Артур Газаров - Меч и топор

— Да, конечно, — Стародубцев допил кофе, выбросил синтетическую чашку, внешне на вид и на ощупь ничем не отличающуюся от фарфоровой в корзину, соединенную с мусоропроводом.

— Почему конечно? — поднял голову сеточник, внимательно разглядывая Алексея.

— Я решил начать путешествовать, вот только сейчас за всю свою жизнь мне, наконец, удалось побывать за пределами родной планеты, до этого я не покидал Землю, — пояснил Алексей, в глубине души возмущаясь тем, что сеточник, прекрасно все зная, задает такие ненужные вопросы. Хотя, вероятно, этим он пытается что-то для себя выяснить. Но что именно? Может быть, испытывает на правдивость, либо заподозрил какой-то скрытый смысл, либо получил от кого-то особое поручение.

— Вы сюда направились в поисках новых впечатлений? Вы любитель приключений или у вас другие интересы, — зевнув, делая вид, что все это ему совершенно безразлично, и он лишь формально выполняет обязанности, сеточник провел рукой по коротко стриженому затылку.

Стародубцев подошел к автомату, набрал код, похоже, он вполне успеет выпить и вторую чашечку.

— В какой-то степени да, вы правы — именно за впечатлениями я сюда и направился. Но, что касается приключений, пожалуй, нет, они меня совершенно не интересуют.

Стародубцев давно привык отвечать на вопросы коротко и лаконично, отвечая лишь на поставленный вопрос так, чтобы не давать лишнюю информацию, зачем ему зацепка, по которой он может высказать ненужное. Они ведь все фиксируют, могут когда-нибудь припомнить сказанное, причем и пять и десять лет назад. Надо быть осторожным в собственных высказываниях. Как говорится, слово не воробей — вылетит, попробуй, догони.

— Ваши родные знают о вашем местонахождении или вы отправились, никого не предупреждая? — добавил сеточник после непродолжительной паузы.

— Хм, это имеет какое-то значение? — пожал плечами Алексей, отхлебывая кофе.

— Нет, но так, просто любопытно? — сеточник изобразил на лице некоторое подобие улыбки, скривив тонкие губы.

Он точно пытается меня вывести из равновесия или определить границы моего терпения, подумал Стародубцев. Ну что ж в таком случае — не дождетесь… не таких зануд видали. Спросит меня, отвечу. Такой как этот тип далеко пойдет, обязательно выслужится до большого начальника.

— Среди множества прочих миров выбран именно этот, чем обоснован такой выбор? — хитро улыбнулся сеточник, усердно достукивая текст на клавиатуре.

— Да так, бесхитростный элемент случайности, — развел руками Алексей.

— Ну ладно. Допустим. Вы довольны первой вылазкой? — поднял брови сеточник.

— Угу, — кивнул Алексей.

— В будущем вы еще планируете поездки?

— Почему бы нет, но сейчас пока окончательное решение принять сложно, — Стародубцев почесал левую ладонь, которую в этот миг будто что-то раздирало изнутри.

— Мне требуется еще кое-что выяснить, вы не станете возражать? — сеточник продолжил работу за компьютером.

— Я бы мог все изложить в письменном виде заранее, если бы знал, какая информация вам будет интересна, но ведь все эти вопросы не разглашаются, — негромко ответил Алексей.

— Извините, но вы не можете знать, что нас заинтересует. Поэтому абсолютно любые вопросы могут нас на самом деле заинтересовать. Вы, конечно, можете отказаться от ответов, если хотите. Мы никого не должны принуждать — свобода превыше всего, — покивал сеточник.

— Но тогда почему бы вам не выяснить интересующую вас информацию по своим зашифрованным каналам? — широко раскрыл глаза Алексей.

— Мы будем вынуждены обратиться к властям, а они в свою очередь сообщат нам, такова схема межсистемного взаимодействия. Ведь это касается всеобщей безопасности, сами понимаете, вопрос далеко не последний, — с важностью в голосе пояснил сеточник. Он посмотрел на часы, затем достал из ящика стола коробочку, высыпал на ладонь пару таблеток и проглотил, пригнув голову. Пальцы у него были короткие, непривычно толстые с широкими ногтями.

— Здесь мне кажется, стоит выяснить все вопросы, это действительно чрезвычайно важно, — пробурчал Алексей.

Сеточник достал флешку, вставил ее в слот компьютера.

— Да, теперь вы можете приступить к оформлению багажа. Все в порядке. Что вы провозите с собой?

— Фототехника, личные вещи. Пара книг, — пожал плечами Алексей.

— Книги? В наш век? Странно! Их же проще читать на планшете, а еще удобнее даже слушать аудиокниги?

— Попробую объяснить. Когда кто-то читает текст, вы заняты еще и другими делами, мысли постоянно куда-то уплывают. Вы не можете остановиться, подумать, перечитать. Технически можно, но на деле это далеко не совсем удобно. Да и для восприятия текст более привычен в напечатанном на бумаге виде. Что касается текста электронных устройств, мне не нравится, он не заменит напечатанную книгу, это интереснее. Текст на дисплее не доставляет того особого удовольствия, которое трудно передать словами. В конце концов, книга дает возможность работать воображению, а вся эта электроника, ну она из другой оперы…

— Стародубцев, зачем вы от меня кое-что скрываете? — прищурив левый глаз, поинтересовался сеточник.

— У меня нет ничего такого, что стоило бы прятать от кого-либо.

Сеточник о чем-то думал, изучая что-то на экране компьютера.

— Вы не будете возражать, если просмотрим содержимое всех ваших носителей информации, флешки, карты памяти, жесткий диск? — губы сеточника растянулись в полуулыбке.

Алексей кивнул:

— Разумеется, это ваше право. Я не могу вам сказать нет.

— Хорошо.

Сеточник с особым усердием принялся выполнять сказанное. На большом дисплее, укрепленном на стене, отображались каталоги и файлы — все содержимое носителей. Затем он просмотрел фотографии, отснятые Алексеем за последнее время.

— А вы, как я вижу, сделали немало хороших снимков? — лицо посветлело.

— Да. Я фотографировал много, собственно для этого сюда и направился.

— Вы не будете возражать, если я посмотрю на мониторе вашу работу? — с оживлением в голосе спросил сеточник.

Вот прилепился, собака. Точно ему сегодня заняться больше нечем, подумал, Алексей. Хотел было высказать все, что он думает об этих хорошо оплачиваемых бездельниках, но усилием воли заставил себя помолчать. За всю жизнь он немало набил шишек из-за непослушного языка. Всех не перевоспитаешь и не переделаешь, пусть каждый идет своим путем, пока не разберется что — к чему в этой жизни.

— Что ж, давайте посмотрим, если вам это интересно, — Алексей изобразил вежливую улыбку на лице. Наверное, из него получился бы отличный актер, легко удавалось выразить искрение эмоции, причем так, что со стороны невозможно определить, что имеет место всего лишь игра. Он мог убедительно изобразить, если требовалось — радость, печаль, сильное расстройство или неподдельное сочувствие. В нем сочетались одновременно многие качества. При всем этом он был довольно вспыльчивым и эмоциональным человеком, мог высказать любому прямо в лицо все, что он думает, совершенно не различая, как его собеседник воспримет замечание или критику.