Михаил Ахманов - Темные небеса

— Где не выживет тхар, там не выживет никто, — пробормотал Марк. То была пословица его народа, совсем не склонного к хвастовству.

Девушки кивнули. Склонилась темная головка Майи, светлая головка Ксении… Они были так не похожи друг на друга и так дороги Марку! Это чувство было таким внезапным, таким острым, что он зажмурился и вздохнул. Должно быть, сами Владыки Пустоты вернули его на Тхар, одарив этим счастьем — видеть лица близких, слышать их голоса…

— Потом мы узнали, что дроми приземлились в Ибаньесе и всех остальных городах, — промолвила Ксения. — Они хватали людей — тех, кто остался жив, но был оглушен при взрывах, и тех, кто не успел скрыться. Их отвезли к развалинам Западного Порта и посадили за силовые экраны. А потом случилось странное…

Краулер ощутимо тряхнуло — так, что зубы у Марка лязгнули. Чертыхнувшись, он посмотрел в иллюминатор. Их транспорт двигался по осыпи, обширному, покрытому щебнем пространству, гусеницы перемалывали мелкие каменные осколки, а если попадался крупный, краулер подскакивал либо кренился на левый или правый борт. Стайка плоских змей, похожих на длинные бурые ленты, поспешно удирала от машины.

— Странное, — повторил Марк. — Что же именно?

— Дроми выстроили пленников шеренгами и начали выбирать детей, подростков и невысоких женщин. Мужчин — ни одного, мужчины у нас все рослые и крепкие, — сказала Майя. — Потом они вывезли их сюда, на плоскогорье, почти к Красным Скалам, вывезли тысяч пять народа и отпустили. Все это случилось очень быстро — мы только-только попали в Никель вместе с беженцами из других городов. У изгнанных нашелся коммуникатор, и они связались с Никелем. Цендин отправил за ними все машины.

— Большой получился караван, — заметил Марк. — Не боялись, что жабы обнаружат Никель?

— Боялись, но бросить детей и женщин не могли. Дроми тогда еще не смонтировали спутник и, как мы думаем, не наблюдали с кораблей за всей поверхностью материка. Ну и раз они не отыскали шахты до сих пор… — Майя пожала плечами.

Трясти стало меньше — краулер пересек осыпь и шел сейчас по довольно ровной поверхности скального щита. Змей, любивших прятаться в камнях, здесь не было, зато грелись на солнце юркие ящерки-сиренды. Их излюбленная пища, красноватый мох покрывал скалу обширными участками, тянувшимися на километры. Кое-где среди этих мхов росли пьяные грибы, местный сахаранос, из которого гнали ром.

— Значит, дроми отпустили детей и невысоких женщин; — сказал Марк. — И это показалось вам странным?

— Да, — подтвердила Ксения. — Потом в штабе было много споров Цендин счел это актом милосердия или хотя бы попыткой установить контакт. Николай Ильич с ним страшно ругался, говорил, что людские понятия нельзя переносить на чужаков, да к тому же негуманоидов. Цендин обвинил его в ксенофобии. Но в Никеле Николая Ильича поддержали и в Северном тоже.

Разумеется, подумал Марк. Цендину было под пятьдесят, а Алферов — вдвое старше и к тому же из флотских… На патриархальном Тхаре авторитет возраста значил немало.

— Алферов прав, — промолвил он. — Я выразился не совсем верно, ибо «отпустили» — неподходящее слово. Правильное описание ситуации будет таким: изгнали, бросили на смерть среди скал и камней, не желая заваливать трупами окрестности Хо. — Девушки обменялись недоуменными взглядами, и Марк пояснил: — Хо — это главная база, место, где пребывает Патриарх. Тот, кто правит боевой или рабочей трибой.

Майя нахмурилась.

— Почему же их все-таки отпустили — то есть изгнали? Ты можешь это объяснить?

— Да. Видишь ли, тхара, зеленокожие, как и мы, способны ошибаться, а самая распространенная ошибка — переносить свои понятия, свои обычаи на чуждую расу. Структура их общества — собственно, любого общества, любой цивилизации, любой культуры — во многом определяется физиологией и самым ее деликатным моментом, воспроизводством потомства. Мы, двуполая раса, считаем их гермафродитами, что совсем неверно — просто у них одна и та же особь производит… — Заметив гримаски на лицах девушек, Марк решил не вдаваться в скользкую тему и буркнул: — Словом, они весьма плодовиты. Дроми, достигший половой зрелости, может дать жизнь тысячам личинок. Они быстро развиваются и через двенадцать-четырнадцать лет получают имя и входят в низшую касту синн-ко. Но до этого они не считаются разумными существами, они — халлаха, молодь, не имеющая ценности. Девять из десяти халлаха погибают в схватках друг с другом или от когтей старших представителей вида, и это не трагедия, а естественный процесс. Если бы все халлаха выживали, Галактика была бы заполнена дроми и только дроми. Их и так сотни миллиардов, они размножаются бесконтрольно, захватывают все новые миры, и потому…

Он хотел сказать, что по этой причине Федерация и воюет с жабами, но Ксения его прервала.

— Зачем ты нам это рассказываешь? Как их способ размножения связан с изгнанием детей?

— И некоторых женщин, — добавил Марк. — Не забудь про женщин и подростков! Дело в том, что дроми почти не различают лиц гуманоидов, ни возраста нашего, ни пола, ни того, кто из нас хорош собой, а кто уродился с носом-хоботом и не желает его подкорректировать. В общем, для дроми главные показатели — рост и мощь телесных форм. Невысокие и щуплые на их взгляд — халлаха, то есть безмозглые, что даже в рабы не годятся. Их лучше уничтожить, но трупы придется сжечь, чтобы не послужили источником инфекций и болезней. Можно сжечь, но проще вывезти живых в пустыню и бросить на смерть. Что и было сделано.

Наступила тишина, лишь чуть слышно журчал двигатель да поскрипывали под гусеницами камни. Девушки молчали. Видимо, рассказанное Марком их поразило — как, собственно, могло поразить и напугать любого человека, далекого от ксенологии и контактов с чужими расами. Все знали, что эти расы существуют где-то в галактической дали, все читали о них и лицезрели чужих в голофильмах, восхищаясь красотой лоона эо или ужасаясь звероподобному обличью хапторов, но только специалистам да Секретной службе были известны детали и подробности, носившие иногда шокирующий характер. Часть этих знатоков служила инструкторами в космофлоте, так что сведения Марка пришли из первых рук и были довольно точными.

Наконец Майя, передернув плечами, сказала:

— Это… это ужасно, Марк! Они убивают собственных детей! Этих несчастных халлаха!

— У них нет такого понятия — дети, тем более собственные. Оплодотворение происходит в водной среде, в специальных бассейнах, куда попадают яйцеклетки и сперма тысяч особей, и кто тут чей потомок, сам черт не разберет. Считается, что весь клан — потомки Патриарха, старейшего в роду. — Глядя в растерянное лицо девушки, Марк мягко произнес: — Не надо, тхара, судить о них с точки зрения человеческой морали. Дроми не люди, и их жизнь не похожа на нашу.