Олег Ковалёв - Король рая. Профессор Браун. Галактика Черона

Подошёл к столу и взял учебник, автором которого являлся он сам. Подняв его высоко над головой, задал вопрос аудитории: «сколько уже исправленных изданий выдержала эта книга?». В ответ последовала тишина. «Не знаете? – профессор усмехнулся – пятнадцать, если изволите!». Зал ахнул. И снова невозмутимо продолжал: «например, если я пишу данную книгу, то нередко возвращаюсь к ней неоднократно, поправляю, изменяю ранее написанное. Ведь действительно достаточно дней, недели, месяцев, чтобы я оценивал ранее изложенное уже по-другому.

Потому что течение времени изменяет мир, и я, соответственно, вижу одни и те же вещи уже по другому».

«А теперь представьте себе, как должны измениться древние науки написанные множество веков тому назад! И их никто не поправлял! По этой причине нам придётся отложить древние книги. Не будем заниматься гаданием на кофейной гуще. Вполне возможно, что мы можем и ошибиться, разгадывая манускрипты. Мы с вами будем изучать новый предмет: „логику материальных систем“. Хотя, всё новое старо как мир, но просто в современном изложении».

…Эти события описываются так детально неспроста. Потому что всё началось именно на этой лекции профессора Брауна. Он очень любил детей, своих будущих, разумеется. И когда тема могла касаться рождения чего-то, всегда произносил её – эту тему – весьма и весьма трепетным манером: «когда рождается человек, окружающие умиляются его невинности. Но одновременно иногда не секрет, что этот родившийся человек есть потенциальный правонарушитель с развивающемся в более зрелом возрасте негативным отношением к обществу. Когда рождалось человечество, оно тоже было невинным: Адам и Ева. Но уже тогда, задолго до сотворения человека и земли было известно, что этот ребёнок – человечество – по своей природе, развиваясь со-временем, будет негативно относиться к окружающему миру. Т.е. будет негативным членом в этой вселенной. И это тоже генетика.

И все живо представили Адама и Еву, взявшись за руки. А за ними, как бы шлейфом – полу-туманом уходящим вдаль – толпы агрессивно настроенных людей.

Однако надо отдать должное, что профессор действительно любил тему генетики и рождения, и последствия от этого рождения. Наверное, у кого что болит, тот о том и говорит. У профессора Брауна это болело. И никто пока ему помочь, к сожалению, не мог. Вздохнул, как бы показывая, что любимая его тема подошла к концу: «мы пытаемся заглянуть в далёкое прошлое, перебираем множество вариантов исторических событий, а присмотримся ближе и всегда видим, что события эти повторяются. Ничего нового в нашем мире не происходит. Ну что же, перед нами круг. Поставим на нём точку. И назовём её Началом». Пригвоздил мелом в доску жирную точку на круге и вывел каллигрофическим почерком простое слово: « НАЧАЛО »

Строго осмотрев вдруг притихший зал, произнёс долгожданные заветные слова: «а теперь давайте перенесёмся в другой мир. Взглянул на часы: «сейчас девять тридцать. Ровно в десять тридцать из аэропорта уходит наш транспорт. Прошу не опаздывать. Ждать не будем!…».

…А между тем, весёлые секунды превращались в грозные минуты. Но студенты не чувствовали скромного тиканья времени. Однако спохватились и заторопились.

А у профессора секундные стрелки бежали так же беззаботно и припеваючи. Ровно в тридцать минут звездолёт, покачиваясь, поплыл вверх. И ничто остановить его уже не могло. И даже вдруг появившиеся на посадочной площадке запыхавшиеся студенты только грустно проводили взглядом тающий в синеве звездолет. Вполне возможно, что студенты были не виноваты.

А может быть прав был профессор. «Ну что же, десять двадцать девять. Всем погрузиться в транспорт».

Захлопнулась дверь, и звездолёт поднялся в воздух. «Смотрите, смотрите, студенты бегут!» – закричала Алёна, глядя в иллюминатор.

Профессор посмотрел строго на Алёну, потом перевёл взгляд в иллюминатор, и загадочно пробормотал, почти про себя: «все мы бежим. Это как бег времени. Но часто не в одну сторону».

И вот час, отведённый по расписанию на смену аудитории, прошёл. Профессор, как ни в чём ни бывало, продолжил свою лекцию, но уже только двум не опоздавшим студентам.

Джек посмотрел на него удивлённо и подумал: «даже если бы здесь не было никого, то чувствуется, он бы так и читал свою лекцию в пустое пространство, словно перед ним студенты».

Тем не менее, лекция всё-таки состоялась. Профессор поднялся, подошёл к доске и продолжил, как ни в чём ни бывало: «кто мы, откуда и почему? Сегодня я расскажу вам об опыте, который приобрело человечество за период своего существования во всех воплощениях планеты Земля.

Вы знаете, что перед смертью у человека в сознании за одно мгновение проносится вся его жизнь.

И человечество, постигая данные знания, в конце своего существования так же переживает весь свой опыт за относительно короткий космический промежуток времени.

Ассистентка поднялась со своего кресла, подошла к профессору. Повернулась к Алёне и Джеку, и стала ассистировать профессору, как всегда это делала в лекционном зале университета. На таком методе преподавания настоял сам профессор. Он убедил начальство, что материал очень хорошо воспринимается, когда ведущие меняются ролями. И это должны быть обязательно мужчина и женщина. В общем, как бы то ни было, но профессор выбил себе право видеть свою ассистентку в работе.

Марюша глубоко вздохнула и улыбнулась: «что такое человечество?

То самое, которое пережило на нашей Земле эпоху Атлантиды и другие цивилизации, о реальном существовании которых мы строим лишь догадки?

Господин профессор, вы нас заинтриговали“. Теперь повернулась к профессору, как бы показывая этим, что теперь его очередь говорить. „Ну прямо спектакль какой-то – подумал Джек – вот людям неймётся! Нас же мало. Нет, чтобы дать двум студентам отдохнуть, этот проф. ну никогда не уймётся, честное слово!“. Взглянул на Алёну, свою ещё школьную любовь. Она слушала приоткрыв рот. Вздохнул про себя: „придётся тоже слушать“. И нечаянно погрузился в рассказ профессора. „Однажды родилась Сущность. Это было столь давно, что о времени говорить нет даже смысла. Какую она имеет форму, как она выглядит, сложно представить. Наверное так же, как и человек.

Марюша тут же подхватила: «но это совсем необычное существо. Огромное – преогромное. Даже нашего воображения не хватит, чтобы представить его размер, разве, что попробовать нарисовать. Вот и получается, как в матрёшке».

Вытащив непонятно откуда взявшуюся огромную матрёшку, стала терпеливо раскладывать их по росту.

«Да они что, репетируют что ли перед лекциями?» – снова не удержался Джек, ткнув Алёну в бок. – «Да погоди ты, интересно ведь. Не мешай, двоечник несчастный». Джек обиделся: «это я-то двоечник? Да я, если хочешь знать, не хуже кого-то соображаю. Всё это понимаю, что он говорит. Это же просто. Ну ладно, давай слушать, что же нам остаётся делать». И Джек наконец-то успокоился. А лекция продолжалась. И вот он уже сам вытянулся, не желая пропускать ни единого слова.