Дмитрий Лукин - Последние ангелы у чертовой обители

На третьем лестничном пролете я попал в засаду.

Дорогу перегородили железное ведро с грязной водой и техничка Марья Андреевна в очень интересной позе. Миновать этот блокпост без физического контакта не представлялось возможным.

Наверное, аппарат сломался и бедняжке пришлось драить ступеньки старым дедовским способом: тряпку в руки – жопу кверху. То ли ее не предупредили, то ли она не услышала, то ли понадеялась, что я поеду на лифте… Короче, спрятаться старушка не успела.

Увидела меня, дернулась, охнула, но так и не выпрямилась. Положила тряпку в ведро, смотрит на меня своей толстой жопой в линялом сиреневом халате и стонет. Раскорячило аккурат на середине пролета. Восемьдесят килограмм статичного живого веса. И что мне с ней делать?

– Радикулит, Марья Андреевна?

– Етить!

– Что, совсем туго? Вообще-то я бы хотел пройти…

Она кое-как выпрямилась, вжалась в стену и коснулась виска прямой ладонью.

– Отнести вас к врачу?

– Нет! Уже отпустило. Проходи, нечистый!

– Как знаете.

Я перепрыгнул через ведро, прежде чем она про него вспомнила и попыталась убрать с дороги.

Осталось четыре лестничных пролета и еще метров тридцать до кабинета полковника.

Вначале мы не очень-то ладили. Я решил над ним пошутить. Как и над остальными. Не любил я полковников. Особенно штабных. Сначала несут всякую чушь, а потом, когда им достойно ответишь, начинают показывать свою крутость и вопрошать что-то вроде: Кто это сказал? Шаг вперед! Шагаю. Упс! Куда вся крутость девается? Сразу о женах вспоминают, о детишках и скромненькие такие становятся, тихенькие.

А с полковником обломчик вышел. Он киборга из себя не строил. И вообще не выпендривался. Вытащил всех на плац, прочел лекцию о поведении в нестандартных ситуациях и… все. Вопросы есть? – спрашивает. – Если нет – свободны .

Скучно мне как-то стало. Вышел я вперед и говорю:

– Есть вопросик, товарищ полковник. Если я правильно понял, то настоящий боец должен быть готов к любой ситуации. Это верно?

До сих пор помню его улыбку. Добрую, снисходительную, как будто он уже знал, что произойдет дальше.

– Нет. Вы поняли неправильно. Я хотел сказать, что ни одна ситуация не должна отвлекать бойца от выполнения задания, сбивать ход его мыслей.

– Понятно… А что вы сделаете сейчас? – Я вынимаю гранату и выдергиваю чеку.

– Ничего, – отвечает полковник. – Глупость собственных бойцов непобедима…

Гранату я зашвырнул далеко. Она перелетела забор нашей базы и взорвалась среди деревьев.

Полковник дождался взрыва и продолжил:

– …Но есть вещи и пострашнее. Подумайте об этом на досуге. И о том, что под этими дубами любят играть генеральские дети.

Шутка не удалась. Я даже покинул базу, чтобы осмотреть место взрыва. Останков детей не обнаружил. Следов крови – тоже. Никого там не было, когда рвануло. «А ты молодец, – подумал я, – высоко метишь! Прибыл к нам два дня назад и уже разнюхал, где любят играть генеральские дети! Что же я этого не знал?»

Выговора не последовало.

«Погоди, – злился я, – дай посмотреть на тебя в деле, умник. Видали мы штабных крыс. Ты не первый».

Как назло, следующие задания напоминали увеселительную прогулку. Полковник даже из катера не вылезал. Ограничивался распоряжениями. Да и меня придерживал. Все заканчивалось так быстро, что мое вмешательство не требовалось. Скука смертная. Зато без потерь. Был бы на его месте другой командир, я бы давно уже отвел душеньку, а не отсиживался в катере, как последний трус.

И вот случилось! Наконец-то! Серьезная выпала заварушка! Всем побегать пришлось. Мы даже подмогу запросили. Ничего удивительного полковник не показал. Физика средняя, огневая – на четверочку. Но в общем-то неплохо. Другие и этого не могли.

И опять-таки обошлось без потерь. Подмога не понадобилась. Да ее и не прислали.

Потом я заметил, что полковник все время держится поближе ко мне. Ну это понятно, думаю, жить хочет, удивляться нечему: охрана командира входила в мою боевую задачу каким-то там пунктом.

Удивился позже. Когда понял, что и сам стараюсь держаться поближе к полковнику, и вовсе не для того, чтобы сохранить ему жизнь. А вот это уже было странно. Пришлось признать, что полковник выбирает позиции лучше меня. И быстрее. Это при моей-то физике! Потом выяснилось, что интуиция у него тоже получше моей будет. Он умел выжидать. Чувствовал, когда надо затаиться, а когда – бежать со всех ног и стрелять из всех стволов.

Один раз брали караван. Предполагаемый груз – наркота. Залегли в кронах, ждем. Через десять минут появляются «клиенты». Идут гуськом, осторожничают, молчат. Я выбрал цель и приготовился «встретить». Нет команды. Нурки подгребают все ближе и останавливаются прямо под нами. Нет команды. Нурки собираются в одну группу и устраивают привал. Нет команды. Через двадцать минут к ним присоединяется еще одна группа. Караван увеличился вдвое. Нет команды. Привал закончился. Нурки собрались и двинулись в путь. Нет команды. Меня затрясло. Десять раз я готов был забросать их гранатами и расстрелять. Трижды полковник опускал свою руку мне на плечо.

Далеко они не ушли. Внизу началась стрельба. Нурки что-то не поделили между собой и начали расстреливать друг друга. Когда стрельба закончилась, все нурки лежали на земле. Полковник перезарядил оба «Укуса», укоризненно посмотрел на меня, покачал головой и махнул рукой вниз. Мы спустились, уничтожили груз (чистейший порошок) и вернулись на базу.

Это был мой первый прокол. Я просто не услышал приказа. Отвлекся и на какой-то миг перестал контролировать ситуацию. Мы все отвлеклись. Кроме полковника. Он выбрал момент и разрядил оба ствола. Первый выстрел был тоже за ним. Это я понял ночью.

Он не воевал – показывал фокусы, разыгрывал партии. Этакий гроссмейстер войны. Иногда мы с ним оставались в катере и травили байки с пилотами, разбавляясь ядреным самогоном, пока ребята выполняли задание. Правда, перед этим он полчаса каждому объяснял, что надо делать. А бывало и наоборот – вся группа оставалась в катере и только мы с полковником выходили прогуляться. Дважды он отправлял меня одного. Как-то уже на подлете я спросил его: «В каком составе будем выгружаться?» – «Еще не знаю, – честно ответил полковник, – прилетим – посмотрим».

Через месяц после того, как его перевели в нашу группу, я конкретно призадумался. Такое иногда со мной случалось. Целую ночь не спал – размышлял. За весь месяц у нас не было НИ ОДНОЙ потери. Хотя обычно на каждом задании мы теряли пару-тройку бойцов. Неплохо для штабной крысы.

…Ну вот и пришли.

Я остановился в нерешительности перед распахнутой дверью. Разговор с полковником – дело серьезное. Это вам не мутантам головы отрывать. Тут думать надо.