Александр Тебеньков - Сны во сне и наяву. Научно-фантастический роман

Баринов перекладывал скоросшиватели, начиная с верхнего: «Давлетова Мария Осиповна, 1904 года рождения, село Романовка, пенсионерка», «Зощенко Ольга Дмитриевна, 1953 года рождения, Кызыл-Кия, домохозяйка», Лифшиц Роза Львовна, 1944 года рождения, село Чон-Арык, заведующая оранжереей», «Тлеулинова Канат Джумабековна, 1937 года рождения, село Кочкорка, домохозяйка»…

– Та-ак, вижу… Все мануальные целители, ни одного «чистого» «травника». У всех, как помню, природные задатки гипноза, все лечат «возложением рук», заговорами, обрядами…

– Именно так, Павел Филиппович. За образец я взял Давлетову. Мужиков только двое – Коршунов из Токмака и ваш Коровников.

– И насколько я помню – ни у кого в анамнезе нет нарушений сна, тем более – странных сновидений.

Они помолчали.

– Ну что ж, – прервал молчание Баринов. – Вари настоящий кофе, а эту бурду выливай. И садись. Раз такое дело.

3

К полуночи ясности не прибавилось, но хотя бы можно было сориентироваться в дальнейших действиях.

Игорь предусмотрительно взял ключи от архива и уже несколько раз привозил из подвала на тележке тяжелые коробки с бумажными рулонами электроэнцефалограмм тех людей, чьи личные дела он положил днем на стол Баринову.

Мини-флуктуации в каппа-ритмах обнаружились еще у двоих.

Странно и непонятно, почему до сих пор никто не обратил на них внимания. То, что они были лишь вкраплениями в общую картину, не извиняло. Все ж работали с целителями достаточно плотно в свое время, должны были скрупулезно и тщательно просмотреть каждый сантиметр бумажных лент самописцев, на которых фиксировались энцефалограммы. И все же…

Что ж, и из этого факта тоже надо сделать соответствующие выводы. Следовало теперь заново проверить ЭЭГ чуть ли не по всей картотеке, а вот это уже адский труд. Архив накопил тысячи таких энцефалограмм: целителей и лозоходцев, провидцев и телепатов, гадалок и прочих экстрасенсов, вплоть до медиумов-спиритов, йогов и прочих лиц, которые считали себя причастными к паранормальным явлениям и которые соглашались когда-либо пройти обследование у Баринова. Все они обмерены и описаны, занесены в учетные карточки, по ним сделаны какие-то выводы.

Но флуктуации и здесь прошли незамеченными… или их посчитали сбоем, помехой, накладкой… Вот и остались они «вещью в себе».

Впрочем, так бывает частенько. В экспериментах, как правило, стараются фиксировать максимально возможный объем материала, а уж выбирают из него только то, что относится к заявленной или поставленной задачи. До остального или руки не доходят, или оно считается второстепенным, или оставляется «на потом»… Да что греха таить, иногда просто списывается на ошибки эксперимента, сбой или дефект оборудования и так далее…

И случается, что на материале старых опытов делаются открытия. Или, анализируя старые данные, находят подтверждение новым идеям. И зачастую это делает не сам экспериментатор, а тот, кто приходит следом. Нередко – через много лет.

Коробки с «пустыми» ЭЭГ складывали на диване, на журнальный столик выставляли те, в которых обнаруживался хотя бы намек на флуктуацию. Любую, не обязательно похожую с энцефалограммы Афанасьевой. На стол попадали абсолютно все ЭЭГ, в которых глаз усматривал хотя бы малейший намек на отклонения от нормы. В сущности. Баринов с Игорем шли сейчас мелкоячеистым бреднем, вели быстрый и грубый отбор, а детально разбираться еще предстояло. Все впереди.

Даже на первый взгляд, все выявленные флуктуации разнились между собой, не попадалось ни одной похожей, не то, чтобы одинаковой.

…Ровно в двенадцать решили на сегодня заканчивать.

Выключив верхний свет, они сидели за приставным столом при свете настольной лампы. От кофе уже першило в горле, и Баринов вспомнил, что сверточек, который собрала им официантка, так и остался нетронутым.

Бутерброды оказались с копченой колбасой, а «Будвар» приятно взбодрил.

– Вся беда, что на ЭЭГ мы фиксируем излучение верхних слоев коры головного мозга, снимаем, так сказать, пенки. А что творится там, в глубине?.. Думаю, что вот эти «веретенца» или «тремор», как ты их назвал, это особо сильные импульсы, которые прорываются иногда наружу. И еще не вопрос, характеризуют ли они способности перципиента. Как ты считаешь, Игорек, а?

– Не знаю, дядя Паша, не знаю, – в такие вот неофициальные моменты он, сам того не замечая, переходил на более привычное обращение. Игорь приходился Баринову родным племянником, правда, мало кто об этом знал. Свою родственную связь они не афишировали, Игорь даже наедине обращался к нему по имени-отчеству и на «вы». Обращением по-родственному, по-простому он не злоупотреблял даже в домашней обстановке. А тут вдруг вырвалось, впрочем, осталось оно незамеченным как Бариновым, так и самим Игорем. – Не вживлять же им электроды, не так ли?

– Ну да, ну да, – рассеяно согласился Баринов и продолжил: – Надо искать методы. А пока давай искать людей… Завтра у меня день биохимии, сразу после праздников – операционный. Орозбек собачку уже готовит, будем ей ставить электроды по «ленинградской» схеме. А ты возьми двух-трех лаборанток – согласуешь с Александрой Васильевной – и ищи. При малейшем намеке – до кучи! Не беда, если отберешь лишнее, лучше перебдеть, чем недобдеть. Думаю, человек десять-пятнадцать наберется в доступном радиусе. В Кызыл-Кию, Ош, Джалал-Абад, вообще на юг пока лезть не будем. В понедельник возьмешь машину с водителем, дня за три объедешь их всех. Вопрос один – не видят ли они странные сны?.. Да что я говорю, сам понимаешь, о чем спрашивать. При малейшем подозрении – уговаривай на повторное обследование, зафиксируй сюжеты и темы сновидений. С собой бери институтские бланки командировок, официальные письма в сельсоветы с просьбой о помощи, наличные под отчет – словом, как обычно в свободном поиске. Только теперь поиск будет целевым и конкретным. Город не включай – тут я сам. Тем более, что здесь под подозрением только трое – Залыгина, Верочка Малова и Коровников. Прокопец и Бикбова, по моему, «пустышки», но для порядка…

– А сама Афанасьева отрицает свои способности к экстрасенсорике? К целительству, или, допустим, к биолокации?

– Понимаешь, при общем опросе я на этом внимание заострял, но не акцентировал. Главным все же оставались ее сновидения. По ее словам, больше ничего особенного с ней не происходит.

– Могут быть латентные, нереализуемые возможности и способности.

– Вот это и надо выяснить… В четверг мы с ней по заведенному порядку беседуем о результатах прошедшей недели, тогда постараюсь и этот вопрос затронуть… Ну что, оставляем в кабинете все как есть и – по домам. Надо немного и отдохнуть. День, как мне кажется, прошел плодотворно.