Владимир Васильев - И тьма не объяла его...

Вот они уже почти у самого края… Тут мои Я делают несколько угрожающих прыжков в сторону летунов, явно демонстрируя желание схватить их, и летуны, резко взмахнув крыльями, выстреливают собой из пещеры… в заранее приготовленную мной ловушку…

Я не чувствовал в летунах страха, когда они отступали. Скорее лихорадочный поиск условий для оптимального боя. И еще — они, вероятно, думали о том, как предупредить остальных: впервые я уловил в их поле образы этих «остальных». Значит, общение в принципе возможно!..

Бедняжки трепыхались в ловушке, висящей возле входа в пещеру, и все больше запутывали сами себя. Да и мои Я помогали им в этом с большим усердием…

Потом летуны — каждый укутан в плотный кокон паутины — были с подобающей моменту торжественностью оттранспортированы от реки к Большой Ловушке в пустом кубе. Между прочим, неплохо придумано! Я даже подумал, что можно было бы наловить в реке побольше лакомства и в этом кубе доставить к Большой Ловушке, чтобы получить большое удовольствие и глубокий плодотворный Покой… Но это в будущем…

Охрану доставили в Большую Ловушку прямо по склону — так гораздо ближе. Хотя и рискованно — могли заметить другие летуны. Но, вроде бы, все обошлось благополучно. Да и забыл я о риске в пылу охоты. А зря — когда их хватятся, следов не должно быть… А в каком случае гарантировано отсутствие следов? В единственном — если пленников съесть…Однако, это голос охотника, а не исследователя, и ему не следует давать слова. Пока…

Летунов я разместил в самой удаленной области Большой Ловушки. Причем так, чтобы они не видели друг друга и не могли общаться между собой. С каждым летуном осталось по одному Я. И каждый Я попытался вступить в диалог со своим подопечным. Один послал своему собеседнику образ реки и ее глубин. Другой показал ночной свод Большой Пещеры — я очень хотел узнать, чьи глаза горят на нем… Третий решил поделиться одним из способов изготовления ловушки… В общем, кто во что горазд! Но…

Ни один Я не услышал никакого отклика! Не то, чтобы полный интеллектуальный вакуум, но близко к тому — страх, злоба, отчаянье и прочие негативные эмоции, то есть напряженность интеллектуального поля оказалась на весьма общеживотном уровне. Запах мысли ослаб настолько, что у меня не на шутку взыграл аппетит. Мои Я встали в трапезную позицию, энергично заработали жвала, и от летунов шибануло таким запахом ужаса, что у всех моих Я потекли слюнки…

Однако, это было бы слишком элементарным вариантом, который явно не стоил затраченных усилий и вероятных опасных последствий…Хотя, если они действительно столь безмозглы… Нет! Тут что-то не так! То мощное интеллектуальное поле, то животный фон… Что изменилось?.. Они были на свободе, а теперь в ловушке… Неужели ловушка экранирует? Почему же она мое поле не экранирует? Потому что ловушка — это свобода для меня и неволя для них?.. Неужели дело в этом?! Неужели и я, оказавшись в плену, тоже стану таким идиотом?!.. Надо провести эксперимент — освободить их. Частично. Каждому летуну обеспечить свободу передвижения в некотором замкнутом пространстве…

… Вот и готово. Уютные отсеки Большой Ловушки, усиленные несколькими слоями самой толстой нити, на какую я способен. В каждом — выход, который я закрою, когда выйду… Теперь начинаем освобождать. Слой за слоем, слой за слоем… Ну-ну, не стоит делать вид, что больно — я пеленал вас так, чтобы не нарушить кровообращения… Да, кажется, я прав — чем свободней становятся их путы, тем ощутимей напряженность интеллектуального поля. Я уже вижу, как они рисуют себе перспективу полного освобождения: я освобождаю их крылья (совсем уж за дурака меня держат!), и они первым же взмахом что-нибудь мне отсекают. Конечно, разумное существо должно бороться за условия существования своего разума… Но я свою часть уже сделал, теперь вы потрудитесь. А я пошел за пределы вашей досягаемости. И выход заплету самой плотной вязкой. Мы будем друг друга видеть и слышать, но коснуться не сможем. Пока. Потому что я могу одним движением превратить ваши просторные апартаменты опять в тесный кокон. А пока сделаем еще одну попытку…

