Кордвейнер Смит - Планета Шеол

Умелыми пальцами она поправила его колпак:

— Вот так. Ты парень — что надо. Я сейчас притворюсь рассеянной и забуду снять колпак, он останется на твоей голове до прихода врача.

Мило улыбнувшись, она прижалась к его плечу и поспешила уйти. Подол ее белого халата на мгновение приподнялся, и он увидел насколько красивы ее ноги.

Она была прекрасна, только вот колпак… О, этот колпак, вот что было самым главным сейчас! Он прикрыл глаза и отдался волнам наслаждения, которые стимулировали устройство в особых центрах мозга. Кожу все еще жгло, но это беспокоило его в такой же мере, как и стоящий в углу стул. Боль казалась еще одним из предметов обстановки этой комнаты.

Жесткое прикосновение к локтю заставило его открыть глаза. Рядом с койкой стоял пожилой мужчина внушительного вида и, ухмыляясь, смотрел на него.

— Она снова сделала это, — произнес он.

Мерсер покачал головой, стараясь всем своим видом показать, что юная сестра не сделала ничего плохого.

— Меня зовут доктор Вомакт, — представился старик, — и я намерен сейчас же снять с вас этот колпак. Вы снова испытаете боль, но я уверен, она будет не столь сильной. Вам дадут этот колпак еще несколько раз, прежде чем вы покинете нас.

Быстрыми уверенными движениями он снял устройство с головы Мерсера.

Тот едва не скрутился от острой боли по всему телу. Он закричал, а затем увидел, что доктор Вомакт спокойно изучает его реакцию.

— Теперь… немного легче сейчас, — задыхаясь, произнес Мерсер.

— Я знал, что так и будет, — подтвердил врач. — Я вынужден был снять колпак, чтобы поговорить с вами. У вас имеется несколько возможностей.

— Да, доктор, — тяжело дыша, проговорил Мерсер.

— Не хотите ли рассказать мне о своем проступке?

Перед мысленным взором Мерсера пронеслись ослепительно-белые стены дворца, залитые ярким солнечным светом, и слабое мяуканье каких-то созданий, когда он дотрагивался до них. Он напряг свои руки, ноги, спину и сцепил челюсти.

— Нет, — возразил он, — я не хотел бы говорить об этом. Этому преступлению нет названия. Против императорской семьи…

— Отлично, — кивнул врач, — это здоровый, нормальный подход. Преступление — это уже прошлое. Впереди — ваше будущее. Теперь я могу разрушить ваш разум прежде чем вы спуститесь туда… если, конечно, вы захотите.

— Но это противозаконно, — возразил Мерсер.

Доктор Вомакт улыбнулся тепло и доверительно:

— Конечно. Многое противоречит человеческому праву. Но есть еще и законы науки. Ваше тело там, на Шеоле, будет служить науке. Мне безразлично, содержит ли это тело разум Мерсера или разум какого-нибудь моллюска. Мне нужно лишь оставить небольшую часть мозга, чтобы это тело могло передвигаться, но я могу забрать из него ваши воспоминания и привычки, и тогда у него будет реальный шанс стать счастливым. Выбирайте, Мерсер. Хотите остаться самим собой, или нет?

Мерсер нерешительно покачал головой.

— Не знаю…

— Я рискую, — пояснил доктор Вомакт, — предоставляя вам подобную возможность. И на вашем месте предпочел бы воспользоваться представившимся случаем. Там, внизу, в высшей степени скверно.

Мерсер посмотрел на полное, широкое лицо врача. Он не доверял его располагающей улыбке. Возможно, это уловка, чтобы увеличить его наказание. Жестокость Императора общеизвестна. Например: происшествие со вдовой его предшественника, Ее Величество леди Да. Она была моложе Императора, и он послал ее в такое место, по сравнению с которым даже смерть была бы актом милосердия. Если уж он приговаривал к заключению на Шеоле, то почему же этот врач пытается нарушить закон? Может быть, врач сам был подвергнут гипнотическому внушению и теперь просто не представляет, что предлагает?

Очевидно, по выражению лица пациента доктор Вомакт все понял.

— Ну, ладно. Вы отказываетесь. Хотите забрать с собой вниз и свое сознание. Совесть моя чиста… И я не настаиваю на своем предложении. Полагаю, следующее мое предложение вы отвергнете тоже. Не хотите ли, чтобы вам удалили глаза перед отправкой вниз? Без зрения жизнь там будет много удобнее. Я точно это знаю, судя по голосам, записываемым нами для профилактических трансляций. Я могу прижечь зрительные нервы и больше у вас уже никогда не будет возможности увидеть белый свет.

Мерсер раскачивался из стороны в сторону. Свирепая боль перешла в повсеместный зуд, но раны его духа жгли сильнее, чем ожоги кожи.

— Так вы и от этого отказываетесь?

— Думаю… да.

— Тогда мне остается только подготовиться. Если хотите, на время вам наденут колпак.

— Прежде чем на меня его наденут, не могли бы вы в нескольких словах рассказать, что происходит там, внизу? — спросил Мерсер.

— Не много, к сожалению, — ответил доктор Вомакт. — Там есть служащий. Он человек, но не человеческое существо. Он гомункулус, выведенный из рогатого скота. Он разумен и весьма добросовестен. Вас, подопытных, выпускают на поверхность Шеола. А там обитают дромозэ специфическая форма жизни. Когда дромозэ внедряется в ваше тело, Б'Дикат так зовут нашего служащего — вырезает их из вас под наркозом и пересылает сюда. Мы замораживаем тканевые культуры, а они совместимы почти с любой формой жизни, основанной на кислородном обмене. Половина всех операций по хирургическому восстановлению органов во Вселенной производится с помощью наших «доноров». Безусловно, Шеол — весьма здоровое место, поскольку выживание здесь гарантировано. Там вы не умрете.

— Вы имеете в виду, — уточнил Мерсер, — что мое наказание будет длиться вечно?

— Я не говорил этого, — пояснил доктор. — Ну, а если и сказал… то это не точная формулировка, извините. Вы не умрете быстро. Не могу сказать вам, как долго вы там проживете. И помните, какие бы неприятности вы не испытывали, образцы, присылаемые Б'Дикатом, помогают тысячам людей на всех обитаемых мирах. Помните это. Ну, а теперь наденьте колпак.

— Лучше я еще поговорю с вами, — покачал головой Мерсер. — Возможно, в последний раз.

Доктор Вомакт как-то странно посмотрел на него. — Если вы можете терпеть боль, то, пожалуйста, говорите.

— Могу ли я совершить самоубийство там, внизу?

— Не знаю, — сказал доктор. — Такого еще не случалось. Хотя, судя по голосам, можно подумать, что они желают этого.

— Возвращался ли кто-нибудь когда-либо с Шеола?

— Нет, с тех пор, как это было запрещено законом четыреста лет назад.

— Можно ли там разговаривать с другими?

— Да.

— Кто будет меня там наказывать?

— Никто! Какой вы глупец! — закричал доктор Вомакт. — Это не наказание. Людям очень не нравится находиться на Шеоле, и поэтому, считаю, лучше содержать там осужденных, чем добровольцев. Там нет никого, кто бы был настроен против вас.