Василий Бережной - Под ледяным щитом

Эта спасительная мысль придала Нику бодрости. Он встал, потянулся до хруста в суставах, сгоняя с себя сонливость. Не все потеряно! Он будет Первым Охотником, Первым Рыбаком, Первым Собирателем Плодов! Наконец, это же просто интересно, оригинально - вернуться в лоно природы и слиться с нею в гармоническом единстве!..

Отправился на поиски пищи. Из-за кустов соблазняюще блеснул иллюминатором "Электрон" - мостик к цивилизации. Никифор не остановился: стоит только нажать на кнопку... Но уже само по себе воспоминание о кнопке погнало его от аппарата прочь. И чем сильнее тянуло его возвратиться к цивилизованному образу жизни, тем быстрее шагал он в лесные пущи. Пройдя с полкилометра, наткнулся на стену густой лозы. Пробраться сквозь нее не было никакой возможности. Пошел в обход. Наконец лоза осталась в стороне, зазеленела молодая трава-мурава, а за нею ударила лазурью вода. Озерца оказались на редкость красивые: ну ни дать ни взять - осколки огромного зеркала, разбросанные в траве, но Никифору было не до того. Прозрачную воду буквально пронизывали темные спинки рыб вот что он заметил! Какая это рыба - карась, или окунь, или, может быть, щука, он не знал, да и зачем ему было это знать? Главное - пища! Калорийная!

Разделся и вошел в воду. Рыба переполошилась, спинки замигали перед глазами, он ощутил мягкие толчки в ноги и рассмеялся. Озерцо малюсенькое, скрыться рыбе некуда, а развелось ее здесь видимо-невидимо. Засунул руки в воду по локоть, растопырил пальцы, ухватил одну, но не удержал - выскользнула. Снова и снова разводил руки в стороны, рыба попадалась, но каждый раз легко ускользала, удивляя его своей изворотливостью.

Выпрямился, стер пот со лба и беспомощно оглянулся вокруг. Взгляд его упал на одежду.

- Эврика! - воскликнул, выходя из воды.

Завязал штанины узлами - чем не рыбацкая снасть! Но даже и с помощью такого приспособления поймал не сразу: караси ухитрялись улизнуть вместе с водой. Однако теперь перевес был явно на его стороне. За полчаса отловил около десятка тяжеленьких карасей.

"Ну хватит, - подумал Никифор, - рыба есть, но не есть же ее сырой! Надо поджарить. Только как добывал огонь первобытный человек? Трением сухих гнилушек? Ну, в лесу это не проблема..."

Собрал охапку сухого хвороста и расположился на траве. Вытащил две гладкие ветки и принялся добывать огонь. Ту, что подлиннее, воткнул в землю, а короткой стал быстро и с нажимом тереть. Долго тер, пальцы хорошо разогрелись, но искомый огонь все не появлялся. Вскоре занемели колени, руки дрожали, а огонь упрямо не хотел показываться. Утомившись, Никифор лег навзничь и уставился в небо. Потом снова взялся добывать огонь, но уже другим способом. Одну ветку расщепил, а другую, острогав, поставил торчком и начал вертеть ладонями. В желобке, где крутился конец ветки, вскоре появился дымок, но все время приходилось менять ладони, и за эту короткую паузу тепло успевало развеяться, не дойдя до критической точки. "Вот оно что, - думал Никифор, снова и снова отирая пот, - это тебе не электроника, здесь надо сработать с максимальной точностью".

Крутил-вертел час, не меньше, пока в желобке не потемнело и не свершилось чудо - блеснул огонь!

- О Живой Огонь предков! - молитвенно сложив руки, воскликнул на радостях Никифор. - Слава тебе, могущественный и добрый!

Увидев, что вот-вот запылают все дрова, спохватился и побежал за новой охапкой - нужно было подбросить сырых веток. На бегу заметил в траве какого-то рыженького зверька, метнувшегося в сторону. Свернул туда - о, какой удар судьбы! в ямке, куда он положил свою добычу, не было ни одного карася, а осталась от них одна только чешуя да один недоеденный хвостик. Беспомощно оглянулся, взял свои мокрые штаны с завязанными узлами, подержал их в раздумье в руках и побрел к костру.

"Да вернись ты к кнопкам!" - словно шепнул ему кто-то прямо в ухо.

- Нет, я должен... должен довести игру до конца! Не стал рыбаком - стану грибником.

Где-то в глубине его сознания уже возникало пока еще не оформившееся: "А ведь все-таки придется..." Но то был всего-навсего робкий намек, расплывчатая тень. Никифор направился в гущу леса, приглядываясь к кустам и деревьям. Вскоре натолкнулся на яблоньку - вышла на поляну и встала в траве. Яблоки мелкие, терпкие, кислые-прекислые, но он поедал их одно за другим, пока не набил оскомину. Тут же неподалеку обнаружил невысокие кусты, обсыпанные синевато-черными ягодами. Они легко отделялись от плодоножки, и стоило едва притронуться, ягода уже оказывалась в пальцах. Положил одну в рот: вкусно, очень вкусно. После кислых яблок такая ягода казалась настоящим деликатесом.

Объев несколько кустов, вышел на солнцепек, лег в траву и блаженно потянулся. Настроенный на философский лад, думал о взаимоотношениях человека с природой, задавшись целью определить свой место в великом круговороте материи.

День для Веры прошел в сомнениях: искать или не искать Никифора. Лелеяла маленькую, как солнечный зайчик, мини-надежду: может быть, он все-таки отзовется. Но шел час за часом, тени становились все длиннее, росли и росли, а вместе с ними росла и тревога. А что, если минутный взрыв меланхолии толкнул его на безрассудный, непоправимый поступок?

Засуетилась, начала торопливо собираться. Когда все необходимое было уложено в небольшие, но вместительные гнезда летательного аппарата, она долго сидела у бортового приемника, пытаясь поймать сигналы радиомаяка "Электрона". Но в эфире стоял такой треск и шум, что сделать это было нелегко. Она настраивала аппарат, прикусив нижнюю губу. Нетерпеливые пальцы крутили тумблеры, может быть, слишком нервозно, потому что в микрофон все время врывался посторонний разговор:

- Это окончательно: лечу на спутник! - возбужденновеселый девичий голос.

- Подумай, не спеши... - юноша, умоляя.

- Самый лучший санаторий, мой милый; в цирке Платона. Можно...

- Что за отдых под пластиковым небом?

Потом мешало что-то еще. Все это раздражало Веру, и она подумала: а не обратиться ли в зональный информационный центр? Там ведь можно, пожалуй, получить координаты "Электрона"...

Но вот сквозь хаос звуков послышалось долгожданное и потому волнующее попискиванье. На осциллографе задрожал голубой узор: ну конечно же голос "Электрона"! Однако в монотонных автоматических сигналах послышалось Вере чтото тревожное, и она, не теряя ни секунды, взлетела в вечернее небо и направила аппарат в ту сторону, откуда доносились эти звуки. Включила самую большую скорость, аппарат летел почти беззвучно, но ощущалась легкая вибрация. Примерно через час совсем стемнело, и по тому, что внизу исчезли огни, Вера догадалась, что там уже потянулись леса. Зигзаги на экранчике осциллографа уменьшились, свернулись и наконец сосредоточились в самом центре - зеленое пульсирующее пятнышко. Значит, можно идти на посадку, искомый объект - в радиусе от пятидесяти до семидесяти метров.