Павел Амнуэль - Обратной дороги нет (сборник)

Лючия вздохнула.

– Хорошо, – сказала она и сложила ладони на коленях, плотно сдвинула ноги, приняла позу, которую психологи называют закрытой, – хорошо, я вам расскажу, как это… Может, тогда вы поймете…

Лючия бросила взгляд на остывший уже электрический чайник, я налил ей в чашку теплого чая, положил две ложечки сахара, она поднесла напиток к губам, ей сейчас совсем не важен был вкус или аромат, ей просто хотелось ощутить во рту теплую сладкую жидкость, потому что в горле пересохло, я ее хорошо понимал…

Она допила чай, поставила чашку на стол, и ровно в ту секунду, когда она открыла рот, чтобы произнести первую фразу, в коридоре раздался грохот, что-то упало, покатилось, потом затихло, и в наступившей тишине я услышал чей-то стон, перешедший в хрип.

Лючия не пошевелилась. Она смотрела мне в глаза, и ее взгляд заставлял меня остаться на месте. «Подожди, – говорила она, – не нужно бежать на помощь, подожди, сиди, как сидишь»… В коридоре происходило что-то, во что я обязан был вмешаться, там кого-то то ли убивали, то ли уже убили, человек умирал, в происхождении звуков не было никаких сомнений, а я сидел, сжав кулаки, смотрел в глаза Лючии и ничего не мог с собой поделать. Я понимал, что здесь не было никакого гипноза, гипнозу я вообще не поддавался, это было много раз проверено, и взгляд Лючии был совсем не гипнотическим – ее взгляд был молящим, она просила меня не вмешиваться, взгляд ее был так же красноречив, как если бы она говорила, бросившись передо мной на колени: «Не ходи туда, сейчас не ходи, может, через минуту, но не сейчас, пожалуйста…»

Я встал, обошел стол и медленно направился к двери, спиной ощущая притяжение, будто кто-то схватил меня сзади за рубашку.

Я открыл дверь и выглянул в коридор. Что или кого я ожидал увидеть? Точно могу сказать: я думал, что увижу лежащего на полу синьора Балцано, не знаю, почему именно его… но в коридоре никого не было.

Лючия стояла за моей спиной и дышала в затылок.

– Не выходите, – сказал я и медленно пошел в сторону лифта, внимательно глядя по сторонам и под ноги. Дойдя до лифта, повернул обратно – Лючия застыла в дверях моей квартиры и смотрела не на меня, а в стену напротив.

– Никого? – спросила она.

– Никого, – подтвердил я. Действительно. Но ведь мы оба слышали шум падения и характерный, хорошо мне знакомый хрип, издаваемый раненным человеком. Тяжело раненным. Смертельно. Я еще раз прошел до лифта и обратно, посмотрел на световое табло – лифт сейчас стоял на пятом этаже, он там стоял и тогда, когда я вышел в коридор. На полу не было пятен крови, даже капли. И из стены восьмой квартиры, конечно, никто не появился.

Я втолкнул Лючию в комнату, запер дверь на ключ, жестом попросил ее сесть, сам сел напротив и сказал коротко:

– Рассказывай.

– Но ты же не…

– Рассказывай, – повторил я. – Верю я или нет, разберемся потом.

– Но ты не…

– Я не буду тебя перебивать.

Похоже, мы сейчас понимали друг друга с полуслова. Лючия пересела на короткий диванчик, поправила юбку, я хотел присесть рядом, но не стал этого делать, на диванчике было слишком мало места, пришлось бы касаться ее коленями, а мне это сейчас… нет, мне хотелось, мне, честно говоря, больше всего хотелось сейчас прижать женщину к груди, гладить по спине, вдыхать запах ее волос… она не сопротивлялась бы, она и большему не стала бы сейчас сопротивляться, но именно поэтому я остался сидеть, только передвинул стул так, чтобы лучше видеть и слышать. «Она жена твоего клиента, – сказал я себе. – Возьми, наконец, себя в руки и не делай глупостей».

