Сандра Макдональд - Край бесконечности (сборник)

Она подняла на него взгляд, пожала плечами. Лицо ее было жестче, чем при первой их встрече. В волосах смешались черные и белые нити. Она улыбнулась, и он ощутил, как комок в груди растворяется.

– Я… наверно, меня занесло. Я увидел шанс, а мы могли это себе позволить…

– И ты рванулся к цели, не подумав, чем это отзовется. Ты же – Соломон Эпштейн, самый умный, правильный и методичный мужчина, какому случалось раз в жизни делать важный выбор по наитию. – Если бы не теплый смешок в ее голосе, это прозвучало бы приговором. А так – любовью.

– Зато я симпатичный, – сказал он.

– О, ты очаровательный. Просто я хотела бы заранее знать обо всех твоих новых затеях. Скажи, ты в следующий раз подумаешь о будущем?

– Да.

Они провели вечер, толкуя о мощности и эффективности, о реактивной массе и скоростном множителе. А потом перешли к ответственному планированию пенсионных накоплений и позаботились, чтоб завещания не устарели. Он чувствовал, что прощен, и надеялся, что она простит его и тогда, когда узнает, во что обходится содержание яхты. Эту ссору можно было отложить на будущее.

Днем он, как обычно, работал со своей группой. Ночами просиживал перед монитором в норе, над собственной разработкой. Кэйтлин создала в Сети группу из Лондерс Нова. Они обсуждали, каким образом компании вроде «Квиковски» могут прервать витки угроз и разногласий, в которых запутались Земля с Марсом. Иногда он слышал ее разговоры с другими участниками – о пропаганде, о различиях в моральном кодексе и прочих правдоподобных на слух абстракциях. Кэйтлин каждый раз напоминала о литии и молибдене. А теперь и о вольфрамовых сплавах. Все прочее тоже было интересно, важно, информативно и глубоко. Но, пока не докопаешься до сути, проблему не решишь. Слушая ее разговоры, он всегда гордился женой. Гуманитарию никогда не избавиться от либеральных идей, но она многого достигла.

Тем временем пора было испытывать его идеи и замыслы. Он, воспользовавшись новой системой общественного транспорта, отправился на дальнюю верфь. Вагоны на электромагнитах скользили по безвоздушным тоннелям, как медлительные снаряды гауссовой пушки. Тесно и неудобно, зато быстро. Он попал к своей яхте за час до заката солнца за крутой марсианский горизонт. Напоследок еще раз проверил слабые места изготовленной им модели, дважды прогнал диагностику и вывел корабль за пределы разреженной атмосферы. На орбите немного поплавал, наслаждаясь незнакомым ощущением невесомости, вскипятил себе в груше чай, пристегнулся к капитанскому креслу и пробежался кончиком пальца по старому сенсорному экрану.

Если он не ошибся, усовершенствование должно было дать больше шестнадцати процентов дополнительной мощности. Получив сводку, он увидел, что ошибся. Эффективность упала на четыре с половиной. Он посадил корабль и по тоннелям отправился домой, угрюмо ворча себе под нос.

Согласно новому распоряжению ООН, все марсианские корабли впредь должны были изготавливаться на верфях Буша – на орбите Земли. Местные власти этого даже не комментировали: просто продолжали запланированные стройки и торговались насчет новых. ООН распорядилась посадить все марсианские корабли для инспекционного осмотра. Семь месяцев на подготовку группы инспекторов и еще почти шесть – на перелет: так уж совпало расположение планет на орбитах. Если верфь закроют, он лишится испытательного судна. Зря он переживал – все верфи работали по-прежнему. Снова пошли слухи о войне. Соломон старался их не замечать. Уговаривал себя, что в этот раз все кончится так же, как в прошлый и позапрошлый.

Радж удивил всех, уйдя из компании. Он снял дешевую нору у самой поверхности и занялся продажей керамики ручной работы. Уверял, что счастлив как никогда. Вольтер развелась и пыталась собирать старую команду в барах. Их теперь осталось восемь человек, но редко кто поддавался на ее уговоры. Джулио с Карлом завели ребенка и оторвались от людей. Тори перешел в маленькую консультацию по химическим проблемам – контора якобы обслуживала все марсианские чартерные компании, а на самом деле существовала только за счет проекта терраформирования. Малик умер от неизлечимого рака позвоночника. Жизнь боролась, побеждала и терпела поражения. Экспериментальный двигатель Соломона почти сравнялся в эффективности с обычной моделью. Потом чуточку обогнал ее.

Почти день в день с годовщиной покупки Соломон испытал яхту заново. Если он не ошибся, эффективность должна была повыситься на четыре с половиной процента от стандартной. Он работал в машинном зале, когда запищал ручной терминал. Вызывала Кэйтлин. Он ответил:

– Что случилось?

– Мы договорились о недельном отпуске на следующий месяц? – спросила она. – Я помню, мы обсуждали, но забыла, что решили.

– Ничего не решили, да мне бы и не хотелось. Группа немного отстает от расписания.

– Непозволительно отстает?

– Нет, просто «легкое отставание».

– Ладно, тогда мы, пожалуй, съездим куда-нибудь с Мэгги Чу.

– Благословляю. Я, как закончу здесь, сразу домой.

– Хорошо, – сказала она и дала отбой.

Он проверил установку, подпаял обмотку в том месте, где на нее приходилась наибольшая нагрузка, и вернулся на капитанский мостик. Яхта прорвала редкую атмосферу и вышла на орбиту. Соломон повторил диагностику, проверил, все ли готово к старту. Почти полчаса плавал над креслом, удерживаемый только ремнями.

Запуская стартовую программу, он вспомнил, что его группа собиралась на уик-энд в Лондрес Нова, и он подумывал провести эти дни с Кэйтлин. Задумался, успела ли она уже сговориться с Мэгги или еще не поздно все изменить. И нажал пуск.

Ускорение отбросило Соломона на спинку капитанского кресла и тяжестью навалилось на грудь. Правая рука упала на живот, левая – на обивку подголовника около уха. Лодыжки вдавились в подножку.

Корабль выводит долгую песнь, гортанную, страстную и печальную. Так пел его отец в храме. Он понимает, что здесь умрет. Слишком разогнался и ушел слишком далеко от помощи. На какое-то время – может быть, навсегда – его яхточка станет рекордсменом среди пилотируемых кораблей по удалению от гравитационного колодца Земли. Спецификацию модели найдут в его норе. Кэйтлин умница, она сумеет продать разработку. Денег ей хватит на всю жизнь, сможет устроиться по-королевски. Если не о себе, так о ней он хорошо позаботился.

Будь у него управление, мог бы долететь до пояса астероидов. Мог бы отправиться в систему Юпитера, стать первым человеком, ступившим на Европу и Ганимед. Однако не выйдет – этим человеком станет кто-то другой. Зато тех, кто доберется, донесет туда его двигатель.

А война! Если расстояние измеряется временем, Марс окажется близко, очень близко к Земле, а Земля все так же далека от Марса. Такая асимметрия изменит все. Интересно, что они сумеют выторговать? Как станут действовать? Теперь литий, молибден и вольфрам в пределах досягаемости добывающих компаний – в неограниченном количестве. В поясе астероидов, на лунах Сатурна и Юпитера. То, что мешало Марсу с Землей заключить прочный мир, больше не играет роли.