Сергей Луговой - «Тегусигальпа» – пересечение параллелей

Они сидели на открытой веранде кафе «Библиотека». По навесу шумно и настойчиво барабанил летний дождь, по улице изредка пробегали или слишком смелые, или слишком нетерпеливые прохожие. Здесь на веранде было как-то странно тепло и сухо для такой погоды.

– Конечно, знаю, – ответил ему Вадим. – Только не совсем представляю, как это может происходить. Я, Николай Иванович, знаете ли, не математик.

Он обратил внимание, что Лобачевский похлопывает по карманам пиджака, и догадался, что тот ищет зажигалку – раскурить сигару. Или спички? Спички, спички.… Ну, конечно, спички.

– Вот, возьмите, – сказал Вадим, протягивая коробок.

– Спасибо, – ответил Лобачевский, достал из коробка спичку, зажёг, поднёс к сигаре. Покрутил её, раскуривая, и удовлетворённо сделал первую затяжку. – Люблю я, Вадим Юрьевич, кубинские сигары, люблю. Больше всего почему-то 8—9—8, но этот Camacho тоже неплох. Неплох.

Он покрутил в руке коробок и наконец-то обратил внимание на надпись.

– Ну, конечно же, Тегусигальпа, – произнёс то ли задумчиво, то ли удовлетворённо. – Как же я тогда сразу не догадался. Майя, Тегусигальпа, Копан. Вы знаете, что в древности книги иногда писали на металле, чтобы дольше сохранялись? Иногда на свинце, иногда на серебре. Они неподвластны времени, их нельзя сжечь. Их можно только переплавить. С некоторыми так и произошло. Но не со всеми. Интересно, что платина очень похожа на серебро. Её потому так и назвали.

– Так что же с параллельными прямыми, Николай Иванович? – всё-таки решил поинтересоваться Вадим.

– Да там всё просто, – ответил тот, выдыхая тяжёлый сигарный дым. – Понимаете, пространство искривляется, параллельные пересекаются. Чего уж проще. Нужны только определённые условия. Да Вы у Арнольда спросите! – вдруг воскликнул он. – Арнольд многое знает. Но не всё, не всё.

Лобачевский взял со стола спичечный коробок, достал из кармана пиджака перьевую ручку, судя по всему жутко дорогую, и что-то написал. Посмотрел, удовлетворённо хмыкнул и небрежно бросил коробок на стол.

– Ну, что же. Мне, к сожалению, пора.

Вадим даже не успел никак отреагировать. Лобачевский, словно каскадёр, перемахнул через перила веранды, прыгнул вниз на брусчатую мостовую с высоты четвёртого этажа и пошёл по улице вниз в сторону кремля. Удивительно, но капли дождя на него не попадали, словно над ним кто-то держал невидимый прозрачный купол, который не только задерживал водяные брызги, но и каким-то непостижимым образом проводил сквозь грозовые тучи солнечный свет.

– Николай Иванович! – крикнул Вадим, бросившись к перилам. – Куда же Вы? Мы ведь не договорили!

– Главное, Вадим Юрьевич, – крикнул Лобачевский, обернувшись, – Вы коробок не потеряйте. Там маленькая подсказочка есть.

После этих слов он затянулся сигарой ещё раз и выбросил её в ближайшую урну. «Всё-таки 8—9—8 мне нравится больше», – Вадиму показалось, что он услышал именно эти слова. Удалялся Николай Иванович от Вадима как-то странно. Каждый его шаг уменьшал Лобачевского в несколько раз. Создавалось такое ощущение, что при монтаже вырезали несколько кадров и миксовали. Так показалось Вадиму. Затем он вспомнил про спички и обернулся к столу. Коробок лежал на месте. Вадим потянулся было к нему, чтобы взять в руки и прочитать, что же там написал Лобачевский. Что за подсказочку…

– По-моему тебе звонят Алла с Арнольдом, – услышал он, и весь эпизод вместе со спичечным коробком куда-то пропал. Возле дивана стояла Галя в его футболке, непривычно смотрела сверху вниз и держала в руках телефон, жалобно певший голосом Градского: «Зной, дождь, гром. (Мокрые бульвары…)».

– Не успел, – пробормотал полушёпотом Вадим и взял трубку, на дисплее красовалась надпись «Алла Арнольд». – Алло, – сказал он.

– Доброе утро, Вадим, – услышал он. – Звоню, как договаривались.

– Да-да, – Галя сидела в кресле напротив, подперев подборок руками, – я всё помню, конечно. Мы можем встретиться часа через полтора? Только давайте без Константина и индейского вождя.

Арнольд на какое-то время задержал ответ. Видимо упоминание о Пабло было для него не совсем ожидаемым. «Ну, давай соображай быстрее, горячий эстонский парень», – совсем неполиткорректно подумал Вадим, хотя ведь знал, что и сам в такой ситуации не сразу бы решил, что ответить.

– Хорошо, – как-то неуверенно ответил Алла с внезапно чётко проявившимся эстонским акцентом. – Девушка будет с вами?

– Какая девушка? – Вадим посмотрел в сторону Гали, которая всё также сидела в кресле напротив.

– Ладно. Оставим пока. Где вы хотите встретиться?

– Давайте у кремля. Где-нибудь ближе к памятнику Чкалову.

– Что делаем дальше? – спросила его Галя. В глазах её уже виден был не вчерашний испуг, а даже какой-то неподдельный азарт. Правильно свою сестру Сергей юной авантюристкой назвал. Вадим бы совершенно не удивился, если бы выяснилось, что юная Галина Валентиновна увлекается прыжками с парашютом, автогонками и настоящим сёрфингом, а также сидит по ночам за компьютером, рискуя деньгами на рынке forex. Непонятно было пока, как поступить при встрече с Арнольдом. Над всей этой историей витала какая-то непонятная опасность. Поэтому Вадим не хотел оставлять Галину одну – в каждую минуту могло произойти что угодно, всё ещё сидел в памяти вчерашний сеанс показа несуществующей реальности в арке напротив кафе. Если учитывать, кто в этом сеансе играл главную роль, то опасения были абсолютно оправданы.

Вариантов, конечно, было три. Оставить девушку в квартире – но могли появиться неизвестные гости. Попросить подождать в машине, что было ещё опаснее. Третий вариант напрашивался сам собой – взять её на встречу с Арнольдом. Тем более что тот про неё и так уже каким-то образом знает. Хотя почему каким-то? Она ведь сама сказала, что засветилась вчера на гребном канале. Вот и хорошо. Так и поступим.

– Умываемся, завтракаем и отправляемся к памятнику Чкалову встречаться с эстонским другом. Нам есть, о чём поговорить.

– Я уже позавтракала. Как будешь готов, сделаешь нам кофе. А что ты не успел? – вдруг спросила она.

– Да ерунда. Сон. Мне приснился Лобачевский, который написал какую-то подсказку на коробке спичек «Тегусигальпы». Я попытался прочесть, но был безжалостно разбужен.

Взгляд Гали подтвердил Вадиму его подозрения, что всё это совсем не ерунда. Она укоризненно покачала головой и сказала:

– Ты прекрасно понимаешь, что во всём этом есть смысл. И на этом коробке наверняка написана какая-нибудь подсказка. Где, ты говоришь, вы с ним встречались?

– Я не говорил. Кафе «Библиотека».

– Странно, что не «Тегусигальпа».

– Почему же странно? Зато оттуда были спички в моём кармане.

– Ты помнишь, что на тебе было надето? Из какого кармана ты достал спички?