Татьяна Хмельницкая - Мобилизация

Ну, пошло-поехало… Мачеха порадуется такому повороту ужина. Папа разгневан, и когда он в таком состоянии, лучше выглядеть смирной и рассказать все, что знаешь.

– Это была шутка, – покаянно начала я. – Не была уверена, что она сработает. Подруга решила поучаствовать в игре, но я порезала палец о края обертки, в которой находилась проба. В тест попала моя кровь, а не подруги. Глупо вышло, но тест не многоразовый. Мы так и отправили. Это ведь часть правил…

Отец откинулся на спинку кресла и теребил ручку вилки, лежащей в тарелке. Я поразилась возникшей тишине. Стали слышны кузнечики, выводящие трели в траве и шум моторов, пролетающих неподалеку машин.

– Это можно как-то отменить? – обратился к Григорию папа.

– Нет.

– Надо что-то придумать, Джек, – ровным голосом произнесла мачеха.

Я вскинула голову, хотя до этого сидела понурившись, изображая из себя саму Кротость. С чего бы это жене отца так фамильярничать с военными? Какой у нее интерес? Я чувствовала, как горло стягивала холодная петля страха. Что за дерьмо такое? Спросить – не ответят. Похоже, я влипла, и выбраться из этого затруднительно.

– Даже не знаю… – покачал головой здоровяк.

– Борис, Саша не должна участвовать в отборе, – четко и требовательно сказал Славка.

М-да, эта семейка сумела меня удивить. Что тетка, что ее племянник в этом деле по самые ушки. Прикормились, гады! Пригрели мы их с папой на своей груди!

Я с чувством посмотрела на отца и попыталась понять по выражению его лица, что происходит. Папа был бледен и не похож сам на себя. «Что творится?» – хотелось спросить мне, но язык словно прилип к нёбу.

Полным идиотом нужно быть, чтобы не понять очевидное – игра опасна. Хотя, есть вариант, что игра опасна не для всех. Я посмотрела на сидящего справа от папы Бориса и находящегося рядом с ним Джека. Военные. Они военные, а значит…

Мысль, будто испугавшись, спряталась, оставив ощущение недосказанности. Я попыталась ухватиться за ее обрывок, чтобы выволочь на свет, и тогда всё станет понятно.

Военные, военные, военные…

Нет, не получалось осознать. Я видела в контрактах и отчетах имена из армейского ведомства. Эти люди вписаны там консультантами. Ну, конечно, ведь бой настоящий, а не придуманный, и без тех, кто к этому причастен, не обойтись.

Стоп! Я чувствовала, что мои размышления уводили меня от догадки, хоть и выглядели логичными, правильными, настоящими. Кожей чувствовала, что все гораздо глубже и страшнее, чем я предполагала, барахтаясь в собственных умозаключениях.

– Есть выход из первого уровня.

Голос блондина-компьютерщика показался слишком громким в возникшей тишине. Все устремили взгляды на него, в том числе и я, а молодой человек покраснел, будто маков цвет. При других обстоятельствах я бы посмеялась над ним, а сейчас смотрела на него завороженно. Человек предлагал выход из ситуации, а мне очень хотелось, чтобы он не ошибся.

– Говори, Гриша, – бросил отец.

– Без прохождения нулевого уровня и входа на первый, не получится выйти из игры сразу. Но в этом ключ. Не важно, пройдешь ты нулевой уровень или нет, главное – внутри него выжить, чтобы пройти дальше. Мало того, если удастся сохранить жизнь на нулевом этапе, с первого уровня отпустят, предложив иммунитет. Это опция выхода в середине игры с возможностью начать с того места, откуда воспользовался данной опцией. Если персонаж погиб на нулевом этапе – придется проходить его раз за разом с самого начала, и так до тех пор, пока система не предложит воспользоваться иммунитетом или сама не наградит им. Тогда участник покидает игровое пространство. Он сможет, в последующем входя в игру, снова оказаться на той же точке, с которой покинул «Мобилизацию».

– Что дальше? – требовательно бросил отец. – Предположим, Саше повезет, и она перейдет с нулевого уровня на первый, как ее вытащить из игры, не доходя до середины первого этапа?

– На каждом уровне, начиная с первого, есть что-то вроде технического выхода, – подавшись вперед, произнес Григорий. Он явно чувствовал себя в своей тарелке. – Про него никто не знает, кроме разработчиков и технических программистов, которые будут в дальнейшем обслуживать программу. Называется он «К77». Вашей дочери нужно будет найти такой знак и упереться в него ладонями.

– Да, вашей дочери следует воспользоваться этим преимуществом, – заговорил Борис. – Чем быстрее она покинет игровое поле, тем лучше. Сами понимаете.

– А я не понимаю, – по-деловому сказала я.

– И не надо, дорогая, – отозвался Славка. – Главное, сделай, как тебе говорят. Сохрани жизнь на нулевом уровне и войди на первый.

– Хорошо, где мне искать этот знак «К77»? – пропустила я слова Славки мимо ушей.

– Он может быть где угодно, – в упор посмотрел на меня блондин-компьютерщик, – но на первом цикле он находится на въезде в город.

– А если вдруг не замечу знак, перейду на второй уровень, где он там? – не отставала я.

– Не важно, – пробормотал компьютерщик, – просто запомните: чем выше уровень, тем найти выход из него сложнее.

Больше мы об этом не говорили в тот вечер, хоть меня и раздирали сомнения. Даже оставшись со Славкой наедине в моей спальне, не смогла разговорить его. Такое было впервые за все время нашего знакомства, и мне стало жутко от происходящего. Что за дерьмо массового поражения взрастил отец в своей фирме?

Я вышел из корпуса текстильной фабрики. Смеркалось. Осенний воздух казался жгучим из-за высокой влажности. Я поднял голову. По густому серому небосводу ползла черная туча. Будет дождь…

– Пошли, Роман, – добродушно сказал бригадир, хлопнув меня по плечу.

Кивнул и побрел за ним. Влившись в толпу работяг, бредущую по направлению к контрольно-пропускному пункту фабрики, я повертел головой в поиске знакомых лиц. Никого. Проходя по дорожке межу цехами, я размышлял о предстоящем вечере. Ничего конкретного в голову не лезло. Ладно, приду в общежитие и там сориентируюсь.

Приблизившись к контрольно-пропускному пункту, привычно оглядел собравшуюся толпу на выход. Сообразив, что пройти проверку быстрее – дохлый номер, пристроился за мужчиной в замызганной куртке с красной заплаткой на рукаве. Судя по запаху, исходящему от него, рабочий из красильного цеха. Такую вонь ничем не перебить.

Я трудился на фабрике уже год. Не то чтобы я мечтал сюда поспасть, но выбирать особо не приходилось. Мирной специальностью до армии не обзавёлся, а сейчас учиться просто не хотелось. Смысла в этом не видел: рабочие всегда нужны.

Очередь вяло двигалась, а я размышлял над тем, что не знаю, чем заняться в ближайшие выходные дни. Поездка к отцу с сестрой сорвалась из-за подорожания тарифов на транспорт, а доплатить за билет не получалось: зарплата только через неделю. Созвонившись с родителем, договорились, что приеду к ним в следующем месяце.