Анна Бессонная - Битва за мир (СИ)

Темерси захлопнул окно и вернулся к компьютеру. Ничего, к обеду всё станет известно.

Тройная спираль здания ГКБ постепенно заполнялась сотрудниками, на витых лестницах стоял шум и гам, рассеянный красный свет Мерха-А становился всё ярче, а Темерси с неудовольствием заметил, что не может сосредоточиться на текущей работе. Он пытался отвлечься. Навёл наконец порядок в графиках отделов, разобрал древние отчёты, о которых давно забыл, ещё раз протестировал технологию вмешательства в русские импланты на подопытных… Но всё равно не мог заставить себя отключить трансляцию из главного на сегодня импланта — того, который принадлежал Сергею Васильеву.

С каждым включением становилось всё спокойнее. Васильев разговаривал с советниками, потом провёл заседание Совета Конфедерации… Русский язык Темерси понимал через раз, то и дело приходилось пользоваться синхронным переводчиком в коммуникаторе, но общий смысл обсуждаемого был ясен. А окончательно ситуация прояснилась, когда Васильев внёс предложение о разоружении.

Отлично. Значит, технически всё сделано правильно. И теперь, каким бы ни оказался исход, главу ГКБ не в чем упрекнуть.

Перерыв в заседании Совета Конфедерации закончился. Темерси отложил все дела на потом и неотрывно уставился в голографический дисплей над столом. Там отображалось всё, что происходило в круглом зале, в центре которого сейчас стоял президент, а вокруг в два ряда располагались индивидуальные рабочие пульты членов совета. Так как трансляция велась без ведома Васильева, через его имплант, то и видеть можно было только то, на что в данный момент смотрели искусственно улучшенные глаза президента-трансгуманоида.

На голограмме последовательно сменились изображения ботинок-трансформеров, чёрных брюк из бронированной ткани, дисплея с рабочего пульта, нескольких лиц членов совета… Наконец картинка стабилизировалась — Васильев поднял голову и теперь скользил взглядом с лица на лицо. Некоторые из них носили явные следы вмешательств или изменений внешности. У одной женщины на висках моргали дополнительные глаза, у другого голову окольцовывал тонкий каналец боковой линии, какие бывают у рыб.

Президент ждал. Поднялся председатель Совета.

— Мы рассмотрели ваше предложение, Сергей Петрович, — начал он. Судя по всему, председатель был консерватором — трансгуманоиды редко мирились с возрастными изменениями внешности, а этот мужчина выглядел довольно старым. — И Совет принял решение. За то, чтобы присоединиться к Мирному альянсу под патронатом Мерхианской Империи, начать разоружение и принять участие в сооружении защитной сферы и блокпостов на дальних рубежах сообщества Андромеды, проголосовало двадцать человек.

Трансгуманоиды поднялись, чтобы видно было, кто именно поддержал это решение.

— Также мы рассмотрели потенциальные риски подобного внешнеполитического курса и его негативные стороны. Исходя из этого, Совет принял решение инициировать в парламенте ваш импичмент и в случае успеха назначить досрочные выборы в кратчайший срок. В предложении отказаться от оружия мы усмотрели признаки диверсии и измены Родине и намерены добиваться их рассмотрения парламентом.

Темерси замер у голограммы.

А трансгуманоиды сели, и встали восемьдесят консерваторов, входивших в Совет Конфедерации. Это были люди из разных концов Русского Мира. На Земле, в отличие от Мерхии, население состояло не из одной расы, и сейчас на Васильева смотрели и узкие азиатские глаза, и плоские монголоидные лица, и обыкновенные, похожие на жителей Атлантического Союза и мерхианцев… И ни на одном из них не было и следа трансгуманизации. Восемьдесят процентов Совета являлись консерваторами, и двадцати трансгуманоидам, пусть и запрограммированным грамотно и со знанием дела, не удалось их переубедить.

И несмотря на то, что всё только начиналось, это был полный и окончательный провал.

— Да, о наручниках я наслышан, — хакер задумчиво потирал рыжую бороду. — Здесь постоянно появляются такие как ты, парень, — философски неспешно разглагольствовал он, и каждое слово отдавалось в сознании лязгом дверцы в печи крематория. — И всем приходится давать от ворот поворот. То, что наручники уже не реагируют на нарушения законов, кое-кто просёк ещё раньше тебя. Попробовали вырвать их сами, обломали зубы и рванули сюда. "Взломайте!" — сипло передразнил он подобную просьбу. — Но хакеры здесь не помогут. Слишком много сложностей, а связываться…

— Покороче можно? — не выдержал Фин. Хакер по имени Аюрс, коренастый мужчина лет пятидесяти с блекло-рыжей бородой и гривой лохматых волос, ухмыльнулся и сплюнул вниз. Потом посмотрел вслед плевку. Разговор происходил на верхних этажах обрушившегося летающего города, на металлической плите почти без перил, бывшей некогда парапетом. Когда-то здесь были красивые витые перила, тончайшие переплетённые между собой нити, которые черпали энергию солнца и вели себя на ней как живые, сплетаясь в новые узоры и светясь по ночам переменчивыми огнями. И сейчас кое-где ещё торчали и слабо шевелились останки этого элемента декора.

— А если короче, то в вашей ситуации нужно сделать три вещи. Первое. Взломать базу данных преступников. Удалить оттуда себя. Второе. Разблокировать свои счета. Опять же, если не снять судимость официально, то до денег придётся добираться обходными путями.

Он выбросил окурок, и алый огонек миниатюрной кометой прошил фиолетовые сумерки. Потом до одури медленно раскурил новую самокрутку.

— Но взломать банки данных Интерпола или Конфедеративной валютной системы можно только на Земле. А если точнее, то прямо там. Это система, ограниченная Землёй. И через всемирную сеть до неё не доберёшься. Нужно садиться рядом с их компами и защитами и разбираться на месте. А лететь на Землю ради тебя — ищи другого самоубийцу, который свяжется.

Воцарилось молчание. Хакер попыхивал самокруткой, выдыхая клубы зловонного дыма. Фин сопоставлял полученную информацию с теми ресурсами, которыми обладал.

Лететь на Землю. Если не попасть на Землю, то невозможно взломать базу данных преступников. А если полететь на Землю, то немедленно схватят.

Вот почему Мэннинг до сих пор здесь. И все его программисты.

— То есть за освобождение вы просто не берётесь, потому что всё нужно делать на Земле, а вам туда нельзя? — уточнил Финли.

— Угу, — буркнул Аюрс. — Я тоже есть в земном банке данных бандитов. Сам бы не прочь оттуда удалиться, но туда ещё нужно добраться. Вот и всё. А мне… и на Ктамаке хорошо. Все здесь когда-то были землянами.

— М-да… — Финли уставился вниз на чернеющие провалы окон. В зале за спиной горел яркий свет. Уже почти стемнело. И из множества тропинок лабиринта, ведущего к свободе, оставалась всего одна. Астор Мэннинг.