– Чаю? – спросил я.

– Не надо, – покачала головой Лючия. – Можно лучше сока?

Я налил ей апельсинового в ее чашку, и она отпила несколько глотков, а потом на протяжении всего рассказа (я действительно ни разу ее не перебил) держала чашку в руках, будто тяжелую трость, помогающую сохранить равновесие.

Я познакомилась с Джанни… с Джанджакомо Гатти тривиальным способом. Сейчас многие так знакомятся – вроде бы случайно, вроде бы и нет… В Интернете. Позапрошлой осенью получила по электронной почте письмо, которое посчитала спамом и хотела, не читая, сбросить в корзину. Отправителя я не знала, а тема письма была такая: «Чтобы понять прошлое, надо знать будущее». Согласитесь, типично для всяких… астрологов, предсказателей… кто-то рассылает свои адреса в надежде, что найдется простак… Я уже поднесла палец, чтобы нажать клавишу «это письмо – спам», но какое-то шестое чувство… Хотела ли я понять собственное прошлое? Определенно – нет, мне тогда казалось, что с прошлым у меня все ясно. А с будущим? Если честно, мне и будущее знать не хотелось, потому что… Неважно. Я жила настоящим – большинство женщин живет только настоящим, что бы они ни говорили.

Но вместо того, чтобы пожаловаться на спам, я перенесла палец (он как-то сам двигался в тот момент) и открыла письмо, оказавшееся совсем не таким, как я ожидала. Настолько не таким, что я его не только прочитала, но сразу же и ответила, а это мне вовсе не свойственно, обычно я обдумываю письма несколько дней, люблю писать обстоятельно, даже если это пустая болтовня – вроде той, что я пишу… писала Армонии, это моя подруга детства… И не хмурься, Джузеппе, ты сейчас подумал, что это твой прокол, да? Не нашел подругу… Неважно, к этой истории Армония не имеет отношения, мы с ней уже лет пять не виделись, я даже не знаю, в Риме она или уехала куда-нибудь… Да, я о письме… Ты меня не перебиваешь, но у тебя такой выразительный взгляд, и мимика тоже такая… говорящая, что ли… мне все время кажется, будто ты не даешь мне слова сказать… Ладно, я понимаю, просто не буду на тебя смотреть, хорошо? Не думай, что я прячу взгляд, это совсем не так…

Да, письмо… С тех пор я его столько раз перечитывала, что давно запомнила наизусть, я и другие письма – не все, конечно, – прекрасно помню, мне не нужен компьютер, чтобы их цитировать. «Уважаемая синьора Лугетти, – было написано в письме, я еще удивилась, откуда этот не известный мне синьор Гатти знает мой электронный адрес, – обратиться к Вам с письмом меня заставили чрезвычайные обстоятельства, и потому я надеюсь, что Вы не сочтете мое к Вам обращение слишком назойливым. Ваше имя и адрес любезно сообщила мне поисковая система Googlyn, когда я задал вопрос о том, кто в Италии занимается литературой раннего Средневековья. Я прочитал Ваши статьи о творчестве Дантини, и они произвели на меня впечатление, хотя я человек от литературоведения далекий. Вопрос, который меня волнует, возможно, покажется Вам не связанным с литературой, но подумайте, прежде чем отправить мое письмо в корзину: как должен чувствовать себя человек, сумевший прожить все без исключения варианты своей жизни – все возможные ее варианты от рождения до смерти? Это вопрос физический, на самом деле, но имеет прямое отношение к литературе и к истории, поскольку именно литература отражает те реальности, в которых мы могли бы жить, и потому без литературы физика мертва, как, впрочем, и литература без физики, подсказывающей писателю те картины, которые он описывает, воображая, что выхватывает их из собственной изощренной фантазии…»