Светлана Орехова - Колумб в космосе

– А если не заболела, то что же? – не переставал думать капитан, оказавшись каким-то образом уже на своем мостике лицом к команде. – Что же? Уж не обиделась ли?

Это было непростительным ребячеством, с его-то стажем, на старте, готовясь воодушевить Сынов Земли на подвиг, думать о постороннем, пусть даже и личном, но сомнения были сильнее его стажа. Они играли со временем, неслись по коридорам и снова предательски занимали место на капитанском мостике, затаившись среди системы приборных панелей, в самом дальнем углу. И как только наваждение отступило, капитан заговорил своим твёрдым привычным громким голосом, речь его заполняла всё существо Бурана.

Его пальцы легли на виртуальные клавиши, словно это было огромное пианино, и быстро ввели комбинации. Все люки герметично закрылись, щелкнули вакуумные замки. Баки с азотом приготовили, подсоединили клапаны к токопроводящим жилам внешнего корпуса. Загудели сопла, «Колумб» на вертикальных электрических двигателях стал лениво подниматься в воздух. Команда за командой – он был послушнее дрессированного пса, мягко стелился перед хозяином, лениво повиливая на сильном ветре, но качки не чувствовалось. Его движения были тщательно вымерены автоматикой, а его «поступь» была неслышна; несмотря на такой вес и тягу двигателей, о том, что корабль взлетает, можно было догадаться только по зоне давления, образовавшейся от работы двигателей.

Полёты уже давно перестали быть чем-то поражающим органы слуха в прямом и прочих смыслах: уже с третьего поколения знаменитых беспилотников взлеты стали относительно бесшумными. Именно тогда стали применять реакторы термоядерного синтеза на борту (что облегчило вес по сравнению с химическим топливом, но увеличило степень опасности). Этот скачок в развитии ракетостроения кардинально изменил и сам принцип полёта: теперь он уже не сводился к механическому перемещению по траектории среди космических тел, сначала перемещение осуществлялось на «среднесветовой» скорости, что позволяло избегать гравитационного отклонения вблизи крупных тел и прокладывать кратчайший прямой курс, но дальше стало ещё фантастичнее – линию стали прокладывать напрямую, исчезая из одной локальности и появляясь в другой. Через Пространство переносились не физически, а как тензорные частицы (соединив математические векторные преобразования между системами и особый класс частиц, получили, ну если не магию, то точно фантастическую науку), сложная запутанная система, которая воссоздавала себя на выходе. Для перемещения было достаточно задавать два вида координат: свои настоящие и конечную точку, а также «информацию своего присутствия». Специальная программа просчитывала энергетическое состояние объекта и данные переправлялись по туннелю до точки выхода в виде связанной информации. Перемещение её осуществлялось быстрее, чем материи, пусть даже и элементарной. В силу каких причин – до сих пор не выяснено ни одним учёным, но факт остаётся фактом, информация позволяет рождать всё из ничего. А ведь именно так долгое время ознаменовывали космос – пустота, ничего, редкое скопище атомов водорода, случайным образом разбросанных в разреженном вакууме. Но такой картина была лишь на доступном большинству приборов уровне, на самом же деле вакуум далеко не так пуст, и его особая консистенция в сумме с энергией термоядерного реактора позволяла создавать туннель для перехода. Собственно говоря это даже был не совсем туннель, а канал переноса элементарной материи и информации, который тут же исчезал за ней. Можно считать корабль и информацию первопричиной и основополагающим фактором, а не мистическую способность космоса растягиваться как резина или соединяться слоями, именуемыми в науке струнами или бранами.

Если рассматривать примитивно, то всё выглядело так: корабль нырял в канал для перемещения, защищённый защитным полем, чтобы миновать особую область, «горизонт», представляющую опасность нарушения равновесия материи; после прохождения «горизонта» он тут же преобразовывался в единственно допустимую элементарную материю для переноса, проносился светостремительно через туннель и собирался на выходе по программе – информации, ожидающей своего материального напарника на другой стороне. Члены экипажа, корабль и любая записанная с ним информация воссоздавались буквально из пепла, это было сравнимо со смертью и возрождением только одной памятью о твоём существовании.

Не спорю, это выглядит романтично и напыщенно для космических перемещений: здесь нет мужской силы, простоты перемещения по пространству, почти не имеющему трения, здесь нет того, что привыкли ожидать от ракет, того, что было стереотипом в головах многих… Но разве космос всегда был таким, как его представляли люди, разве они создавали космос своими представлениями о нём?.. Скорее космос диктовал свои условия. И чтобы перемещаться по его просторам, пришлось почти что заключить сделку с дьяволом, и единственное, что пока не удалось свести к минимуму – это даже не запасы топлива, а время. Да, какое-то время путешествие занимало даже при таком варианте развития событий, но члены экипажа этого не замечали: для них квантово-реактивный прыжок проходил как сон – заснул на входе, проснулся на выходе.

Но всё же это отступление: сейчас корабль только лениво поднимался на электрической тяге в сопровождении миниатюрных в сравнении с ним балерин-истребителей следящего назначения и застыл метрах в трёхстах над поверхностью космодрома, регулируя своё положение верньерными двигателями. Уже запустили реакторы, подали напряжение на установки, чтобы создать достаточные по величине воздействия магнитные ловушки в тороидах ускорителей. Токамаки приготовились сжать в своих тисках перегретую плазму, чтобы забросить «Колумб» далеко в Пространство.

Тут в динамике послышался голос первого пилота:

– Сергей Павлович, к полету готовы!

Капитан резко мотнул головой, словно просыпаясь, взял себя в руки и скомандовал:

– Переход на околоземную орбиту разрешаю, начать разгон. Совершить прыжок в окололунном пространстве в заданных координатах.

– Слушаюсь, Сергей Павлович.

Корабль приятно загудел и поднялся на высоту нескольких километров рывком, словно играя в салочки с невидимым оппонентом. Кортеж истребителей быстро набрал высоту, стараясь поспевать за кораблём. В их задачу входило обезопасить Буран от любого вида помех в нижних слоях атмосферы, чтобы корабль мог спокойно покинуть её пределы. Такими помехами могли служить случайные птицы, погодные условия или, что почти исключено, неотмеченные рейсы. Конечно не заметить такую махину как Буран-7 было невозможно, но главную опасность представлял, как раз он со своими электрическими двигателями и большим электромагнитным воздействием на окружающее пространство. Поэтому даже кортеж подготовленных истребителей держался от корабля на приличном расстоянии.