Хюберт Лампо - Дорога воспоминаний. Сборник научно-фантастических произведений

Само собой понятно, что эти сверхтемы взаимно переплетаются, хотя и не обязательно все вместе присутствуют в любом произведении. Фантастика закономерно оказывается в этом круге, потому что, во-первых, мы всегда были окружены неведомым, а, во-вторых, в нас самих присутствует фантастическое «я» нашего воображения. Литература этого не могла не заметить, она это отражала и отражает, используя фантастический элемент то как тему, то как приём.

Но вот жизнь стала быстро меняться, чего прежде не было. Постепенно стало ясно, что будущее влечёт за собой не просто житейские перемены, что завтрашний день несёт в себе новое качество. Человек перед лицом Будущего! Вот что стало злободневным и новой темой вошло в литературу. И трансформировало фантастику. Именно она более всего и прежде всего отозвалась на это принципиальное изменение действительности. Почему так произошло, почему именно в фантастике, а не в обычной прозе особенно громко зазвучала тема Будущего, тема человека перед лицом Будущего?

Ответ прост: будущее несло с собой новую фантастику жизни. Ведь что такое для наших прадедов, а то и дедов космические полёты и даже обыденный ныне телевизор? Фантастика, сказка…

Казалось бы, невероятное, невозможное, фантастическое стало сбываться по воле человека. Так тема «человек перед лицом Будущего» сплелась с темой «человек перед лицом Невероятного».

Сам термин «научная фантастика», возможно, не совсем удачен. Так или иначе писатели, которых захватила эта новая тематика, будучи реалистами (или романтиками, как представленный в сборнике Ф. Карсак), не могли решать возникающие перед ними художественные задачи без опоры на науку. Ведь для того, чтобы отразить новое явление жизни, представить, чем обернётся прогресс для человека, как под его воздействием изменится духовный мир, надо очень пристально вглядеться в будущее, проиграть в уме или на бумаге различные его варианты. В том числе самые невероятные, потому что далеко не всегда можно заранее угадать, что сбудется, а что нет. Без интереса к науке, без знания её основ и перспектив, без введения её как действующей силы сделать это непросто. Пренебрежение этим могло обернуться и даже для мастеров часто оборачивается художественной неудачей. Хотя, конечно, сама по себе такая мысленная проработка не гарантирует успеха, ибо, повторяю, научная фантастика подчиняется законам литературы, а не науки.

Наиболее нагляден пример такой проработки «поля действия», пожалуй, в рассказе Белькампо «Дорога воспоминаний», который и дал название всему сборнику. Первые страницы даже выглядят популяризацией достижений и перспектив нейрохирургии (мимоходом заметим, что кое-что здесь уже успело устареть и не всё так уж точно). Но это не более чем трамплин, подход к той самой теме, о которой шла речь: человек и Будущее. Рассказ-то об этом: вот фантастическая, и в принципе возможная перспектива, а вот человек и что тогда произойдёт с его духовным миром? Неявно в рассказе присутствует и другая, уже традиционная, тема литературы — человек и общество. Впрочем, почему неявно? Общество купли-продажи оставлено неизменным, всё происходящее рассматривается на его фоне. Уверен, что автор сделал это сознательно. Вот, посмотрите, словно говорит он, что может произойти с человеком, если наука и техника будут стремительно развиваться, а общественные отношения нет. Устраивает вас такое Будущее?

«Научно-фантастическая» проработка темы в той или иной мере свойственна большинству рассказов сборника. Но не всем. Ничего похожего, например, нет в рассказе выдающегося итальянского писателя Джанни Родари «Карлино, Карло, Карлитто, или как бороться со скверными привычками у детей». На свет появляется младенец с феноменальными способностями. Как, почему, откуда они — неважно, никаких квазинаучных объяснений писатель не даёт. Не потому, что не смог их найти, а потому, что избрал другую тему и другую художественную задачу, не человек перед лицом Будущего, а «человек и общество». Фантастика здесь служит целям скорей сатиры, чем проникновения в грядущую реальность. Привлечение атрибутов науки было бы здесь художественно неоправданно.

Но всякое подлинно литературное произведение неоднозначно. Образ Карлино в какой-то мере является символом скрытых возможностей человека. Заброшенный в мещанскую, буржуазную среду сверхгений — вот он кто. Не терпят такое общество, такая среда никаких гениев, душат их в колыбели, требуют «будь, как все?» Тем самым они отказываются и от Будущего, в котором могли бы раскрыться невиданные таланты и способности человека.

Научная фантастика, помимо прочего, ввела в литературу героя, какого в ней прежде не было. Обратимся к рассказу Мориса Ренара «Туманный день». Фантастическая экскурсия в прошлое поначалу выглядит в нём чем-то самодовлеющим, люди выписаны схематично, это своего рода «глаза», призванные фиксировать облик иной геологической эпохи. Может быть, М. Ренар неумелый художник? Писатель, которому не даются характеры? Однако пейзаж зрим, автор мыслит образами и тогда, когда описывает обстановку, и тогда, когда дело касается переживаний человека. Нет, тут что-то другое. И точно: под конец всё встаёт на свои места. Главный-то герой, оказывается, не геолог, не его приятель, а весь человеческий род! Вот нейтральный образ, вот на что работает сюжет, вот чему подчинено всё остальное.

Примерно то же самое и в рассказе Яцека Савашкевича «Мы позволили им улететь». Снова в центре внимания не столько конкретный человек, сколько род человеческий, его судьба в туманных далях грядущего. Описан фантастический, едва ли осуществимый в действительности вариант, но «сказка ложь, да в ней намёк…» — В какой-то мере это верно и для фантастики.

В ней усиливается нравственный поиск. Он всегда в ней присутствовал, ярко проступал в творчестве ведущих мастеров, но были десятилетия, когда массив научной фантастики выглядел иначе. Порою самодовлеющим оказывался технический антураж, головоломный сюжет, на передний план выпирала какая-нибудь сногсшибательная фантастическая идея. Всевозможные «киберы» заслоняли человека, художественное начало умалялось. Отчасти это было связано с новизной и сложностью тематики, её неосвоенностью, неотработанностью арсенала художественных средств, отчасти с тем, что и читатель был заворожён победной поступью научно-технического прогресса, многих прежде всего и более всего интересовали те же «киберы», Однако шло время и восприятие происходящего изменилось, да и в самой научной фантастике произошло накопление художественного опыта. Стало ясно: киберы будут, подумаем лучше о человеке! О человеке в грядущем мире киберов и всяких других чудес НТР. О социальных, нравственных и прочих последствиях научно-технического прогресса.