Владимир Мыльцев - Возмездие

Солнечные лучи окрасили город, водную гладь под ним, пляж, что недалеко от города, леса, что раскинулись прямо за пляжем – леса могучие, леса древние – поля, расстелившиеся прямо за лесом на сотни и тысячи километров. Город проснулся и зашумел.

А в одном из домов, на 33 этаже, в жилище семейства Лекс, появляется на свет малыш. Глава молодой семьи, Саур, стоит на балконе. Он напряжен, вслушивается в каждый новый звук, что раздается за его спиной в квартире.

Сауру открывались оттуда великолепные виды: двадцатиэтажные здания снизу, вдали, за ними, зеленая полоса садов, а далее море. И вдали растянулась темная полоса – материковый берег. А дальше, сокрыта в тумане могучая гора, у которой виднеется лишь снежная вершина. И все это будто бы наполняется красками с первыми лучами солнца. Все было мрачно, серо, а стало ярким и живым! Легкий теплый ветерок дует с материка, кругом царит мир и покой. Но не в душе отца! Крики прекратились, дверь отворили, Саур врывается внутрь, мчится к просторной гостиной комнате, пробирается сквозь медсестер, собравшихся вокруг его жены. Вот он запнулся, белая сумка перевернулась под его ногами, раздался звук разбившегося стекла… Нара, жена его, еще тяжело дышала, но счастливо улыбалась, глядя на малыша.

– Девочка. – Улыбаясь сказала ассистентка акушерки. Саур был счастлив, и единство его с Нарой, и любовь их воплотились в этом ребенке.

Девочку назвали Маррой, потому что она родилась на рассвете. Росла Марра здоровой и послушной, в той, разумеется, степени, в коей бывают дети послушны. Саур трудился с радостью, обеспечивая семью, воспитывая дочь. Когда же Марре было года три, отец как-то взял ее с собой на прогулку в парк – в те самые сады на окраине города. Летать Марра еще не умела, потому отец приобрел, правда, еще задолго до этого, специальный летающий транспорт. Многие к тому времени приобрели нанты и вектабы, ибо сами не способны были уже летать…

И вот, прибыли они в сады. Отовсюду доносится шум колеблемой ветром листвы, пение птиц, мужские и женские голоса, смех… Саур прогуливался не спеша, ведя за руку дочь. По дорожке, вымощенной камнем, прогуливались пары, одиночки, старики и дети… На одной из скамеек сидела женщина, постанывая, ибо она была беременна и время родов приближалось.

– У вас все хорошо? – Обратился к женщине Саур.

– Я… Я беременна… И… Мне нужно попасть к моему мужу.

– Хорошо. Позвольте помочь вам? Может в мед. центр?

– Я буду благодарна…Очень. Но только к мужу…домой!

– Вы уже сообщили ему?

– Да, да! Будем рожать дома! – Женщина улыбнулась, но тут же снова застонала.

И Саур помог. Помог встать, довел до транспорта. – Как ваше имя? – Спросил он взлетая.

– Наа.

– Хорошо, Наа, где же ваш дом?

– Недалеко… Третий сектор, отделение девятое, дом сорок второй.

Через пятнадцать минут они прибыли на место. А было время утреннее. Иаг и Саур стояли на балконе и любовались великим городом. Иаг только не мог спокойно стоять и ждать, Иаг – муж Наа.

– Не беспокойся, друг. Это даже лучше, чем в мед. центре! – Поддерживал его Саур.

– Я не беспокоюсь. Стараюсь… Многие так рожают!

Из комнат доносились крики, так что и Марра забеспокоилась. И все это время она провела с отцом. Наконец, крики прекратились, дверь отворили и измученный ожиданиями Иаг буквально ворвался в помещение.

– Это мальчик! – Радостно восклицал Иаг. – У меня сын!

Мальчику дали имя древнее – Окказ, ибо сказали: «Он родился на закате».

А время неумолимо неслось, словно ветер, позабылись связи и встречи, жизнь поглотила суета. Так что Саур и не помнил более об Иаге и Наа, когда впервые привел свою дочь в школу. Марра к восьми годам значительно переменилась. Когда-то начав беззаботно веселой девчушкой, теперь она стала задумчивой и рассудительной – к восьми годам. В той мере, верно, в которой рассудительность доступна восьмилетним. И стала Марра учиться наукам, чтению, полетам и некоей новой дисциплине, которую ввели совсем недавно. Дисциплина эта учила маленьких девочек и мальчиков, что половые отношения – это нормально между любыми людьми, независимо от пола и возраста. По доброте своей и нравственной чистоте учителя этой дисциплины говорили детям, что без специальных средств опасно вступать в такие отношения. Объясняли девочками и мальчикам, что такое контрацепция. Слово это дети с трудом запомнили, зато запомнили яркие и красочные фильмы… А какую доброту проявили учителя, какую показали преданность величайшему нравственному учительскому принципу, когда стали учить детей, что алкогольные напитки нужно пить правильно! Культурно! И научили, как правильно… Тем временем Окказу исполнилось четыре годика. В семье его пошел разлад, отец формально был отцом, мать формально была матерью, и пусть даже всем они его обеспечивали по возможности – и пищей, и одеждой, они, однако ж, лишили его главного: любви, заботы и наказания!

Окказ же рос невероятно активным и умным. Уже в свои четыре он воображал себя создателем космических городов, ученым, писателем, музыкантом даже!

Марра тем временем росла, развивалась, отдали ее еще и на уроки музыки. Через четыре года в школу пошел и Окказ. Марра к тому времени уже совершала первые полеты. Окказ поражал учителей тремя своими постоянными качествами: гениальностью, постоянным несогласием и самоотделением, а так же той степенью лености, что свойственна лишь людям невероятно одаренным, но напрочь лишенным в детстве воспитания. Когда же Окказ перешел в последний класс школы, и исполнилось ему восемнадцать лет, Марра уже пережила ряд серьезных социальных потрясений, нанесших ее психологическому здоровью серьезные повреждения. Виной тому было то, чему ее учили. Вступив несколько раз в половые отношения с молодыми людьми, Марра стала ощущать себя опустошенной. На двадцать первом году своей жизни, чуть было не вышла замуж. Но не вышла, жениха её арестовали и осудили на тюремное заключение. Осудили за изнасилование трех одноклассниц. Так и не полетела Марра. Ученые и врачи, политики и судьи – все били тревогу, что-то произошло с поколением молодых людей, почти никто из них не мог летать, преступность и насилие процветали среди них, маленькие девочки тысячами обращались к хирургам, с целью уничтожить зародившуюся жизнь внутри них. Интеллектуальный уровень упал, нравственный уровень упал, и все с каждым днем становилось хуже в последних нескольких поколениях. Однополых семейных пар стало больше, чем нормальных традиционных семей.

Целые поколения (а это миллионы) обнаружили полную неспособность к полетам. А Окказ почему-то летал! Впрочем, не он один, а еще несколько десятков молодых людей по всему городу.