь день завтра я буду у отца.Ты знаешь, где он живет? Ну да, в оазисе Риоль. Он живет, как отшельник,в пустыне,чтобы любопытные не мешали его научным изысканиям. Но попасть к нам не так просто.Надо знать шифр,который меняется каждые пять дней. Тебе его можно знать: ведь отец сам желает видеть тебя. На воротах увидишь циферблат и наберешь шифр: ДН-34-03.

В это время мы проходили мимо висячей скамейки. На ней, видимо, кто-то сидел совсем недавно: скамейка еще слегка раскачивалась.Мы сели на нее и с увлечением заговорили о другом- о своей жизни, об искусстве, о природе. Это были прекрасные минуты.Над нами шелестели листья огромного гелиодендрона. Его светящиеся цветы чуть раскачивались, когда на них с радостным гудением садились ночные насекомые. Голубой свет пробивался сквозь шуршащие листья и падал на дорожку, рисуя меняющиеся, причудливые узоры. А вверху, над нами, неуловимо-медленно и беззвучно кружился хоровод серебристых звезд во главе с царственной Туангой…

Нет, не могу без волнения и щемящей грусти вспоминать эту ночь. Именно тогда я впервые почувствовал,что,улетая в скором времени в Космос,я покину, и быть может навсегда,одну из самых прекраснейших планет Вселенной. Думая о Зургане, я всегда вспоминаю и голубые светящиеся цветы гелиодендронов, и трепетные тени на дорожке аллеи, и огненную россыпь звезд, и голос Аэнны…

Когда Аэнна рассказывала о себе, в ее голосе звучала грусть.Я начал понимать причины этой грусти.Она любила отца и в то же время не понимала его,не разделяла его взглядов. Но она не покидала отца. Ведь он был так одинок, если не считать его помощников по научной работе.

— Странные они, эти помощники,- говорила Аэнна.- Люди это,безусловно, одаренные.Многие из них участники сегодняшнего Круга.Совсем недавно были они общительными, находили время беседовать со мной.Часто спорили с отцом, не соглашались с ним по многим научно-философским вопросам. Дело доходило до разрыва. Многие собирались уйти,несмотря на то, что в лаборатории отца проводились какие-то интересные опыты.Какие- я не знаю.Отец не пускает туда никого,кроме помощников.И вдруг с помощниками произошли непонятные перемены. Они стали менее общительными.Лишь изредка вступают со мной в короткий разговор,даже шутят.Но делают это словно по обязанности, торопятся поскорее скрыться в лаборатории.Работают на отца,как рабы. И что самое удивительное — никаких споров, никаких разногласий. Они во всем соглашаются с моим отцом, поддерживают и даже пытаются развивать дальше его ошибочные, зачастую идеалистические философские концепции. Отец, конечно, обладает могучим интеллектом и сильной волей.Но впасть в полное духовное порабощение- это уже слишком,в этом что-то непонятное.Я сама стала избегать встреч с помощниками. Особенно я боялась одного типа,который используется отцом на самых черновых работах. Он мне внушал просто отвращение. Причину своего отвращения я поняла недавно, когда услышала от отца, что этот тип совсем даже не человек…

На этом мой сон оборвался. Сильным толчком я был выброшен из постели. Таблетки приятных сновидений тогда хороши, когда вокруг все спокойно. Но с кораблем творилось что-то неладное. Последние слова Аэнны прозвучали в моем мозгу,когда я уже летел в воздухе.Больно ударившись плечом об угол клавишного столика, проснулся на полу каюты.

Корабль резко,рывками бросало из стороны в сторону.Я беспомощно катался по каюте,отскакивая от стен, как мяч. Наконец, я уцепился за ножку клавишного столика и взглянул на тревожно мигавший аварийный сигнал.Две красные вспышки и одна белая… Метеоритная опасность!…

Я живо представил, словно со стороны, картину судорожных движений нашего звездолета в космическом пространстве.Корабль,очевидно, попал в метеоритную тучу и то ускорял полет,то замедлял его,лавировал,избегая грозной встречи с крупными метеоритами. Мелкие обломки барабанили по сверхпрочной обшивке корпуса, не причиняя ему особого вреда. Корабль напоминал сейчас огромный грохочущий колокол, по которому с чудовищной силой били тысячи молотов.

Скорее в рубку управления! Надо немедленно найти ближайшую границу метеоритного облака и вырваться из него.

Держась за столик, я поднялся и бросился к двери. Неудача! Крутой поворот корабля- и я снова катался по полу.Ползком я все же добрался до двери. Нажал кнопку,и дверь автоматически открылась. В узком коридоре мне было уже легче. Упираясь руками в стены,я дошел до лестницы и уцепился за перила.Поднялся в кают-компанию.Наполненная грохотом темнота кают-компании изредка прерывалась кровавыми вспышками аварийной лампочки. Резкий удар- и лампочка погасла. На противоположном конце кают-компании- дверь в рубку управления.Нажимая кнопку, я пытался открыть ее и застопорить в открытом состоянии. Но автоматика управления дверью, видимо, вышла из строя. Дверь не открывалась.

Что делать? Пока я размышлял, дверь неожиданно, после резкого толчка корабля,сама пришла в движение.Она то открывалась,то,звеня,со страшной силой захлопывалась. Когда дверь открывалась, из рубки управления вырывался белый сноп света. Теперь надо проскочить в дверь так, чтобы не быть раздавленным.

Цепляясь за наглухо прикрепленные к полу кресла,я добрался до взбесившейся двери. У пульта управления сидел, прикрепившись к креслу, Тари-Тау.

— Тари-Тау!- крикнул я как можно громче.

Молодой штурман обернулся.И меня словно озарило:человек!Тари-Тау- человек! Фарсан не может так бесподобно вести себя. На побледневшем лице Тари-Тау я увидел неподдельную растерянность и даже страх.Бедный мальчик! Он, конечно, растерялся, попав в такой неожиданный и опасный переплет.

— Освободи место!- прокричал я. Несмотря на опасность, в моем голосе звучала радость. — Встань позади кресла.

Дверь оглушительно захлопнулась и через секунду снова открылась. Тари-Тау уже стоял позади кресла, вцепившись в спинку.

Я прыгнул в дверь и скоро, пристегнувшись, сидел в мягком кресле.

На экране радароскопа мелькали светлячки — изображения твердых частиц. Корабль не может самостоятельно,с помощью автопилота,выйти из этого густого метеоритного роя.При самостоятельном полете он руководствуется, словно живой организм, своим инстинктом самосохранения, слепым и недальновидным. Поэтому, попав в метеоритную тучу,корабль не полетел наперерез потоку твердых частиц, чтобы скорее вырваться из него.Он выбрал самое простое и безопасное — включился в общий метеоритный поток.Таким образом, уменьшалась опасность встречи с большими частицами.Кроме того, даже в случае столкновения с крупным,но параллельно летящим метеоритом сила удара не была бы такой разрушительной.