Ольга Манскова - В городе Солнца

Вскоре, после очередного соединения обоих ходов, они набрели естественную полость: подземную пещеру, довольно обширную, и даже с небольшим озерцом и ручейком. Живописно свисавшие с потолка острые камни, естественного происхождения плиты и колонны, которые иногда разрушались и рассыпались, образуя завалы, являлись довольно эффектным сопровождением этой утомительной дороги. Особенно, когда через все эти завалы ракушечника приходилось перелезать поверху, через оставшуюся узкую щель, рискуя при этом застрять между наваленных камней и потолком прохода.

Из обширной естественной пещеры они попали вновь в рукотворный лаз, более широкий, чем шел ранее. Но боковых ответвлений и тупиков становилось всё больше. Путники теперь петляли и возвращались по нескольку раз на одно и то же место, и вновь попадали в следующий тупик. Пока не отыскивали нужный проход. Но вскоре вновь обнаружилось русло пробившегося из-под земли тонкого ручья, который больше не исчез в стене, и тогда дальнейшая дорога пошла вдоль его русла, довольно чистого. Ручеек становился всё шире, пока не достиг ширины примерно метра полтора, и далее не расширялся, полого спускаясь всё глубже и глубже под землю. Пещерник, исполненный энтузиазма, чувствовал себя как дома и шёл, уверенно находя дорогу и по возможности обходя боковыми проходами самые трудные завалы. Интуиция и нос его не подводили.

В конце пути вновь пошло сужение расширявшегося ранее прохода, и они оказались в совсем узком, тесном туннеле. Ручеёк здесь исчез, уйдя в узкое боковое ответвление, в которое не проникла бы даже собачонка. В этом узком туннеле, вдобавок, им пришлось, как кротам, пару раз разгребать насыпи земли, наполовину перегораживающие проход. Но наконец, они неожиданно для себя увидели впереди свет. Теперь они шли на эту точку света, остаток пути выключив фонарь. И проход вновь расширился.

В конце концов, они попали в коридор, в котором стены были обложены кирпичной кладкой. Тот свет, который они увидали издали, шел от зажженных свечей. Они были установлены в подсвечниках вдоль стен, примерно на расстоянии метра друг от друга. Коридор, в который они вышли, пересекал длинную и узкую подземную комнату, в которой, по обе стороны, находились вырубленные прямо в породе кельи без дверей, лишь с проемами, а также с небольшими окошечками. В одном из концов узкой комнаты оказалась кованая железом дверь, ведущая наверняка в подвал какой-нибудь старой церкви. Но к ней они не подошли и не пытались её открыть, поскольку вблизи увидали еще одно узкое боковое ответвление, а там – еще одну маленькую освещенную келью. Подземный ход около открытой двери, ведущей в келью, с двух сторон освещался электрическими лампами. А келья один к одному была похожа по обстановке на уже виденную ими комнатку батюшки Амвросия. В ней виднелась фигура человека… Он, несмотря на глухую ночь, сидел сейчас за письменным столом, на котором стоял массивный медный подсвечник с тремя натуральными свечами.

Когда они приблизились к келье, человек обернулся. Он был высоким, седобородым старцем; и старец, казалось, нисколько не удивился их приходу.

– Заходите, – пригласил он, улыбаясь широко. – Я – затворник Даниил, настоятель монастыря, – и он почему-то подмигнул Шнобелю.

Довольно быстро сняв за порогом скафандры, они, все по одному, еле протиснулись в открытую настежь дверь кельи. Там оказалась узкая деревянная кровать, маленький столик с лампадкой, книги, а в углу… У Иоганна аж дыхание от удивления перехватило: на еще одном столике – сиял своими многочисленными деталями шикарнейший компьютер… Такой, как и у Генриха. Запретный в городе…

Отец Даниил, проследив направление взглядов, погладил шелковистую бороду и довольно усмехнулся:

– Вас послал сюда мой друг, Амвросий? – спросил он, посмотрев на Генриха.

– Да, – ответил тот.

– Если тебе будет совсем трудно, возьми этот крест и пойди разыскивать отца Даниила. Его спросишь у батюшки Амвросия. Но путь к затворнику долог и опасен, – отец Даниил улыбнулся. – Так тебе сказал недавно некий странник, на паперти в Ростове?

– Так, батюшка. И еще, он догадался, что я – хакер. И он… Тоже был посвященный.

– Ну… Вот ты к нам и добрался, – и затворник ласково похлопал Генриха по плечу.

…Немного погодя, Иоганн со Шнобелем оставили Даниила и Генриха наедине. А сами отправились немного поспать в одной из келий, чтобы с утра двинуться на работу: естественно, прямо отсюда. Шнобель только сейчас, перед сном, переоделся из коротких кожаных штанов и рубашки в свою привычную одежду, захваченную им вместе с чешуёй. Потом он расположился спать на полу, устланном свежими травами, принесенными сверху послушниками монастыря по просьбе отца Даниила. Кролас улегся на единственном здесь топчане, устланном лишь тонким одеялом. В его изголовье поместился Тенгу.

Иоганн заснул почти мгновенно. Хотя, долго еще, сквозь сон или же во сне, воспринимал голос врана. Начавшего, похоже, по его еженощному обыкновению, мелодично вещать…

– Книга Алконоста, страница семьсот девяносто четыре, – сонно начал вран. – …И началась война хакеров, и так, будто и не войной была вовсе, а лишь озорством мальчишек. Началась с незаметных вскрытий секретных документов, считки информации и бесплатных выходов в интернет… Многие нечистоплотные дела самих владельцев интернет-центров списывались на хакеров. И те ожесточились. И действительно начали войну. Нашелся человек, сочувствующий им. Которым оказался молодой гений компьютерных технологий. Он разработал новое направление, создав поколение компьютеров, работающих на совершенно ином принципе. С этих пор, была создана Единая Ложа Хакеров. Выходя в Интернет, на свои компьютеры они перекидывали только нужную информацию, и потом записывали её на кристаллы – Камни. Ими тайно создавалась своя сеть, не связанная со «старым инетом». Её преимущество было в том, что у новой сети не было центра, который можно было бы уничтожить: она не была «паутиной» с пауком. И когда новая, «ловчая» сеть была сформирована, нужная информация, без всякого хлама и мусора, скачена, хакерами была устроена «охота на пауков». «Пауками» они называли провайдеров официального интернета. В результате «Единая ложа хакеров» спалила старую систему при помощи вирусов и других хакерских премудростей. Про существование же новой сети знала только Ложа. И каждый член её должен был обладать знанием ряда определенных приемов для работы на компьютере нового типа. И это знание передавалось теперь только изустно, как своего рода посвящение.

Официальный Интернет погиб, и больше не возобновился. Потом была придумана легенда о том, что его специально закрыли власти. Из-за того, что компьютер вреден для глаз и мозга… Что, впрочем, не исключило дальнейшее единичное использование компьютеров или небольших локальных сетей. Исключительно в офисах, для хранения рабочей и канцелярской документации и так называемых «полезных сведений».