Владимир Немцов - Избранные сочинения в 2 томах. Том 1

Наконец дом перестал расти. Из-под воды показались гусеничные цепи. Каждое звено цепи напоминало зеркальную дверь. Такими их видела Мариам… Слезы радости выступили на глазах. Ей хотелось смеяться от счастья. Это счастье — Васильева, ее и всех-всех, кто был в этот момент на палубе, на берегу, всюду на нашей земле!..

Она смеялась и видела, будто этот дом вышел из воды и пошел искать себе место на бакинских улицах. Он по праву мог бы стать рядом с новыми домами на улице Шаумяна.

Мариам представила себе, как этот дом путешествует по городу: шлеп-шлеп гусеницами. Дом спускается вниз по Коммунистической… Ему тесно, он толкает другие дома и не может даже извиниться…

Она взглянула снизу вверх на Васильева и снова стала наблюдать за ожившим домом.

Погасли огни иллюминаторов. На балконе что-то зашипело. Медленно поднималась вверх тяжелая круглая дверь. Она повисла над черным провалом бокового люка, как крыша над крыльцом.

«Калтыш» приблизился к дому настолько, что можно было различить сварные швы на решетках балкона.

На палубе все застыли в ожидании. Наклонись всем телом вперед, в напряженном внимании стоял капитан «Калтыша», а дальше по всему борту выстроилась вся его команда.

Из двери подводного дома долго никто не показывался, как бы испытывая терпение команды и пассажиров судна…

Наконец на балкон вышел человек в кожаном костюме.

Солнечный луч скользнул между разорванными ветром клочьями тумана и заиграл на лице радостного и взволнованного человека. Это был Гасанов…

Он зажмурился, прикрыл глаза ладонью, как бы защищаясь от яркого света, затем снова открыл их, внимательно оглядел каждого из своих друзей, стоящих у борта, приветливо улыбнулся им и… тут увидел Васильева.

Он не поверил… Упираясь руками в перила балкона, как бы готовясь прыгнуть туда, к нему, на палубу, Гасанов не мог оторвать взгляда от знакомого лица.

— Салам, Ибрагим! — услышал он голос Рустамова. — Ну как, узнаешь?

Гасанов молча протягивал к Васильеву дрожащие от волнения и усталости руки.

«Калтыш» подходит ближе. Как сильно бьется сердце! Каких нечеловеческих усилий стоили ему эти дни! Сколько раз он хотел бросить безумную затею — поднять затонувший дом. Ломались трубы, скользили по гладкой стали и упирались в дно. Несколько раз вновь прорывалась вода в буровую. Дом плавал на глубине двадцати метров, постепенно опускаясь вниз. Гасанову пришлось самому спуститься в водолазном костюме на крышу плавающего дома…

Танкер правым бортом медленно приближается к зеркальным плоскостям гусениц. Сейчас Гасанов встретится с конструктором подводного дома. Он передаст ему его творение. Он хорошо знает, что лучшего подарка для него не может быть.

По-разному люди думают о счастье. Вспоминают, ищут в прожитой жизни вспышки особенно ярких минут.

У инженера Гасанова эта минута наступила сейчас…

Он сбежал вниз по лестнице, к нижнему люку, откуда уже перекинули трап на борт танкера… Вот он на палубе.

Навстречу ему приближался Васильев.

— Мне трудно говорить, — глухо, почти шепотом сказал он, сжимая руку Ибрагима. — Ты сам знаешь, что ты сделал для меня… И не только для меня, а для всех… — Он замолчал и, тревожно всматриваясь в глаза Гасанова, спросил: — Ты его видел… Ты веришь в него?

— Я в тебя верю, Александр Петрович, — подчеркнул Ибрагим. — Ты большой инженер… Твои танки пойдут по дну. Их будет много. И, может быть, не только здесь… Они пойдут по дну океанов. Откроют нам новые богатства.

— Мы будем работать вместе. Понимаешь, вместе! — Васильев обнял его и спросил: — Но как ты мог достать его? Драгоценная твоя голова!

— Вот теперь я знаю, что не все наши пословицы правильны, неожиданно заключил Рустамов, подходя вместе с директором к инженерам.

— Да не может быть! — иронически заметил Агаев, вынув трубку изо рта.

— Почему не может? Может! Вот, например: «Вещь хороша, когда новая, а друг — когда старый». Неправильно! Не всегда так бывает. Вот смотри, — указал он на инженеров: — совсем новые друзья, но кто может сказать, что их дружба не настоящая!

Жмурясь от солнца, стояли на балконе все обитатели подводного дома.

Саида, которая уже успела прилететь сюда на гидросамолете, с радостным волнением смотрела на них. Теперь она вместе с друзьями займется новыми аппаратами. Подводный дом… Плавучий остров… Работы непочатый край. Вот они, друзья! И старый мастер Ага Керимов, который сейчас не мог оторвать глаз от человека, спасшего ему и его товарищам жизнь. И мастер Пахомов, тайком утиравший невольную слезу радости. И счастливый Нури, горевший от нетерпения прыгнуть с балкона прямо на палубу, к Александру Петровичу. И вечно смешливый украинец Опанасенко. И все техники — рабочие, бурильщики, монтеры…

— Надо торопиться, — проговорил Рустамов. — Нас уже ждут в городе.

— Я останусь здесь, — сказал Васильев, подходя вместе с Гасановым к трапу подводного дома.

— Нельзя, Александр Петрович, — возразил Pycтaмов. — Там все хотят видеть живого Васильева. Нам даже могут не поверить, что тебя нашли. Никак нельзя, обидишь всех…

Васильев в нерешительности остановился у трапа. Он, видимо, колебался. Конечно, в городе быть необходимо. Надо все узнать об Алексее, позвонить в Москву. Но уж слишком велико было искушение сейчас, именно сейчас, осмотреть, проверить все до последнего винтика в подводном доме! Вновь пройти по его коридорам, зайти в штурманскую рубку, буровую…

Рустамов чувствовал, как хочется инженеру снова вернуться к своему созданию, но он также знал и о его сомнениях.

— Вот что, дорогой, — обратился к нему парторг: — «Два арбуза не удержишь одной рукой»… Надо выбирать… Я прошу тебя: поедем в город. Сразу же позвоним в Москву, в Министерство иностранных дел, насчет Алексея.

— Две радиограммы! — К Агаеву, запыхавшись, подбежал вихрастый паренек из радиорубки.

Директор развернул сначала один листок, затем другой и тепло улыбнулся:

— Очень беспокоятся о тебе, Александр Петрович. Спрашивают, не можешь ли ты, а также товарищи Синицкий и Ибрагим, приехать сегодня к нашим руководителям… Эта радиограмма — из ЦК и Совета Министров. А эта…

— Ты не сомневайся, — обратился Ибрагим к Васильеву: — все моторы работают нормально. Кроме повреждений в буровой, подводный дом совсем не пострадал.

Васильев помедлил, затем решительно зашагал обратно на палубу. Он оглядывался на балкон, где стояли его друзья, и не находил слов от переполнившего его чувства.

Подойдя к Мариам, инженер хотел ей что-то сказать, но не мог оторвать взгляда от своего сооружения. Казалось, он не видел его долгие годы.

— А эта радиограмма, — между тем продолжал директор, — из Москвы… Вот ведь как быстро стало известно! Поздравляют тебя с большой победой, с открытием новых нефтяных пластов в тех глубинах, куда еще не опускался ни один человек… А также приветствуют тебя, Ибрагим, за удачное решение подъема подводного дома. Обоим вам желают счастливой совместной работы.