Мои Я оставили своих собеседников и вышли из отсеков. Летуны же принялись яростно освобождаться от остатков паутины. Этого времени мне вполне хватило, чтобы заделать выход и занять наблюдательную позицию. Интеллект летунов снова обнаружил себя. Во всяком случае, ни один из шестерых не бросился сходу на прозрачные стены своей клетки, а все принялись внимательно их изучать. Пробовали подцепить когтями, клювом, рассечь крылом… Недолгих этих исследований им хватило, чтобы понять: если нить и поддается их воздействию, то явно недостаточно для освобождения. Тем более, под моим неусыпным наблюдением.

Постепенно один за другим все летуны прекратили тщетные попытки и заняли позиции напротив моих Я. Некоторые пытались мне что-то кричать, но я не воспринимаю информацию в таком виде. Не дано… Не виноват, но, может быть, исправлюсь… Ну вот, наконец-то замолчали, а то сплошной шум в интеллектуальном поле. Хорошо, хоть поле нашлось…

Да, понимаю… Тоска… Чего уж хорошего в неволе… Все понятно, но мне бы чего-нибудь более вразумительного… Сформулируем вопрос… И я пытаюсь показать им их вращающийся в реке круг. Потом наполненные деталями кубы, вползающие в пещеру, потом те же кубы, но пустые… И крупным планом концентрирую внимание на этой пустоте…

Молчание… Но не безмыслие, а удивление широкого эмоционального спектра — от добродушно-презрительного: «Надо же, такое страшилище, а туда же — что-то соображает…» до крайне агрессивного: «Мыслящий враг опаснее десяти безмозглых. Его надо уничтожить во что бы то ни стало!». Попался и скептик: «Почему я решил, что это мышление? Скорее, элементарное отражение реальности…»

Тогда я дал им общую панораму их пленения. Чтобы не сомневались… И они перестали сомневаться. Естественная в их положении надежда на освобождение из лап неразумной твари сменилась не менее естественным отчаянием — у них не осталось оснований рассчитывать на свое интеллектуальное превосходство. При этом их ментальное поле затянуло черно-фиолетовой дымкой… Интересно… Хотя я не стал бы безоговорочно утверждать, что их положение безнадежно — разум затем и существует, чтобы находить выход из безвыходных ситуаций…

Я стал снова и снова повторять свой вопрос, показывая им пустой куб. Сначала фиолетовая пелена никак не реагировала, но вскоре у некоторых стали вспыхивать огоньки интереса… И, наконец, я увидел куб, до краев наполненный прозрачным камнем, которого в некоторых моих залах было полным полно — стены многих состояли целиком из него. И это было красиво… Но зачем им мой камень?.. Потом я увидел множество кругов, погруженных в мою реку. Все они вращались, и это вращение, как я понял, с помощью каких-то хитроумных приспособлений превращалось во всякие другие движения: вот в одном из залов множество молотков долбят стену, камень сыпется в желоба, а из них в пустые кубы, которые по мере наполнения укатываются, а на их месте появляются пустые. Потом камень попадает к подножию склона и там в кубах, получающих движение от той же реки, но текущей уже в Большой Пещере, передвигается куда-то вдаль… Мне показали и эту даль. И там я увидел очень красивую гору, сложенную в разумном порядке из моего прозрачного камня, и пещеру в этой горе — в ней было еще красивее, чем в моей Большой Ловушке, которая светилась только одним цветом. Пещера же летунов переливалась всеми мыслимыми и немыслимыми цветами и оттенками. Я даже позавидовал им, когда представил, как хорошо смотрелась бы в этой пещере моя Большая Ловушка. Только кого ловить в нее там?..