Виктория Рихтер - Вне игры. Немота души

Малик неподвижно стоял под моросящем дождем с закрытыми глазами, проигрывая в голове сцены из Необъявленной Войны и сравнивая со свежими впечатлениями от Апокалипсиса. Второй апофеоз оказался в сотни раз страшнее, ведь Булаты намеревались стереть как многочисленные труды людей так и всю расу. Шум снова и снова молил Бога, чтобы забыть весь ужас, пережитый им в эти суровые года. Он потерял мать в клешнях Авангарда Булатов и сестру, попавшую под искусственную эпидемию, разработанную Вестниками Апокалипсиса специально для людей. Организм Мии был испепелен мощным естественным химикатом и превращен в пыль, которую Малик не мог похоронить, не заразившись.

Майор тряхнул головой и вернулся к настоящему. Мысль о предстоящем взоре на кислые рожи командования не радовала. Хотя бы это закончится для него очень скоро. «Жаль, что Эш не получается выдернуть отсюда» – мимолетно подумал он.

Спустя три месяца, люди более чем оправдали ожидания. Земля была на 1/3 пути к нормальному состоянию. Разрушенные здания больше таковыми не являлись и даже не походили на бараки или палатки. Полноценные постройки. Правда, в основном – важные заведения. Госпитали, магазины, посольства и какие-то жилдома. Зелень самостоятельно восстанавливалась, как и климат с атмосферой. Булатам была известна технология воздействия на сферы планет и они, в момент последнего рывка у Большого Каньона, задействовали это оружие. Люди умирали, вдыхая родной кислород, а воевать в шлемах и респираторах было критически неудобно, тем более под покровом ночи и затмения. Человечество понесло невероятные потери и только героический поступок Джордана Криста спас не только человечество, но и всё живое в галактике.

И все-таки каждый раз, ступая на Землю, люди испытывают искреннейшую гордость за то, что Апокалипсис был сорван на этой планете. Даже сейчас кипела работа – люди пытались восстановить дороги на более-менее достаточное состояние, не смотря на то, что в последнее время используются аэрокары…

База Архипелаг-22, расположенная в одно провинциальном пригороде Канады – стандартное военное здание из четырех этажей, отделенная высокой переносной стеной, охранялась приличным количеством стражей, башен-турелей и автоматизированных роботов, ибо это было одно из немногих не разворованных мест, что привлекало воришек. Рейн усмехнулся того факта, как величественный Альянс боялся краж со стороны шпаны.

Пройдя в холл четырехэтажного штаба с некоторыми выбитыми окнами команда осмотрелась в отсутствии главнокомандующего. Малик обнаружил, что у секретарного стола крутится слишком много персон. От толпы обернулся человек, высокий, худощавый, с роскошной шевелюрой русого цвета, голубоглазый, практически красавец, если бы не полумертвое выражение лица. Одет он был в классический костюм, какие носят бизнесмены-новички. Мужчина заметил группу и, выдавив мутное подобие улыбки, подошел к майору, держа обеими руками планшет.

– Эм, майор Рейн? Я – Лукас Стин, – голос парня отдавал бархатными нотками наглости. – Как прошел рейд?

– Почему вы интересуетесь, Стин? Это… – майор напрягся и скрестил руки.

– Закрытый проект. Я знаю, – сбавил тон он и шагнул вперед к собеседнику, наклоняя голову. – Я выступаю от научно-исследовательской организации «Голиаф» и хотел бы сотрудничать с вами…

– Этот проект в тупике, а подсобники лишь усложняют дело, – Малик выпрямился и дернул головой в сторону, показывая свое безразличие. Подошла Селина:

– Подождите отмахиваться. У вас есть сведения и ресурсы, чтобы поддержать процесс?

– Конечно! Организация располагает ключом к доказательству одной из теорий, но… – Лукас замолчал, будто ему перекрыли кислород. – Давайте отойдем в кабинет адмирала, он кстати, ждет нас.

Рейн не стал возражать. Что бы им не предложили, эта игра его не интересовала. «Сейчас заявлю командиру о переходе, а через пару дней разомну кости где-нибудь, где повеселее» -мечтал он по пути на второй этаж. Внутренняя обделка базы не соответствовала стандартам Альянса – слишком большое количество мебели и различных сидений, заставляли думать, что когда-то это было здание престижной бизнес-компании, «захваченное» Космическими Войсками. Озираясь по сторонам, Малик одним глазом следил за идущим рядом Стином. От него веяло опасностью и осознание этого сдавливало разум майора тисками. Ему хотелось оттолкнуться от угрозы, защититься чем-нибудь… устранить в конце концов её, но… Разве это заботило его? Майор совсем скоро будет мельком только вспоминать за чашкой кофе в увольнительной или, нажимая на курок, в холодном бою… Малик осмотрелся, бросив быстрые взгляды на остальных спутников, помимо бизнесбоя. Остановив взгляд на брюнетке, он понял основу тревоги – её безопасность. «Черт, я не смогу уйти, оставив её на произвол неизвестного» – выругался Малик. Когда он только мог так привязаться к ней? Даже спустя шесть лет мурашки не думали исчезать в её присутствии, не говоря о той пробуждаемой нежности… Сменившиеся намерения насторожили мужчину, но, наконец, группа вошла в кабинет Адмирала.

Кроме адмирала Питера Ван Уэйга в комнате сидел галдаец в строгом костюме. Вся раса галдай была бедна разнообразием видов особей. До ужаса худощавое тело, большие глаза, широкий рот, лишенный губ, отсутствие носа, могло позволить считать, что они относятся к пресмыкающимся, если бы не банальная биологическая строчка в описании «Рептилии». И все-таки галдайцы нашли себя в науках и дипломатии. Как и сидящий рядом с адмиралом зануда.

Пара обменивалась лишенными эмоций комментариями в строгой обстановке: два длинных соединенных стола, несколько жестких (на вид) стульев, на стенах – различные награды и полки с файлами. На столе, за которым сидел знаменитый во всем Флоте Ван Уэйг были только ноутбук, планшет и небольшая стопка документов, не считая стакана с голо-чернилами. Такой порядок на рабочем месте приятно удивил Малика. Сам адмирал был мужчиной в годах, седой, очень высокого роста, бледнокожий, коротко стриженный, с выразительными густыми бровями над серо-зелеными глазами, с горбатым, но уместными на худом лице, носом, тонкими губами… Он не казался красивым Малику, но и уродом его совершенно нельзя было назвать… Короткую оценку прервала реплика:

– Мистер Ван Уэйг, кажется ваши люди заинтересованы в предложении. Вы, как всегда, были правы насчет их сообразительности, – сказал Стин. Эван почувствовал глубокое отвращение к посланцу, ибо люто презирал пресмыкание перед Вышкой. Сами манеры и внешность уже вызвали недоверие молодого майора.

– Без болтовни! Лосиум, вводи исследователей в подробности, – жестко отрезал адмирал с обращением к галдайцу.