Олег Ковалёв - Король рая. Профессор Браун. Галактика Черона

Так полностью назывался её титул. В середине праздневства был так же зачитан последний королевский указ о назначении господина Брауна главным королевским магистром. После того, как данный указ был зачитан, королевскому пажу принесли другой свиток, который он тоже громко зачитал. В нём говорилось, что король Диего снимает с себя полномочия короля и теперь титул короля переходит к мужу королевы Марины – главному королевскому магистру господину Брауну, который отныне теперь называется «Король Савойя третьего и четвёртого пространственных измерений миров материальных систем». А бывшему магистру вернули его прежний титул и наградили за храбрость.

Марюша прижалась губами к ушку своего профессора: «ты слышал что объявили? Ты – король!» – «Ну конечно, я же твой муж». Марина остановилась, крепко взяла его за плечи: «король и четвёртого пространства тоже!». Бруно нравилось всё, что говорила его жена. В этот вечер он был согласен с ней во всём, что происходило вокруг. Глупо улыбнулся: «ну конечно, всех пространств вместе взятых!» И счастливо рассмеялся. Только теперь Марюша что-то начала вдруг понимать: «погоди, я тебе сейчас что-то покажу». У неё появилась идея показать фотографию короля Савойи-старшего, отца Бруно. Отвела своего любимого к трону, усадила его, поцеловала и убежала, пообещав незамедлительно вернуться.

Свадебное платье королевы нежно шелестело о дворцовые ковры полутёмных королевских коридоров. Торопилась удивить своего любимого. Но до фотографии Савойи-старшего ей было дойти не суждено. Шёпот, скользящий многоголосый шёпот, раздававшийся из отцовского кабинета, пробудил в ней любопытство. Она, конечно же понимала что подслушивать нехорошо. Но всё-таки она была уже королева. И имела право слышать всё в своём дворце. Сняв туфельки и почему-то прижав их сильно к груди, неслышно подошла к двери и прислушалась. Конечно людей, судя по звукам и оживлению, там было немало. Но разговор шёл степенный, хоть и волнительный.

«…Это было бы неплохо. И всё-таки зря Савойя в шестьдесят седьмом воплощении Земли уничтожил целый город карликов. Конечно его понять тоже можно. Кто-то из них принёс чумную заразу. Где он откопал эту чумную палочку, ума не приложу. Но тем не менее заразу сразу распознали и доложили Савойе. Карлики не хотели открывать местонахождение больного. Но король обещал им неприкосновенность. Когда медицинская служба изъяла этого карлика из укрытия ум Савойи помрачился глядя на покрывшегося язвами бедного карлика, и он дал приказ сжечь огромный город.

Там было много детей. Сожгли всех: Пять миллионов карликов покрылось чёрным пеплом». Наступило молчание. И вот его прервал чей-то голос: «Медогор, но ведь Савойя нарушил слово короля!». Марина ахнула, но тут же прикрыла рот туфлёй. Туфля больно саданула по губе Марины: «ой!» – «Кто там? Диего, будьте любезны взгляните, мне послышался какой-то звук там, вон за той дверью». Диего уже не был королём. Его могли об этом попросить. Марина стояла на одном месте и от страха не могла двинуться с места.

Словно закованная намертво приросла к колонне ровно напротив двери. Послышался лёгкий скрип открываемой двери, на пороге выросла фигура её отца. Изумлённому взору Диего предстала его дочь от страха потерявшая всё: и дар речи и вольность к движению. Диего, глядя в упор на дочь, произнёс: «брысь, пошла вон». И качнул ногой вперёд, словно отодвигая кого-то. Затем затворил за-собой дверь, как бы забыв прикрыть её плотно. «Это наверное твоя любимица Кисавушка?» – Послышался подозрительно сладкий голос Медогора. – «Да, скучает, видимо, без меня. Но даже ей не всё слушать положено». Присутствующие заулыбались, они оценили шутку Диего. «А ты как всегда не унываешь даже в самые сложные времена наших пространств» – снова послышался слащавый голос Медогора. Раздался общий смех. Чувствовалось, что присутствующим необходимо было что-то для снятия напряжения, и вот это что-то наконец-то произошло. «Медогор» – в панике повторила про себя королева. Это был король двенадцатого пространства. Самый старший, самый главный и самый могущественный по рангу, он полностью зависел от каждого, кто был рангом ниже. Таков был этот материальный мир, каждый логический шаг которого был парадоксален.

«Значит, это тайный совет королей двенадцати пространств. И это именно великий круг посвящённых распознал в Бруно Савойю-младшего. Ну конечно, иначе не были бы они великими посвящёнными, если бы не знали всё. Но почему отец не выдал её? Почему? Хорошо, что он уже не был королём. Как король он не смог бы тогда говорить неправду. Нарушение королевского слова наказывалось в их мире беспощадно. И если это не делали короли других пространств, то это делала сама материя, так получалось как бы само собой. Сердце королевы бешено стучало от колоссального напряжения. Кровь тяжёлым молотом била в виски: бум-бум-бум. Бедная Марина и не знала, что она уже игрушка в руках Медогора. Он видел и знал всё. В третьем пространстве для него не было тайн. Но Медогор на то и был великим королём, что никто кроме него ничего так и не понял. Он мысленно похвалил Диего за самообладание и благородство души – иначе, если бы он её обнаружил и показал всему кругу – она бы умерла немедленно.

Её бы не простили и тут же бы умертвили – таковы были законы посвящённых двенадцати пространств. Даже случайных свидетелей их тайного собрания никогда не оставалось в живых. Но королева Марина осталась жива. Такова была тайная воля Медогора, только одному ему ведомая тайна, только одному ему понятная своим смыслом и целью.

Но вот какой-то другой голос продолжил: «Савойя старший решил, что лучше пусть он изменит своему слову короля, чем подвергнет риску миры четвёртого пространства, а за ними – и миры остальных пространств. Таким образом он спас всех». И тут его подхватил другой голос: «верно рассуждаешь, Небос. Именно поэтому никто из нас не осмелился поднять голос против Савойи. Его отдали на волю материи пространства. А события закрутили так, что уже со следующего воплощения с его преемником – сыном Савойей-младшем – начали случаться всякие неприятности. И всегда это было связано или с карликами, или с жителями подземного королевства.

А сейчас в девяносто пятом воплощении род Савойи чуть было не прервался. И мы ничем ему помочь не можем. Любое наше действие сразу же повлечёт за собой негативные реакции на род каждого из нас. Ибо любое искуственное действо в мире материальных систем наказуемо. И любое вмешательство наказуемо. Но с другой стороны, мы не могли медлить даже и часа, чтобы задержаться объявить Савойю-младшего королём его же собственного королевства. Время идёт о вечности и лишними мгновениями мы не располагаем.