Гарри Гаррисон - Г. Гаррисон, Р. Шекли: Сборник научно–фантастических произведений
- Название:Г. Гаррисон, Р. Шекли: Сборник научно–фантастических произведений
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Штиинца
- Год:1987
- Город:Кишинев
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Гарри Гаррисон - Г. Гаррисон, Р. Шекли: Сборник научно–фантастических произведений краткое содержание
В книгу вошли произведения двух ведущих американских фантастов.
В «Неукротимой планете» Гарри Гаррисона поднимается вопрос об ответственности человека за зло и насилие, происходящее не по его инициативе, но с его ведома.
Все произведения Роберта Шекли пронизаны искренним участием к маленькому человеку, поневоле живущему по законам бесчеловечного мира наживы и своекорыстия.
Г. Гаррисон, Р. Шекли: Сборник научно–фантастических произведений - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Конечно, — подтвердил Кларксон. — Для беспилотного корабля это наиболее экономично. А что тебя смущает?
Я ему не ответил. Молча подошел к джипу и, выжав акселератор до отказа, помчался к спектрографической лаборатории. Желудок у меня больше не поднимался и не опускался. Он вращался как волчок.
Человек неспособен выжить после такого рейса. У него нет на это никаких шансов. Ни одного шанса на десять миллиардов. Это физически невозможно.
Когда я подъехал к лаборатории, Франклин уже закончил крышу и работал внизу, соединяя трубы. Был обеденный перерыв, и ему помогали несколько человек из Горной группы.
— Франклин, — сказал я.
— Что, сэр?
Я набрал побольше воздуху в легкие.
— Франклин, ты прилетел сюда на том фрахтовике?
— Нет, сэр, — ответил он. — Я все пытался вам объяснить, что и не думал подкупать никакого капитана, но вы так и не…
— В таком случае, — проговорил я очень медленно, — как ты сюда попал?
— Благодаря Истине!
— Ты не можешь мне объяснить?
С секунду Франклин размышлял.
— С дороги я просто ужасно устал, мистер Талли, — сказал он, — но, кажется, могу.
И он исчез.
Я стоял и тупо моргал. Потом один из горных инженеров указал вверх. На высоте примерно трехсот футов парил Франклин.
Мгновение спустя он опять стоял рядом со мной. У него был иззябший вид, а кончик носа порозовел от холода.
Смахивает на мгновенное перемещение в пространстве. Нуль–перелет! Ну и ну!
— Это и есть Истина? — спросил я.
— Да, сэр, — сказал Франклин. — Это когда смотришь на мир по–иному. Стоит только увидеть Истину, по–настоящему увидеть, — и все становится возможным. Но на Земле это называли гал… галлюцинацией. Сказали, чтобы я прекратил гипнотизировать людей и…
— Ты можешь этому научить?
— Запросто, — ответил Франклин. — Правда, на это все же уйдет какое–то время.
— Это ничего. Смею надеяться, мы можем изыскать какое–то время. Да уж, полагаю, что можем. Даже наверняка. Да уж, какое–то время, затраченное на Истину, будет затрачено с толком…
Не известно, долго ли еще я бы нес околесицу, но Франклин горячо вмешался:
— Мистер Талли, значит ли это, что я могу остаться?
— Ты можешь остаться, Франклин. По правде говоря, если ты попытаешься нас покинуть, я тебя застрелю.
— О, благодарю вас, сэр! А как насчет моей сестренки? Можно ей сюда?
— Да–да, безусловно, — обрадовался я. — Пусть твоя сестренка приезжает. В любое время…
Я услышал испуганный крик горняков и медленно обернулся. Волосы у меня встали дыбом.
Передо мной стояла девушка — высокая, худенькая девушка с огромными, словно блюдца, глазищами. Она озиралась по сторонам как лунатик и бормотала:
— Марс! Госпо–ди–и!
Потом заметила меня и вспыхнула.
— Простите меня, сэр, — сказала она. — Я… я подслушивала.
ЧЕЛОВЕКОМИНИМУМ [61] Печатается по изд.: Р.Шекли. Паломничество на Землю. М.: Мир, 1966.
