Александр Бердник - Сердце Вселенной. Повести

— Куда он? — удивился Генрих.

— Тихо, — погрозил пальцем Педро. — Так надо.

Старик-рыбак исчез в темноте. В дверь громко постучали.

— Войдите, — спокойно сказал Педро.

Дверь распахнулась, вошли полисмены, но Шрат, отодвинув их, выступил вперед. На его мокром от брызг лице можно было прочесть сложную гамму волновавших его чувств — радость, удивление, льстивость и непреклонную решимость во что бы то ни стало добиться своей цели.

— Коллега! Невероятно! Нам сообщили, что на этом островке произошло чудо! Человек с неба! Я сразу подумал, что это вы! И сразу же сюда! Собирайтесь, поедем!

Генрих, выслушав с утомленным и равнодушным видом пылкую тираду профессора, насмешливо улыбнулся.

— За мной, говорите? А полисмены зачем?

Шрат смущенно развел руками.

— Вы понимаете… катер военный… И потом… мы не были твердо уверены, что это вы. Но отчего вы не рассказываете, что с вами случилось? Почему вы тогда — во время эксперимента — не вернулись назад? Где Люси? И как вы очутились здесь?

Благоразумие подсказывало Генриху, что самый легкий путь — это обмануть Шрата, войти к нему в доверие и с его помощью опять вернуться к Люси и Геону. Но совесть восставала. Нет, нет! Любой обман, даже из высоких побуждений, принижает человека! Обманув, он будет недостоин войти в тот изумительный мир, где все окружающее, природа, солнце, обнажают и показывают внутреннюю сущность человека. Нет, он, Генрих, не унизится до лжи. Он не изменит ни себе, ни Люси, оправдает доверие Геона, ожидающего их в белом здании под тенистыми деревьями…

— Почему вы молчите, Уоллес? — уже сурово задал вопрос Шрат. Наигранное заискивающее выражение исчезло с его лица. — Вы не хотите отвечать?

— Да, не хочу, — спокойно подтвердил Генрих.

Вот и хорошо! Он не чувствует страха. Того, кто идет правильной дорогой, поддерживает все наивысшее и наилучшее. Безразлично, что сделают с ним Шрат и его приспешники. Генрих чувствует, что все обойдется хорошо, что никакие темные силы не смогут его одолеть. Это временный плен, одно мгновение! А потом — безграничная свобода, беспредельные миры творчества и красоты! Как отвратительно изменилось выражение лица Шрата. Разве это истинный ученый? Прислужник монополий, раб черных тиранов. Да, да, это черные тираны! Там, в антимире, владычествуют их бледные копии, слабые отражения, негативы! Все они исчезнут со своими слугами, когда настанет время великого очищения планеты. Человечество недолго будет терпеть эту нечисть, оно пойдет дорогой совершенствования и превратит родную Землю в прекраснейший из миров!

— Вы хотите утаить результаты эксперимента? Вы государственный преступник, Уоллес!

Генрих молчал. Пусть говорит, пусть наливается черной злобой! Все равно его противник бессилен. Он может убить человека, заковать в кандалы, посадить в тюрьму, но над свободным духом он не властен!

Генрих взглянул на Педро. Тот стоял возле него бледный, с решительным выражением лица. Шрат пе-: рехватил этот взгляд.

— Кто этот парень? — подозрительно спросил он.

— Мой спаситель.

— Тем лучше, — процедил Шрат сквозь зубы. — Так вы не хотите говорить, мистер Уоллес?

— Нет.

— И не хотите возвращаться в лабораторию?

— Нет.

— В таком случае, учитывая секретность надшей работы и интересы государства, я должен вас арестовать. И, этого парня, который, безусловно, что-то знаеттоже.

Генрих иронически улыбнулся.

— Вот так-то лучше. Без прикрас! Это вам больше к лицу!

— Взять их, — кopoткo приказал Шрат.

Полисмены навели дула автоматов на Генриха и Педро.

— Выходите. И не пытайтесь бежать! — резко сказал один из полицейских.

Педро молча направился к выходу. Генрих последовал за ним.

Во дворе их встретили порывы ветра, гул прибоя, терпкий запах водорослей, выброшенных бурей на берег.

Педро коснулся плечом Генриха и едва слышно прошептал:

— Спокойно!

О, он, Генрих, спокоен! Все стало простым и ясным. Вся предыдущая жизнь была ничтожной, унизительной игрой. Отныне с этим покончено. Зачем наращивать в своей душе слои грязи, зачем жить среди моральных выродков? Он готов к борьбе, опасностям, смерти! Только пусть все это будет во имя человека, для человека, ради высокого, вдохновенного творчества! Не надо склоняться перед сильным. Надо найти силу в себе, в своем сердце. Раб только тот, кто добровольно одевает ярмо, кто смирился с ним и не пытается сбросить!

Арестованных под присмотром полицейского оставили на палубе. Шрат и второй полицейский укрылись в рубке.

Катер быстро обогнул Чертову скалу и взял курс на соседний остров, врезаясь в тяжелые волны, обдававшие палубу пеной и холодными брызгами.

Генрих нашел руку Педро и крепко ее пожал.

— Простите, друг! Из-за меня страдаете и вы!

— Ерунда! — усмехнулся Педро. — Еще ничего не было. Игра только начинается.

— Молчать! — прикрикнул на них полицейский. — Арестованным запрещается разговаривать!

Неожиданно катер замедлил ход. Волны тотчас же набросились на него, угрожая перевернуть. Генрих с тревогой посмотрел на Педро.

— Что случилось?

— Все отлично! — подмигнул Педро. — Старый Хуан знает свое дело!

Из рубки выглянул бледный от ужаса Шрат.

— Катер дал течь! Надо возвращаться!

Шрат опять скрылся в рубке. Полицейский, стороживший арестованных, в страхе заметался по палубе. Моторы зачихали и остановились. Потерявшее управление суденышко безвольно заплясало на волнах, все глубже и глубже погружаясь в воду.

Педро схватил Генриха за руку и, увлекая его за собой, прыгнул в воду. Белогривый вал подхватил их и понес к берегу. Катер скрылся за высокими волнами. Вот-он показался еще раз. Уже только мачта и часть рубки торчали над водою, да на крыше рубки виднелось черное пятно.

— Они погибнут! — стараясь перекричать рев бури, крикнул Генрих.

— Это их дело! Держитесь, друг! Берег недалеко. Дядя Хуан нас ждет!

К вечеру шторм утих. Море выбросило на берег у Чертовой скалы обломки катера и труп Шрата. Для расследования прибыли три военных судна и десятки полицейских обшарили островок. Тщательно обыскали и хижину старого рыбака, но никого не. нашли-Хуан на своей старенькой лодке еще засветло перевез Генриха и Педро на большой остров. Там, спрятав лодку в пустынной бухточке, они просидели в прибрежных зарослях до сумерек. Когда стемнело, друзья заторопились, и старик попрощался с Генрихом:

— Да хранит тебя господь, сынок! Педро, я буду ждать тебя здесь.

Два силуэта растаяли в темноте. А старый рыбак лег на дно лодки и, засмотревшись на небо, невольно отдался мечтам. Ему грезились сказочные миры, солнцеликие люди, края, где нет насилия и произвола… Старик качал головой и, тяжело вздыхая, тихонько бормотал: