Василий Бережной - В космической безвестности

Музыка Пробуждения гремела и гремела. Казалось, она прорывается сквозь непробиваемый купол и наполняет собой космос.

Вспомогательный экипаж слушал эту музыку в оцепенении, которое мгновенно сковывало движения, страхом наполняло душу. В голове Уилфула вертелась одна мысль:

"Подождем... увидим... - Он даже головою затряс, но эти слова шли по замкнутому кругу: - Подождем... увидим... подождем... увидим..."

Он уже представлял себе, как раздвигаются стелитовые щиты и в туннель входят один за другим могучие и красивые богатыри - Главный экипаж.

Но шло время, а никто не появлялся.

Музыка умолкла. Наступила жуткая тишина.

Ребята из Вспомогательного экипажа смущенно переглядывались, оцепенение спадало с них, как змеиная кожа, и вот некоторые начали уже обмениваться информацией:

- Что это было?

- Штучки нашей Софи!

- Музыкальный антракт!

Уилфул обвел всех глазами:

- Теперь мы знаем, что, кроме нас, на "Кентавре" нет никого.

- Это все ее выдумки!

- Сказки!

- Раскопки дадут нам ответ!

- Раскопки!

Уилфул положил руки на коробочку дистанционного управления, укрепленную на поясе, и нажал кнопку. Роботы, которые застыли было в неловких позах в туннеле, словно проснулись. Блеснули лучи лазеров, зашипел металл, и снова зазмеился зеленоватый дым.

Совещание Главного экипажа началось в большой рубке Кормчего. Бледные лица, синяки под глазами, особенно у женщин. После камер анабиоза астронавты были ослаблены, вялы, крайне измождены, но ситуация на "Кентавре" требовала немедленного их вмешательства.

Сидели они хмурые, мрачные. Ни шуток, ни улыбок, настроение подавленное. Еще там, в камерах анабиоза, когда под музыку Пробуждения понемногу приходили они в сознание, с трепетной радостью думали: свершилось! достигли! А оказывается, не прошли еще и половины пути. Планетная система, которую видели они в грезах и снах, оставалась еще очень и очень далекой.

Знакомились с летописью "Кентавра" - электронная память выдавала волнующие строки на экран, - но сосредоточиться было трудно, мысли разбегались, и, быть может, поэтому побаливала голова.

Наконец Кормчий попросил Софи выключить экран и высказаться. Она ждала этого и была готова дать ответ на вопросы Главного экипажа. Несколько секунд как загипнотизированная смотрела на этих загадочных людей - сынов и дочерей Земли. Видела их не в фильме, а в жизни - впервые, да еще так близко.

- Аномалия поведения Вспомогательного экипажа возрастала постепенно, исподволь, как прямая линия порой переходит в кривую.

Софи рассказала, как она пыталась повлиять на ход событий, выиграть время, - ведь каждый оборот сферического календаря приближает "Кентавр" к цели. Но когда возникла угроза Главному экипажу...

- Ты поступила совершенно правильно, включив сигнал, сказал Кормчий. - Но как тебе удалось не присоединиться к ним?

Астронавтов охватил холод: если бы Софи оказалась с Уилфулом, не сидеть бы им сейчас здесь, не увидели бы они больше света звезд...

- Чувство долга, - отвечала Софи, - вот что удержало меня от пагубного шага.

- Вы слышали? - обратился Кормчий к бионикам-программистам. - Чувство долга!

А когда Софи рассказала о шахматных турнирах. Кормчий улыбнулся:

- Число вариантов в шахматах равно приблизительно десяти в сто двадцатой степени. Все человечество за всю жизнь, ничем другим не занимаясь, не смогло бы их освоить. Шахматы неисчерпаемое творчество, именно творчество.

Софи с сожалением думала о своей ограниченности.

Потом ее расспрашивали конструкторы, астрономы, бионики, медики, психологи. Речь шла о несовершенстве поведения Уилфула и его товарищей. Каждый из специалистов старался выяснить конкретные причины, просчеты программы и тому подобное. И, высказывая свое мнение, они подкрепили его сложными расчетами.

Внимательно выслушав всех, Кормчий сказал:

- Причина, по всей вероятности, серьезнее, чем можно предположить. Явление, имевшее место, следует рассматривать и в философском ракурсе. Нет и не может быть застывшей формы материи. Это - движение, процесс, и в ходе его колеблющиеся количественные параметры могут привести к качественным изменениям. Для нас важно с максимальной вероятностью определить порог, границу, на которой эти качественные изменения происходят.

Софи ничего не поняла, хотя память ее фиксировала каждое слово.

Дискуссия шла по другому руслу. В конце концов было решено: Вспомогательный экипаж должен пройти через лабораторию N 1.

Софи знала, что такая лаборатория на "Кентавре" есть, но работа в ней не входила в обязанности Вспомогательного экипажа, и даже она сама никогда не заглядывала в это герметически закрытое помещение. Может быть, с ее стороны это недосмотр?

- Эту лабораторию, Софи, можно упрощенно назвать биохимической. Каждый из Вспомогательного экипажа, пройдя там комплекс процедур, выйдет интеллектуально обновленным, станет другим.

- А память?

- Память будет стерта. Ее место займут новые специальные знания.

- Значит, из них получатся совершенно иные существа? Без присущих каждому индивидуальных особенностей?

- Естественно. Однако вам, Софи, это не угрожает, ваш интеллект не нуждается в коррекции. Вы настолько очеловечились, что...

- Мне их жаль - и Уилфула, и всех остальных...

- Альтернативы нет. - В голосе Кормчего зазвучали строгие нотки. - В противном случае мы не достигнем цели. Поймите это, Софи, и воспримите как необходимость. Только при этом условии вы сможете выполнить свой долг.

- Я?

- Да. Мы вернемся в анабиоз, а вы останетесь на своем посту. Вас ознакомят со всеми программами лаборатории номер один, и в случае новых аномалий вы справитесь сами. Понятно?

Софи в замешательстве опустила глаза.

- И вы доверитесь мне?

- А почему бы и не довериться? Вы заслуживаете полного доверия.

Софи с грустью сказала:

- Но мне их жаль... В этом нет никакой логики, но... Пожалуйста, пропустите через лабораторию и меня. Потому что я чувствую, что пойду с Уилфулом...

Кормчий вздохнул. Никак не удается создать идеальные биороботы. Думал, Софи станет образцом, а выходит, и у нее аномалия...

- Ну что ж... В таком случае с вас и начнем. - Он нажал кнопку, и в стене зазияла чернота проема. - Ступайте, Софи.

Старший оператор еле заметно вздрогнула и вошла в черную пасть.

- Прощай, Софи... - прошептал Кормчий.