У каждого своя песня, думал Антон Настойч. Хорошенькая девушка подобна мелодии, а бравый космонавт — грохоту труб. Мудрые старцы в Межпланетном бюро напоминают разноголосые деревянные духовые инструменты. Есть на свете гении, чья жизнь — сложный, богато инструментованный контрапункт, а есть отбросы общества, и их существование всего лишь вопль гобоя, заглушённый неутомимой дробью басового барабана.
Размышляя обо всем этом, Настойч сжимал в руке лезвие бритвы и рассматривал синие прожилки вен у себя на запястье.
Ибо если у каждого своя песня, то песню Настойча можно уподобить плохо задуманной и бездарно исполненной симфонии ошибок.
При его рождении чуть слышно зазвенели было колокольчики радости. Под приглушенный барабанный бой юный Настойч отважился пойти в школу. Он кончил с отличием и поступил в колледж, в привилегированную группу из пятисот учащихся, где в какой–то степени можно было рассчитывать на индивидуальный подход.
Однако Настойчу не везло от рождения. За ним тянулась непрерывная цепь мелких неприятностей — опрокинутые чернильницы, утерянные книги и перепутанные бумаги. Вещам была свойственна отвратительная привычка ломаться у него в руках, если не считать случаев, когда вещи ломали ему руки. Добавьте к этому, что он переболел всеми детскими болезнями, в том числе скарлатиной, алжирской свинкой, фурункулезом, лисянкой, зеленой и оранжевой лихорадкой.
Все эти неприятности ни в коей мере не умаляли врожденных способностей Настойча, но в перенаселенном мире конкуренции на одних способностях далеко не уедешь. Нужно еще изрядное везение, а у Настойча его вовсе не было. Нашего героя перевели в обычную группу на десять тысяч студентов, где все проблемы усложнились, а шансы подхватить инфекцию повысились.
То был высокий, худой, мягкосердечный, трудолюбивый молодой человек в очках, которому (по причинам, не поддающимся анализу) врачи давно поставили диагноз «подвержен несчастным случаям». Какие бы там ни были причины, факт оставался фактом. Настойч относился к числу тех бедняг, для которых жизнь трудна до невозможности.
Большинство людей скользит по жизненным джунглям с легкостью крадущейся пантеры. Но для Настойча эти джунгли на каждом шагу кишели капканами, западнями и ловушками, ядовитыми грибами и жестокими хищниками, разверзались внезапными пропастями и разливались непреодолимыми реками. Безопасного пути нет. Все дороги ведут к беде.
Годы учения в колледже юный Настойч кое–как преодолел, невзирая на замечательный талант ломать ноги на винтовых лестницах растягивать сухожилия, спотыкаясь о тумбы, ушибать локти в турникетах, разбивать очки о зеркальные стекла окон и вообще проделывать все прочие грустные, нелепые и тягостные трюки, которые выпадают на долю людей, подверженных несчастным случаям. Он мужественно устоял перед соблазном впасть в ипохондрию и силился бороться с неудачами.
Окончив колледж, Настойч взял себя в руки и попытался вновь утвердить светлую тему надежды, некогда намеченную его дюжим отцом и нежной матерью. Под барабанную дробь и переливы струн ступил Настойч на остров Манхэттен, чтобы стать кузнецом собственного счастья. Он упорно трудился, стремясь побороть свою злую судьбу, склонность к несчастьям и, несмотря ни на что, хотел остаться оптимистом.
Однако злая судьба брала свое. Благородные аккорды выливались в невнятное бормотание, и симфония жизни Настойча докатилась до уровня комической оперы. Работу за работой терял он в потоке испорченных диктофонов и залитых чернилами договоров, забытых карточек и перепутанных таблиц; в мощном крещендо ребер, сломанных в толкотне подземки, ступней, вывихнутых в решетках тротуаров, очков, разбитых о незамеченные углы, в череде болезней (в том числе — гепатита Д, марсианского гриппа, венерианского гриппа, синдрома пробуждения и смешливой лихорадки).
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: