Сергей Волков - Великое Лихо - 2

Девушка безо всякого страха приблизилась к богине, а та взмахнула рукой, пред нею бесшумно разошлись стены, и Руна следом за Магурой вошла в сокровищницу, огромную, широкую, и всю, до самого потолка заваленную грудами сработанной из злата и свети посуды, нарядами дивной красоты, оружием и всякими безделками, каждая из которых стоила не меньше, чем Дом Старого Корча вместе со всеми его обитателями.

- Нравится? - просто спросила Магура, глядя на горящие глаза Руны, на порозовевшие щеки, на вздымающуюся в волнении грудь: - Приданное твое потеряно было, так я решила помочь тебе, дева, одарить тебя, ибо негоже славной такой, молодой такой и красивой такой деве, как ты, нищебродкой по свету мотаться, без кола, без двора, и безо всякого приданного. Выбирай, примеряй, без стеснения всякого, и все, что по сердцу придется, что по нраву будет, себе бери - мне это вовсе ни к чему, лежит мертвыми кучами, пусть хоть тебе послужит.

- Благи дарю тебе великие, о Магура-Воительница! - низко поклонилась богине Руна, хотела ещё что-то сказать, но хозяйка Славных Палат уже вела девушку к ближайшей куче сокровищ, и Руна, углядев лежащие на груде златых цепей подвенечное плтье дивной красоты, изукрашенное самоцветами, светью шитое, все сверкающее и играющее множеством огнистых вспышек, тут же забыло обо всем. Но когда коснулась Руна руками платья распрекрасного, тут же увидала она чуть в сторонке другое, ещё дивнее и краше, и к нему, забыв про первое платье, метнулась...

* * *

Зугур, рыча, веретел над головой секиру, и полукруглые лезвия со свистом вспарывали воздух над его головой. Противник, высокий и могучий ар, что бился со щитом и мечом, мелкими шажками отходил к краю ристалища, пригибался, укрываясь за оббитым бронзовыми листами и толстыми медными пластинами усиленным щитом, меч вверху держал, острым концом вперед, словно жало скорпионье, и готовился этим жалом нанести удар вагасу.

Зугур, выбрав момент, прыгнул, ударил секирой со всей дури в самую середку круглого, прочного, на совесть сработанного щита, рассек одну из медных накладок, оставил в бронзе глубокий засек, но щита не разрубил, и ар, воспользовавшись замешкой вагаса, ударил мечом, целя попасть в незакрытое броней горло.

Зугур сумел уклониться, но лишь в самый последний миг. Арский меч пропорол кожу доспеха на плече, задел тело, но это была царапина, пустяк. Зугур отпрыгнул назад, взревел, словно хозяин степи гепард, и ловким, вдоль земли идущим ударом, отсек ару руку, держащую меч.

Тягуче ударил бронзовый гонг - поединок окончен. Сидящие вкруг ристалища на каменных скамьях, ступенчато сбегавших вниз, люди, вои разных народов, завопили, заорали, зазвенели оружием, кто одобрительно, кто негодующе.

Окровавленного ара, потерявшего сознание, унесли с посыпанного песком ристалища, запели рога, и Магура, что восседала на златом престоле в стороне, на высоком белокаменном возвышении, подняла длань свою. Тут же стих ор и гомон...

Богиня заговорила, и голос её разнесся над всей округой:

- Есть ли ещё вой храбрый и искусный, что отважился бы бросить вызов вагасу Зугуру, сыну вождя Зеленого коша?

В молчании застыли вои на скамьях, тупя взоры свои. Ар, которого срубил Зугур, был последним, а до него одолел вагас ещё троих, и никто не хотел быть пятым.

Магура подождала немного, потом с полуулыбкой на устах возвестила:

- На ристалище ныненшем вагас Зугур признается самым могучим и искусным воем! Из рук моих получает он награду - златую цепь и на ней камень с ликом моим!

Затрубили рога, загрохотали барабаны, вновь завопили люди на каменных скамьях. Зугур победно вскинул одной рукой вверх окровавленную тяжеленную секиру, потрясая ею, словно легким батажком, и не было в этот миг на земле человека счастливее, чем он.

* * *

- Ну что, волхв? По нраву тебе покои мои чародейские? - Магура, одетая в серый плащ-балахон, склонилась над широким столом, заваленным всяким чародейным скарбом, повела рукой, словно бы приглашая брать и пользоваться всем этим.

А брать и пользоваться было чем: костяные пластиныграмотки, свитки и связки дощечек, покрытых письменами разных народов, амулеты, обереги, кольца, камни, сушенные части зверей земных и иномировых, бутылочки, чаши, кувшинчики и сосуды с живой и мертвой водами, с зелиями разными, с дымами колдовскими, посохи и жезлы, шапки, обувка, плащи разные, и у всего этого какое-нибудь чарное свойство есть.

Шык, усмехнувшись, поклонился шутейно:

- За то лишь одно, что показала ты мне богатства такие великие, для каждого чародея бесценные, до скончания века моего должен я тебе служить. Благи тебе великие дарю, о Магура-Обольстительница, о Магура-Искусительница! И от себя благи, и от спутников моих, кои в сей час один другого счастливее. А теперь скажи мне все ж, о Магура, чего взамен ты желаешь? Нет у нас ничего, чем бы мы отплатить могли, одарить тебя ответно.

Магура странно блеснула глазами, которые вдруг словно бы позеленели, полуобернулась в сторону горящего поодаль, в углу чародейных покоев очага, негромко сказала:

- Не хитри, волхв. Знаешь ты, чего надобно мне, ибо и впрямь ничего нет у вас, кроме одной вещи, но вещица эта стоит всех сокровищ земных дороже, особенно в час нынешний. Меняемся, волхв?

- Ах, вон о чем ты! - притворно удивился Шык, однако побледнел лицом и дышать стал тяжелее, насаднее. Магура кивнула величаво:

- Да, я о камне толкую, что из земель заокиянских везете вы. Сила в нем великая, а я, Воительница, чту силу боле всего и потому хочу владеть камнем этим. А за него дам я каждому из отряда вашего того, чего пожелает он, и с избытком, мне по силам такое, а тебе, волхв, и вовсе весь мир подарю - делай с ним, что хочешь!

- Весь мир и пару лаптей на меху - впридачу! - усмехнулся вновь Шык: Складно поешь ты, Магура, и если б боялся я тебя, наверно, и поверил бы, когда б мне разум страхом замстило. Но нельзя мне бояться, ибо долг мой тяжек слишком, и не позволяет он мне много, в том числе - обманутым быть, хоть тобой, хоть кем.

Не из-за того, что сила тебя манит, Могуч-Камень заполучить ты хочешь! Боишься ты, Искусительница, боишься, что когда разобьем мы его и Владыка сгинет, сгинешь и ты, как и все остальные боги, сгинешь и не будет тебя боле. Вот потому-то и нужен тебе камень. Из страха на Битву Богов не пошла ты, ни с одной, ни с другой стороны выступить не решилась. Давно, слишком давно забросили капища и требища твои люди, и бесстрашия людского, храборости войской и отваги давно ты не пила, а без этого ты - бессильна!

- А-а-а-х-х-х т-ы-ы... - прошипела Магура, вскинувшись, и лик её потек, начал меняться, искажаться, и вот уже перед волхвом стояла седая и сгорбленная старуха, худая и страшная. Серая кожа туго, точно вот-вот порвется, обтягивала костистое лицо, желтые зубы торчали меж обескровленных губ, в морщинах утонули глаза, а костлявые руки сплетались перед высохшей грудью, хрустя и скрипя суставами своими.