Иван Васильев - Еще один шанс. Часть 1

- Нет, - путник покачал головой и перевел задумчивый взгляд на собеседника. - В этом учебном руководстве пишут, что архитекторы и живописцы семнадцатого столетия были сплошь мужского пола и состояли в московской Оружейной палате. Именно, там находились лучшие мастера по видам искусств, в том числе и живописи...

Странник с деловым видом обслюнявил палец и, перевернув страницу, хитро посмотрел на седого майора. - Так, что хочешь, не хочешь, придется твою пассию отправлять в Москву. Будет учиться, а на каникулы после сессии приезжать к нам в гости с подарками. А в обратную сторону мы ей торжественно выдадим два мешка таганофеля. Пусть устроит рекламные акции для юных талантов, проживающих в общежитии.

Пашка нахмурился и раздраженно заерзал в кресле. Куда-либо отпускать "С глаз долой и из сердца вон" любимую девушку, тем более на обучение к какому-либо озабоченному, слюнявому, патлатому, как он считал "воятелю-живописцу-натурщику", ему сильно не хотелось.

Рязанцев чувствуя недовольство компаньона, ухмыльнулся, подпер рукой подбородок, после чего снова углубился в поиски кандидата. - Так, этот не пойдет - молод "есчо", - Он с сосредоточением листал очередное справочное творение. - А этот, наоборот уже два года как "коньки отбросил". - Алексей что-то посчитал в уме. Позагибал пальцы на руке. Глубоко вздохнул. Покачал подбородком. Переговорив с кем-то наедине, выдал ответ. - Ну да, точно! Ровно восемьсот двенадцать дней. - После чего вновь продолжил рассматривать какие-то таблицы. - Этот только ложки с горшками умет раскрашивать, - А этот, ещё при жизни был признан психом и полным неодекватом... - Внезапно искатель хмыкнул и развернул книгу в сторону собеседника. - Ты только посмотри, какой интересный экземпляр! Просто красавчик и сердцеед! - Путник показал рисунок крупного, брутального человека похожего на Гошу Куценко. - Жил и творил как раз в то время. Звали Симон Таратохин. Имел задатки стать талантливым иконописцем. Один из первых начал уделять внимания стройности описываемых силуэтов, изысканности и плавности линий. Да, - Синеглазый лектор потерев лоб, добавил. - Тут в сносках пишут, что несколько раз был женат и имел более двенадцати детей!

- Вот, наверное, из-за этого! - Алексей значительно поднял указательный палец к верху. - Он так и не стал настоящим профи - мастером своего дела. Но! Если, попытаться всё изменить. Немножко взять и подправить ему биографию. Скажем, вырвать его из окружающей, вредной женской среды - то всё может измениться! Симон одумается, остепениться, и станет талантливым педагогом - наставником. Заведет себе учеников, обучит их и сделает из нашей Варвары настоящий, творческий самородок.

- Издеваешься что ли? - Пашка резко вскочил с кресла и нервно заходил по комнате. - Ты, хочешь отправить Варю учиться в Москву, к какому-то, там - Траха-тохину. И всё ради того чтобы он стал известным? И одних поклонниц поменял на других? - Ревнивиц сморщился и недовольно забурчал себе по нос. - У него, поди, и так баб было, - как у дурака махорки? Испортит мне девочку. Вскружит ей голову. "Канделябров" на уши понавесит. А потом ищи его с фонарями на том свете. Нет, нам такой учёбы не надо...

- Вот смотри, что про него пишут благодарные потомки: - Алексей не обращая внимания на причитания бравого десантника, продолжал потихоньку подтрунивать над коллегой. - Таратохин имел реалистичное воображение. В своих работах уделял внимание изысканности талии, миниатюрной выписанности лица, рук. - Путник задорно приподнял одну бровь и прицокнул языком. После чего выдал свое резюме. - По-моему нормальный художник. Ученицам должен нравиться. Тебе-то он, чем не угодил?

- Всем! - прорычал пылкий влюбленный. - Фамилия не нравиться. Руки кривые. И... - преподаёт плохо и рисует как курица лапой... Да, и вообще - нет доверия к нему! - Пехота "сквасившись" посмотрел на Рязанцева. - Не нравиться он мне и точка!

- Ну, знаешь, "Иван Царевич" - тебе не угодить! Тот слепой, другой кривой, третий детей завел от разных жен... Вот, что! - Путник возмущенно защелкал пальцами. - Выбирай сам. Давай, открывай энциклопедию по допетровской Руси и штудируй. А то у меня создается впечатление, что мне заняться нечем, кроме того как искать учителя твоей подруге? Я лучше на кухню пойду - чайку заварю. Сосисок с яйцами, пожарю.

- Она мне не подруга! - огрызнулся седовласый. Лицо бывшего военного внезапно залила бурая краска. Он смущенно отвел взгляд в сторону.

- Тем более, - вояжер захлопнул книгу и положил её на стол. - Чего ты тогда "кипятишся"?

- Кстати, Алексей? - десантник неожиданно остановился и прищурился. - А почему мы выбираем кандидатов только в Москве? У нас, что появился принцип? Раз уж начали искать лучшего - давай всех смотреть. Вдруг за границей варианты появятся? Голубые... - там или немощные? Европа всегда такими кренделями славилась!

- В других странах? - Рязанцев удивленно приподнял бровь. - Что? Я не ослышался? Ты Варвару за кордон отпустишь? - Он удивленно заморгал глазами. Заломил руки. - Я так понимаю, до этого разговора мы даже соседнюю деревню в расчет не брали - расстояние видите ли большое. Люди незнакомые. И про Москву я так - ради смеха заговорил. И вдруг оказывается, мы не шутим, а уже давно ведем серьезный, деловой разговор. И главное... - готовы отправить нашу подопечную куда угодно - хоть к черту на кулички? - Путник подавшись внутреннему настроению начал цитировать былинное сказание. - И ждет её теперь дорога дальняя, в край неведомый... - на чужбину, к ворогам! Где даже русским духом не пахнет. Как же так, Паша?

- А кто сказал, что она куда-то поедет? К кому-то кто её где-то ждет? - в этот раз уже Пехота картинно вздернул подбородок и улыбнулся во весь рот. Глаза заблестели от возбуждения. Яркая мысль озарила его голову. - Дома пусть сидит - под присмотром! Нечего по заграницам мотаться!

- Не понял? - Алексей вмиг стал серьезным. Выпрямился в кресле. Приготовился внимательно слушать собеседника. - Так! У нашего влюбленного появился план! - Он хлопнул в ладоши и интенсивно потер их. - Давай, майор, объясняй! Вижу, задумал что-то - ужасное и интересное!

***

Ноябрь 1683 года .

Голландия. Небольшой город Дордрехт.

Неприметная т аверна "Утиное яйцо".

Было уже поздно, и солнце давно спряталось за серыми городскими домами. На улицах города опустились вечерние сумерки, стемнело. Однако в наступившей темноте приветливо светились окна таверны, приманивая своими огоньками обычных своих посетителей.

В низеньком, полупустом помещении таверны, сильно закопченном дымом, где на вывеске были грубо намалеваны утка с яйцом, за дальним от барной стойки столом расположились два посетителя. Один из них был высоким, сухощавым с глубоко посаженными глазами, пожилым человеком. Он изрядно перепив спиртного, продолжал "изливать" душу неизвестному молодому собеседнику. Старец постоянно вздыхая, с горечью вспоминал далекие, почти забытые эпизоды своей жизни.