Кордвейнер Смит - Покупатель планет

Повелитель Красная Дама кивнул.

— Поднимись и поешь, мальчик, это за мой счет.

— Странная пища, должен я сказать, — заметил огромный доктор Вентворт. — Это — самый богатый человек из многих миров, и он не может заплатить за роскошную трапезу?

— В этом есть нечто странное? Мы всегда обязаны добавлять двадцать миллионов процентов к товарам, — с яростью фыркнул Джон Фишер. — Вы хоть понимаете, что люди, прилетающие на орбиту вокруг нашего солнца, только и ждут когда мы изменим наш образ мышления. Тогда они смогут продать нам половину всего хлама вселенной. Мы окажемся по колено в утиле, если уменьшим наши тарифы. Я удивляюсь вам, доктор, забыть фундаментальные законы Старой Северной Австралии.

— Он не жалуется, — сказала тетя Дорис. От выпивки она стала болтливой. — Он — думает… Мы — пьем.

— Конечно, мы все думаем. Или это — дневные грезы. Некоторые из нас уезжают богатыми людьми, отправляются в другие миры. Некоторые из нас даже ухитряются вернуться назад к суровым условиям, когда понимают на что похожи другие миры. Я говорю, — сказал доктор, — что ситуация Рода очень смешна для всех, кроме нас, Норстралийцев. Мы богатеем за счет импорта струна, но мы остаемся бедными, пытаясь выжить.

— Кто бедный? — огрызнулся Хоппер, словно его задели за живое место. — Я могу посостязаться с вами в количестве мегакредитов, Док, как только вы решите рискнуть. Или я встречу вас метая ножи, если вам так больше нравится. Я такой же, как любой другой человек!

— Это, как раз то, что я имею в виду, — сказал Джон Фишер. — Хоппер может поспорить с кем угодно на этой планете. Мы одинаковы, пока мы свободны, но мы жертвы нашего собственного богатства… Норстралия наша родина!

Род посмотрел на свою пищу и сказал:

— Господин и Собственник Фишер, вы говорите ужасно хорошо, для того, кто не является уродцем, вроде меня. Как вам это удается?

Фишер с яростью снова взглянул на юношу. Он разозлился по-настоящему:

— Вы думаете, что финансовые записи можно надиктовать телепатически? Я потратил столетие своей жизни, надиктовывая их в звуковой микрофон. Вчера я потратил большую часть дня, диктуя различные документы, касающиеся неприятностей, которые вы устроили финансовой службе Государства на ближайшие восемь лет. Вы знаете, что я должен сделать на следующем собрании Государственного Консилиума?

— Что? — спросил Род.

— Я должен вынести приговор вашему компьютеру. Он слишком хорош, чтобы находиться в частном владении.

— Вы не можете его отобрать! — выкрикнула тетушка Дорис, чуть мягче чем нужно из-за обилия выпитого земного напитка. — Компьютер фамильная собственность Мак-Артуров и Мак-Бэнов.

— Вы сможете сохранить храм, — сказал Фишер, — но ни одна семья больше не станет диктовать, что делать всей планете. Вы знаете, что мальчик, сидящий здесь, имеет четыре мегакретита на Земле?

Билл икнул.

— Я и сам имею больше.

Фишер фыркнул в его сторону.

— На Земле? СНЗ денег?

В комнате наступило молчание.

— СНЗ деньги. Четыре мегакретита? Он может купить Старую Австралию и этот корабль вместе с нами! — быстро протрезвел Билл.

Тут нежно заговорила Лавиния.

— Что такое СНЗ деньги?

— А вы знаете, Господин и Собственник Мак-Бэн? — спросил Фишер тоном, не допускающим возражений. — Вам лучше это знать, потому что вы гораздо больше увязли в этом, чем кто-либо из присутствующих.

— Я не хочу говорить о деньгах, — сказал Род. — Я хочу узнать, что сделает Очсек…

— Не беспокойся о нем! — засмеялся Повелитель Красная Дама. Встав на ноги, он драматически ткнул в себя пальцем. — Как представитель Земли, я зарегистрировал шестьсот восемьдесят пять тяжб одновременно. Все тяжбы были возбуждены против вас от имени должников Земли, которые боятся, что вы можете причинить им неприятности…

— В самом деле? — поинтересовался Род. — Уже причина?

— Конечно нет. Все они знают ваше имя и тот факт, что вы оставили их не у дел. Но они станут беспокоиться, если узнают. Как ваш агент я свяжу Поч. Сека. Хоугхтона Сума законами так, как никто на этой планете не был связан ранее.

Большой доктор захихикал.

— Бросьте умничать, хоть вы и мой господин, и начальник. Должен сказать, вы знаете нас — Норстралийцев, очень хорошо. Мы настолько свободно мыслящие, что если даже и предъявим Очсеку обвинение в убийстве, у него будет время еще много чего натворить, прежде чем его осудят по обвинению. Но это по цивилизованному методу! Горячие овцы! Пусть лучше Очсек просто не сможет никогда выбраться с этой планеты.

— Он и дальше останется Очсеком? — спросил Род.

— Что вы имеете в виду?

— У него останется должность Очсека?

— Да, — сказал Фишер. — Мы дали ему эту должность на две сотни лет, а проживет он всего лет сто двадцать. Он — несчастный парень. Большую часть отведенного ему времени он вынужден будет держать себя в цивилизованных рамках.

Наконец Род выдохся. Он поел. Маленькая сверкающая комната с ее механической элегантностью, влажным воздухом, звучащими голосами… Роду казалось, что он спит. Здесь стоял взрослый человек, рассуждающий так, словно находился на Старой Земле. Все собравшиеся интересовались делами Рода не потому что он был Родериком Фредериксом Рональдом Арнольдом Уильямом Мак-Артуром Мак-Бэном сто пятьдесят первым, а потому что он был Родом — мальчиком, по сравнению с ними; мальчиком, который столкнулся с опасностью и которому улыбнулась судьба. Род оглядел комнату. Разговоры стихли. Все посмотрели на Рода, и тот увидел на лицах собравшихся то, чего раньше не замечал. Что же это? Это была не любовь. Внимание совмещенное с каким-то сортом удовольствия и снисходительного интереса. Род понял, что взгляды многозначительные. Собравшиеся поклонялись Роду, как обычно поступают сдержанные игроки в крикет, в теннис и великие следопыты… словно он тот чудесный Хопкинс Харвей — парень из другого мира, который выиграл борцовский матч с «тяжелым человеком», с Верелда Шемеринга.

И как их воспитанник, Род неопределенно улыбнулся собравшимся и почувствовал, что плачет.

Все стояли, затаив дыхание. Большой доктор — Господин и Собственник Вентворт, нарушив тишину, заметил:

— Время сказать Господину и Собственнику Фишеру. Род лишится всей своей собственности, если мы ничего не предпримем. Может он даже лишится жизни.

Лавиния вскочила и заплакала:

— Тебя, Род, не смогут убить…

Доктор Вентворт остановил ее:

— Садись. Мы не собираемся убить его. А вы прекратите эти глупости! Мы здесь все — друзья.

Род проследил за взглядом доктора и увидел, как Хоппер резко отдернул руку от большого ножа, который носил на поясе. Он был готов вступить в бой с любым, кто попытается напасть на Рода.