Михаил Ахманов - Темные небеса

Однако не все пришельцы казались ей такими чудовищными и страшными. Их дроми определенно был другим — хоть не человек, но существо, не пожелавшее участвовать в убийствах. Марк сказал, что он отщепенец, изгой, но, возможно, все дроми со временем станут похожи на него?.. Майе так хотелось в это верить! Такая перемена оправдала бы гибель тысяч дроми и тысяч землян — тех, что сражались на Тхаре, и тех, что вели войну в Галактике, среди пылающих светил. Ей мнилось, что жертвы не могут быть бесцельными и что добро восторжествует над злом, пусть не сейчас, не в данный момент и не в этой жизни, но в будущем — непременно. Конечно, то была иллюзия; Вселенная приемлет жертвы равнодушно, не знает ни добра, ни зла, а у разумных существ такие категории несхожи. Добро и зло, в отличие от мировых констант, физических законов и уравнений математики, не являются понятиями универсальными, и каждая раса, каждый народ определяют их по-своему.

Но иллюзии все-таки необходимы. Те иллюзии, что поддерживают людей в трудные годы, даря надежду и забвение, имеют странное свойство превращаться в реальность. Никто не скажет, сколько нужно для этого времени и как возводить воздушные замки, что вдруг обретают прочность пирамид, однако есть какой-то тайный алгоритм подобного строительства. И Майя, чистая душа, по крайней мере знала, какие камни кладутся в фундамент постройки: любовь, понимание и терпение.

Ускорив шаг, она приблизилась к Марку, коснулась его плеча и ощутила, что этот секрет ему тоже известен.

Отряд вытянулся в тоннеле двойной шеренгой: люди с тяжелыми метателями на плечах, роботы, груженные остатками боеприпасов, два горных кибера под водительством Роя Макклоски и платформа со взрывчаткой. Старшие групп сошлись посередине, сверили показания таймеров: было двадцать два ноль пять. Ночь уже распростерла крылья над Западным Пределом, и над прибрежной равниной, как обычно, дул холодный ветер с моря. Дроми не любили холода и темноты.

Марк кивнул Рою Макклоски.

— Ваше слово, старший.

— В конце этого тоннеля пробит наклонный штрек, который выведет нас в вестибюль перед шахтой Эттерби. Будем спускаться под углом примерно двенадцать-пятнадцать градусов. Здесь, — геолог ткнул пальцем вверх, — до поверхности метров двадцать, а шахта лежит гораздо глубже. Мои киберы постарались выровнять пол, но все же идите осторожнее. Из вестибюля двигаемся прежним путем: восемь километров до тупика и четвертого вентиляционного колодца.

— Есть вопросы? — спросил Марк.

— У нас сотня человек и пятьдесят восемь УБРов, — напомнил дед Федор. — Будем подниматься в два приема, командир? Я имею в виду эту щель для вентиляции… Пару человек УБРу не вытянуть — в скафандрах и с оружием мы тяжеловаты.

— Значит, разделимся на две группы и поднимемся по очереди, — сказал Марк. — В лесу, у выхода из колодца, нас ждет транспортный диск. Первая группа займет на всякий случай оборону и будет ждать, пока роботы поднимут остальных. Потом быстро грузимся и улетаем.

— Дай нам минут сорок на поиски, — промолвил Патрик Фьерри. — Сорок минут и десяток роботов… Пока вылезает вторая группа, мы обшарим окрестности. Вдруг кто-то из людей Ан Шиая уцелел и лежит раненый в кустах.

— Это вряд ли, — заметил Чания. — У них ни стартовых шахт, ни подземных ходов нет, негде им было прятаться и некуда отступать. На верную смерть пошли…

— Думаю, экипаж диска уже проверил, кто остался жив, — сказал Тимофеев. — Но мы все равно поищем. Конечно, если командир не возражает.

— Не возражаю, — выдавил Марк. Краска бросилась ему в лицо — он забыл про отряд Ан Шиая, еще один оборонительный заслон. Но ветераны помнили. Старость не так забывчива, как молодость.

Они разошлись, и колонна неторопливо двинулась вперед. Группа деда Федора с УБРами — в авангарде, за ним Фьерри, Чания, Том Сазерленд, Жан Арли, Пономарев… Один за другим они проходили мимо Марка в покрытых пылью скафандрах, в опаленной пламенем броне, точно рыцари, сразившиеся с огнедышащим драконом. Они отступали непобежденными — старые воины Земли, стрелки и пилоты, десантники и навигаторы, звездная пехота из древних фантастических романов, в которых не все оказалось неправдой и чистым вымыслом. Они уходили, чтобы вернуться и отстоять свой Тхар; лязг оружия и тяжелая поступь звучала грозной музыкой, и чудилось, что плывут над ними простреленные знамена и где-то впереди грохочет барабан.

Марк помотал головой, и наваждение исчезло.

— Теперь мы, — сказал он и взял за руки девушек. Майя слева, Ксения справа, Мигель Кортес и дядюшка Дао впереди… Они отшагали по тоннелю метров двести, потом пришлось перестроиться — штрек, пробитый горными киберами, был нешироким, рассчитанным на габариты УБРов. Марк включил автономный режим; теперь искусственные мышцы сокращались в неспешном темпе, подстраиваясь под его шаги, словно боевой скафандр тоже утомился и жаждал отдыха. Перед ним маячила в свете фонаря фигурка Майи, стройная и изящная даже в защитном одеянии; поблескивали броневые пластины на плечах, раскачивался ствол метателя, скрипела под подошвами щебенка. Но звуки гасли в узком проходе, поглощались стенами и сводами, и постепенно Марку стало казаться, что вокруг смыкается вязкая плотная тишина. Тишина, покой, молчание… Ничего иного не бывает в земных недрах, в царстве вечной тьмы…

Пол под его ногами дрогнул. Тут же заходили ходуном стены, камни посыпались с потолка, и где-то наверху загремело, заревело, засвистело, будто сами Владыки Пустоты в громе и пламени спускались на Тхар, чтоб разобраться с правыми и виноватыми. Затряслась земля, открылись в своде широкие трещины, раскаленный воздушный поток ударил Марка в спину, швырнул на Майю, а потом их обоих — на Ксению. Они забарахтались на полу, чьи-то руки помогли им подняться, но адский грохот и тряска продолжались, словно на океанском берегу начал действовать вулкан. Это было невероятно — все поселения Тхара возводились в сейсмически устойчивых зонах, — но это было так. Казалось, что грядет землетрясение, что на поверхности буравят почву каменные глыбы и что за ними следом хлынет из кратера огненная лава.

— Остановить движение! — выкрикнул Марк. — Кто понимает, что случилось? Прошу отозваться!

— Ковровый удар из аннигиляторов, — тут же пояснил дед Федор. — Лучше нам, командир, пересидеть под землей. Хотя если влепят слишком близко, то и тут каюк.

— Бьют, похоже, по башням дроми, — раздался голос Кортеса. — Я бы отступил на астродром. Там сейчас безопаснее.

— Если забраться в самые глубокие тоннели, — добавил Чания. — Помнится мне, что аннигилятор крейсерского класса вскрывает горную породу на двенадцать с половиной метров. А тут у нас что-то новое… Помощнее будет.