Артур Газаров - Меч и топор

— Раньше все были довольны, всем безумно нравилась моя работа. Только вам почему-то не подходит, что конкретно здесь не так, — раздраженно ответил Николай.

— Где вы раньше работали? — поднял голову Алексей.

— Я снимал в СМИ, был на ведущих каналах, затем работал на самых популярных телесериалах.

— Оно-то и видно. Вам снимать только сопливые любовные истории, — огрызнулся Алексей.

— Дайте конкретное указание, что и как снимать, что вы собираетесь показать и т. д. Неплохо образцы тех фильмов, которые на ваш взгляд являются лучшими.

— Ничего я давать не собираюсь. Мы поищем другого оператора, — сухо ответил Алексей.

— Я не совсем понимаю, у нас ведь контракт…

— Его можно разорвать. Нам нужна работа, а не бумажки.

— Давайте мы не будем ссориться. Вы доснимете начатое, недели две поработаем. А там и вы найдете себе что-то и мы подыщем, наверное, нового оператора, — вмешалась Наталья.

— Нет, пусть уходит сейчас. Я с таким оператором работать не могу, — громко бросил Алексей.

— Что значит не могу, до этого ведь работал? — ответила Наталья.

— Нет и точка.

— Вместо того чтобы сбивчиво давать туманные указания, лучше бы с самого начала объяснили и показали, что и как нужно, что собственно вы хотите видеть на экране, — пожал плечами Ник.

— Я с самого начала все показывал, тысячу раз объяснял, сам танцевал перед камерой… вам все это по барабану, вы сама знаменитость и не мне вас учить. Но этот фильм дело всей моей жизни и я не позволю его портить!

Дальше ситуация накалилась, Алексей подошел к нему и выпалил все, что хотел в не самой приятной форме. Дело чуть не дошло до драки.

После этого Наталья увела Алексея, Ник ушел, обещая ему проблемы.

— Что ты как школьник полез… — прикрикнула Наталья.

— А что он…

— Все остановись! Хватит! Ты тоже не прав, даже если он что-то снял неправильно, можно ведь объяснить человеку, показать что к чему.

— Ага, опытный, профессиональный кинооператор, а я ему что-то должен еще объяснять. Это ему в институте должны были втолковать. Для чего мы ему платим столько денег…

— Что, по-твоему, не так?

— Он должен был сам во всем разобраться, вникнуть, изучить вопрос, прокрутить все в своей голове…

— Ну да, конечно, пересмотреть кучу фильмов, сюжетов. Сам-то веришь в это? Ему снимать надо, деньги зарабатывать, а не переучиваться.

— Конечно, конечно…

— Ты на самом деле так думаешь? — прищурилась Наталья.

— Да.

— Ну и зря.

— Почему? — искренне удивился Алексей.

— Да потому. Он как оператор — профи, но специализация у него другая. Ты, как фотограф должен это понимать. Если ты снимаешь всю жизнь в театрах, это не значит, что ты прекрасно снимешь свадьбу или не завалишь военный репортаж.

— Да. Да. Это не его специализация, понимаю. Надо было нам другого кинооператора искать. Что-то на меня нашло, не знаю, как будто я сам себе не принадлежал. Ладно, я был не прав, погорячился.

— Человека обидел…

— Хм. Что теперь мне делать?

— Спокойно поговорить с ним. Договориться с человеком никогда не поздно, нужно выждать некоторое время и обсудить все без лишних эмоций. Понятно? — Наталья выразительно глянула на него.

— Нет, я не смогу с ним работать. Может и права ты, но я буду искать нового оператора.

Кинооператор вставлял палки в колеса, вредничал. Немало потрепал Алексею нервов. Они часто ссорились, спорили до хрипоты, однажды даже дело дошло до драки. Целую неделю работа простаивала, Алексей сильно поколотил Николая, тот не мог работать. Но через восемь дней все-таки вышел на работу, и как ни в чем не бывало, приступил к своими обязанностям. Алексей заметил, что снимать он стал немного лучше, кое-что из сказанного себе уяснил. Пересилив себя, Алексей каждый день садился рядом с оператором, работали они вместе. Показывал, как нужно строить кадр, какую оптику использовать, подсказывал ракурсы, переставлял освещение по-своему. Все это не могло нравиться Николаю, но тот постепенно привыкал к новым условиям. Иногда возмущался, нередко ворчал, но учился снимать по-другому. Многие сцены снимались столько раз, что к концу работы у Николая глаза становились красными и сонными, лицо казалось изможденным. Алексей заставлял добиться желаемого, часто съемки затягивались до ночи. Со временем не считались.

Наконец, отсняли первый фильм.

Правда Алексей заметно осунулся, стал чувствовать себя хуже и даже заболел. Часто он забывал поесть, после съемок мучила жажда, практически весь день ничего не ел и не пил.

Всем туристическим бизнесом занималась Наталья, Алексей полностью ушел в кино. Она его практически не видела. В конце она ему устроила самую настоящую чистку, когда свалился с ног, после которой решил взять на работу режиссера и заняться другими делами. Сил находиться на съемочной площадке у него не оставалось, да и с оператором устал воевать. Правда занятия с Николаем пошли на пользу, он многому научился у Алексея. К тому же взяли на работу второго оператора, имеющего большой опыт съемки всевозможных боевиков.

Со временем Алексей стал приходить в себя. Но все равно он заметно сдал. Слишком много энергии ушло на подготовку и съемку фильма, да и дела в турфирме требовали столько сил, что всего оказалось слишком много. Наталья настаивала на том, что ему сейчас необходимо всерьез взяться за собственное здоровье, остальное подождет.

Алексей вновь вернулся к делам турфирмы, при этом сам частенько стал выезжать на экскурсии, иногда тренировался в школе.

Ему как воздух нужно было сменить занятие — как только он приезжал на съемки, все проблемы разом сваливались на голову. Пусть работает новый режиссер, у него нервы стальные, у него профессиональный иммунитет, он все выдержит…

Алексей сидел в офисе, пахло новым линолеумом. Стародубцев листал старые фотографии, вспоминая былые времена, мыслями глубоко ушел в прошлое…

В последнее время Наталья стала замечать, что стал он каким-то вялым, инертным, безразличным. Все чаще ему хотелось посидеть за компьютером, уйти в воспоминания. Алексей превращался в зрителя, а не участника событий, отходил на второй план, интерес к жизни стремительно угасал. Появилась апатия, нередко на многие ее предложения он пожимал плечами — какой смысл двигаться дальше, все равно в жизни ничего не изменить, добра не прибавится, зла не уменьшится, людей не перевоспитать, не переубедить… каждый остается рабом собственных привычек, слабостей и вообще какой смысл во всей этой суете…

Наталья видела, что он становится, если вещи называть своими именами — овощем, причем такое пессимистичное настроение вызывает нерадостные последствия. То у него проблемы с желудком, то сердце прихватит… весь расклеивается на глазах…